Отщепенцы Перна - Энн Маккефри

— Т'кул и Б'зон послали своих драконов в полет с королевой Исты Кайлитой этим утром, — начал Джексом, — и у Салта разорвалось сердце. Т'кул напал на Ф'лара… Эй, с тобой все в порядке?

Пьемур тяжело осел на песок, его лицо стало мертвенно-бледным под темным загаром.

— Ф'лар цел и невредим, — воскликнула Шарра, подойдя к молодому арфисту и обвивая рукой его плечи. — Б'зон и Ранильт на некоторое время останутся в Исте; Ранильт совсем плох.

— А Д'рам теперь вождь Южного Вейра, — добавил Джексом.

— В самом деле? — на лицо Пьемура начали возвращаться краски, во взгляде мелькнул намек на прежнее озорство. — Торику это понравится. Лучший из Древних… с ним вполне можно иметь дело.

— Д'рам совсем не похож на ваших пьяниц из Южного, — ободряюще произнес Джексом. — Ты увидишь.

— Да, это не так плохо. Перемена ветра всегда помогает, — Пьемур взглянул на Шарру, чтобы увидеть, понимает ли она, что мог бы значить для амбиций Торика, новый поворот событий. Но на лице девушки было написано страдание. Не понимая причины, арфист опять обратился к Джексому. — И?

— У мастера Робинтона был сердечный приступ!

— Этот самонадеянный, взбалмошный старик! Этот альтруист и всезнайка! — воскликнул Пьемур, резво вскакивая на ноги. — Он думает, что Перном невозможно управлять без его вмешательства, без его советов и знаний о том, что происходит в каждом холде и мастерской на всей планете, на Севере и Юге! Он не питается как следует, он недостаточно отдыхает, и он не позволяет нам помогать ему — несмотря на то, что мы могли бы сделать ту же самую работу еще лучше, чем он! Да у любого из нас больше соображения в мизинце, чем в его старой глупой голове! — Он знал, что Шарра и Джексом изумленно смотрят на него, но не мог остановиться. — Он растрачивает свои силы, никогда никого не слушает, и лелеет эту дикую идею, что только он, мастер арфистов Перна, способен указать какие-то новые пути Вейрам, Холдам и Цехам! Да, это послужит ему хорошим предостережением! Может быть, теперь он будет осторожнее. Может быть, теперь…

Слезы подступили к глазам Пьемура; он переводил взгляд с одного собеседника на другого, безмолвно умоляя их признаться, что все это было лишь страшной шуткой. Шарра опять обняла его, и Джексом неловко похлопал по плечу. Над ним счастливо щебетали огненные ящерицы, но Пьемур не хотел слушать Фарли. Сейчас он не хотел слушать никого — кроме Шарры и Джексома.

— С ним уже все в порядке, — снова и снова повторяла девушка, и он чувствовал ее слезы на своих щеках. — Скоро он будет совсем здоров. С ним мастер Олдайв и Лесса. Брекки только что улетела от нас… ее унес Рут. А ты понимаешь, что мастер Робинтон обязательно выздоровеет, если Олдайв и Брекки ухаживают за ним.

Пьемур чувствовал руку Джексома, тот тряс его за плечо.

— Драконы, Пьемур, драконы — они не позволят мастеру Робинтону умереть! — Джексом так подчеркнул свои слова, что потрясение и тревога молодого арфиста стали слабеть. — Драконы не могут позволить ему уйти! Он собирается жить. Он будет здоров. В самом деле, Пьемур, разве ты не слышишь, как счастливы файры?

Пьемур поверил в возможность выздоровления мастера Робинтона только тогда, когда белый дракон, Рут, внезапно возник на поляне, издавая трубный клич, заставивший Дуралея в панике броситься в лес. Рут так страстно желал подбодрить Пьемура, что даже отважился слегка подтолкнуть его носом — традиционный жест любви, на которую мог рассчитывать только всадник; прекрасные глаза дракона успокоительно переливались зеленым и голубым.

— Ты знаешь, что Рут не может лгать, Пьемур, — Джексом говорил совершенно серьезно. — Он сообщает, что мастер Робинтон отдыхает, и что Брекки сама ему сказала, что он поправится. В основном ему нужен отдых… — Джексом попытался усмехнуться, но улыбка вышла кривой. — За ним присматривают все драконы Перна, и он не сможет исчезнуть с помощью какого-нибудь из своих обычных трюков. Пьемур должен был согласиться с таким мнением. Постепенно он расслабился и начал отвечать на вопросы друзей о своих странствиях. Он не упомянул про Джейда и Ри, хотя понимал, что из-за болезни мастера Робинтона теперь придется посвятить в это дело кого-то еще. Вероятнее всего, Главным мастером станет Сибел — его долго готовили к этой обременительной должности… Он мог знать все, что знал мастер Робинтон, и Пьемур решил информировать его о тайнах райского Речного Холда Джейда и Ри.

