Кобзарь: Стихотворения и поэмы - Тарас Шевченко

Перевод Н. Ушакова

Рано встали, выступалиНовобранцы из села,Вместе с ними — молодыми —Девушка одна ушла.Измаялась мать седая,Дочку в поле догоняя…Догнала и привела,Упрекала, говорилаИ свела ее в могилу,А сама с сумой пошла.

И годы протекли, селоНе переменилось.Только крайняя пустаяХата покосилась;Лишь солдат на деревяшкеОдиноко бродит,Он на край села приходит,С хаты глаз не сводит…Брат, напрасно! Не выглянетДочка молодая,Не покличет мать седая,Ужин собирая!А уже для них в деревнеПолотенца ткалисьИ узорами, шелкамиПлатки вышивались.Думал — будут жить в согласьеДа господа славить,А пришлось ему навекиНадежды оставить.И сидит он возле хаты,Пусто в хате, глухо.Сумерки. Глядит в окошкоСова, как старуха.

[В каземате, 1847]

X. «В неволе тяжко — хоть и воли...»

Перевод Л. Вышеславского

В неволе тяжко — хоть и волиИзведать тоже не пришлось.Но все же кое-как жилось,Хоть на чужом, а все ж на поле.Теперь и этой — жалкой — доли,Как бога, ждать мне довелось.И жду ее, и к ней взываю,Свой глупый разум проклинаю,Что нас позволил с толку сбить,Свободу в луже утопить.Подумаю — и сердце стонет,А вдруг не дома похоронят,Не на Украине буду жить,Людей и господа любить.

[В каземате, 1847]

XI. Косарь

Перевод Г. Владимирского

Он полями идет,Не покосы кладет,Не покосы кладет — горы.Стегнет суша, стонет море,Стонет и ревет.

Косаря средь ночиПовстречали сычи,А косарь не отдыхает;Никого не замечает —Проси, не проси.

Не моли, не проси;Он не точит косы, —То ли пригород, то ль город, —Бреет он без разговораВсе, что на пути:

Мужика, шинкаря,Сироту-кобзаря;Подпевая, старый косит,Горами кладет покосы,Найдет и царя.

И меня в мой чередНа чужбине найдет,За решеткою задавит,Креста никто не поставит —И память пройдет.

[В каземате, 1847]

XII. «Сойдемся ли мы с вами снова?..»

Перевод Н. Панова

{212}Сойдемся ли мы с вами снова?Или навеки разошлись?И по степям и дебрям словоЛюбви и правды разнесли.Пускай и так!.. Мать не родную,Пришлось нам уважать — чужую!То — воля божья! Нужно ждать!Смиряться, и молиться богу,И, отправляясь в путь-дорогу,Друг другу обещанье датьЛюбить свою Украину… В годыИ тяжкие часы невзгодыЕе в молитвах поминать!

[В каземате, 30 мая 1847]

Москва, 1858, марта 18

«Не спится мне, а ночь — как море…»

Перевод Л. Длигача

Не спится мне, а ночь — как море…Душа и ум угнетеныНеволей. Для глухой стеныРассказа не начнешь про гореИ про младенческие сны!Ворочаюсь и жду рассвета,А часовые у дверейТолкуют о судьбе своей,Припоминая то да это.

Первый

Такая баба — ой-ой-ой!И меньше белой не дарила{213}.А барин бедненький такой!Меня-то, слышь ты, и накрыли,Свезли в Калугу и забрили.Так вот те случай-то какой!