Отвечая на вопросы арфиста, Джексом объявил, как он нашел эту бухту. Первый раз молодой руатанский лорд оказался тут, когда искал пропавшего Д'рама; всадник, опечаленный смертью своей давней подруги, Фанны, обрел здесь целительное уединение. Затем, подхватив южную лихорадку, Джексом в полубреду велел Руту отнести его назад, в бухту. — Это весьма приятное место, — согласился Пьемур. — Значит, ты вылез из своей северной раковины и отправился сюда умирать!

— Я не знал, что со мной. Кстати, ни Брекки, ни Шарра не говорили мне, что я так сильно болен, пока дело не пошло на поправку. — Джексом посмотрел на своего прелестного лекаря; в его долгом взгляде таилось больше, чем простая благодарность.

— И Торик позволил тебе отправиться сюда? — обратился Пьемур к Шарре.

— В знак расположения к вождю Вейра Бендена и мастеру Олдайву, я думаю, — она подмигнула арфисту, потом села, выпрямившись и гордо задрав нос. — У меня и в самом деле богатая практика по части южных болезней, ты же знаешь.

Пьемур это знал, но ему определенно не нравилась мысль о весьма близких отношениях между Шаррой и Джексомом. Возможно, Торик видел это в ином свете. Союз с Руатом и родство с Лессой, Госпожой Вейра Бенден, могли оказаться для него неоценимыми.

У Пьемура возникли и еще кое-какие соображения, особенно после того, как он заметил, сколь многочисленная свита огненных ящериц, в основном — диких, без знаков мастерской или холда на шее, окружала Рута, куда бы тот не направлялся. И теперь он не собирался пренебрегать краткими сообщениями, которые получал от Фарли, блаженствовавшей в обществе белого дракона. Чем больше молодой арфист прокручивал эти обстоятельства в своей голове, тем более он убеждался, что знает, как украденное золотое яйцо вернулось обратно на Площадку Рождений Бендена. Но, несмотря на свою близость с Джексомом, прямой вопрос он задать не рискнул.

Когда вечером они спустились на берег полакомиться жареной рыбой и фруктами, Пьемур, к несчастью, получил еще более веские доказательства чувств, которые Джексом питал к Шарре. И, зная ее столь же хорошо, он печально убеждался, что влечение было взаимным. Даже если ни один из них пока это еще не понимал. Или, быть может, им все уже стало ясно? Во всяком случае, Пьемур не собирался облегчать их положение.

На следующее утро он сказал Джексому, что Дуралей слопал все съедобные листья в окрестностях хижины и категорически отказывается выходить из густого подлеска, когда поблизости находится Рут.

— Понимаешь, он несколько отощал за время путешествия, которое мы проделали, Джексом. Ему просто необходимо подкормиться.

Итак, Джексом предложил слетать с Рутом на ближайший луг и набрать корма для Дуралея. Пьемур всегда получал удовольствие от езды на спине дракона; полет верхом на Руте, который от рождения был гораздо меньше, чем боевые драконы, добавлял восхитительное ощущение легкого испуга, хотя арфист не сомневался в силе белого малыша. Если бы у него был дракон, думал Пьемур, с какой легкостью он мог бы исследовать неведомые края… Или все-таки лучше ходить по земле, рассматривая вблизи все кустарники, травы, деревья, чудесные цветущие растения? Зато полет на драконе давал обширный вид и перспективу, позволяя обозревать просторную и прекрасную землю…

Рут опустил их прямо в центре широкого зеленого пространства волнующихся трав, испещренного яркими дикими цветами, и, осторожно перекатившись на бок, расправил крылья и лапы, чтобы погреться на солнышке. Но когда Джексом попросил его помочь собрать траву, он охотно принялся за дело, проявив к нуждам бедняги Дуралея искренний интерес.

Джексом захохотал.

— Нет, мы не собираемся откармливать его для тебя, глупыш! Разве мало вокруг диких стражей? — Играя, он бросил комок сухой земли в растянувшегося на лугу дракона. Позже, когда приятели возвращались назад, они осмотрели издалека гигантскую гору, видневшуюся на горизонте, и обсудили возможность восхождения на вершину, пока Джексом еще выздоравливает. Поход пешком занял бы четыре или пять дней — Рут не мог нести троих так далеко, а Джексому нельзя было рисковать, летая в Промежутке после приступа лихорадки. Впрочем, тяготы намечаемого путешествия вовсе не обескуражили Пьемура; он даже обрадовался, что побудет рядом с Шаррой и Джексомом еще некоторое время.

Шарра удивлялась, как Пьемур рискует странствовать в одиночку, всего лишь с маленьким косматым скакуном и огненной ящерицей в качестве спутников. За полуденной трапезой арфист рассказал в нескольких словах, как он использует крылья Фарли и силу Дуралея; он был вполне доволен своей исследовательской командой. Затем разговор перекинулся на толкование весьма неясных образов, получаемых от файров, на всевозможные теории, объясняющие их преклонение перед Рутом.