Второй

А я… со страхом вспоминаю!Ведь я в солдаты сам пошел.Я девушку в селе нашел.К ней зачастил. СоединяетНас мать-вдова, благословляет,Но пан проклятый не дает:Твердит — мала, пускай дождусь я.Я ж знай хожу к своей Ганнусе.Год кончился — я за свое:Мы с матерью пошли с поклоном,А он — все просьбы ни к чему,Пятьсот рублей давай ему… —Не верит ни слезам, ни стонам:Где ж взять-то столько! Занимать?Никто не даст, хотя б и были…Трудом пошел их добывать.Где только ноги не носили!..Пока я деньги раздобыл,Пожалуй, года два ходилПо Черноморью и по Дону…Подарков разных накупилСвоей Ганнусе… ВозвращаюсьВ деревню к девушке в ночи, —Но лишь старуха на печи,И та, бедняга, умирает.Хатенка жалкая гниет.Я к матери бегу со страхом…А от нее уж веет прахом,Она меня не узнает!Я — за попом, бужу соседа…Привел попа, да опоздал, —Мертва старуха. Нет и следаМоей невесты. Но узналЯ у соседа про Ганнусю:«Ты разве до сих пор не слышал?В Сибирь несчастная ушла.Она ведь к панычу ходила,Потом ребенка родилаИ здесь в колодце утопила!»Меня — как жажда обожгла…Шатаясь, вышел я из хаты…С ножом в господские палатыЯ шел, не чувствуя земли…Но паныча уж отвезлиУчиться в Киев… Вот как, друже!Отец и мать мои все тужат,А я сюда пошел служить.Хотел, со страхом вспоминаю,Я дом господский подпалитьИль самого себя убить,Но бог помиловал… А знаешь,К нам паныча перевелиИз армии, видать.

Первый

Так что же?Ну вот, теперь и приколи!

Второй

Зачем? Господь забыть поможет:Те дни давно уже прошли.

Солдаты долго говорили.Я на рассвете стал дремать;И тут мне панычи приснилисьИ не дали, злодеи, спать.

[В каземате, 1847]

«Думы мои, думы мои, Самые родные…»

Перевод А. Суркова

{214}

Думы мои, думы мои,Самые родные!Хоть вы меня не покиньтеВ эти годы злые.Прилетайте сизокрылойСтаей голубинойИз-за Днепра широкогоПогулять в пустынеС киргизами убогими.Хоть они убоги,Хоть и голы…Но на волеОни молят бога.Прилетайте ж, мои думы!Тихими речамиПриголублю вас, как деток,И заплачу с вами.

[Орская крепость, 1847]

Княжна

Поэма

Перевод В. Гиппиуса

{215}Звезда моя вечерняя!Взойди над горою —Поговорим тихонечкоВ неволе с тобою.Расскажи, как за гороюСолнце догорает;Как радуга днепровскуюВоду набирает;Как высокий тополь ветвиРаскинул красиво…А над самою водоюНаклонилась ива, —Чуть не по воде постлалаСеть ветвей зеленых,А на ветвях баюкаетДетей некрещеных;Как средь поля на курганеВурдалак ночует;Как сычи кричат средь лесаНедоброе чуют;Как сон-трава по долинамВ ночи расцветает;А про людей — ну их вовсе!Кто же их не знает?Я-то знаю!.. Звезда моя!Ты мой друг единый!Ведь кто знает, что творитсяТам — на Украине…Расскажу тебе, что знаю,Я и спать не стану,А ты богу тихонечкоСкажешь утром рано.

Село! Пришел конец кручине…Село на нашей Украине —Красивей писанки село,Зеленой рощей поросло;Цветут сады, белеют хаты,А на горе стоят палаты,Как диво дивное; кругомКудрявых тополей вершины;А там и лес, — леса, долины,Холмы синеют за Днепром.Сам бог витает над селом.

Село! Село! Веселье в хатах!Веселье, издали, в палатах —О, чтоб вы терном поросли!Чтоб люди следу не нашли,Чтоб не искали вас, проклятых.И в это тихое селоНа нашей славной УкраинеНевесть откуда занеслоКогда-то князя, с ним — княгиню,Людей не старых; им жилосьПривольно, мирно и богато:На горке светлые палаты,Пруд многоводный на лугу,Зеленый сад на берегу,И тополя, и ивы,И мельниц ряд шумливый,А там широкой полосойСело тянулось над рекой.

Там шел, бывало, пир горой.Бывало, летом и зимоюГром музыки, вино рекою:Гостей без удержу поят…А князь среди гостей гуляетИ сам несмелым наливает,А то еще «виват» кричит.Гуляет князь, гуляют паны.Вот повалились на пол спьяну…А завтра снова прежний вид,Опять шумят, опять гуляют,И так за днями дни мелькают.По селам мужики кряхтят…Приказный шлет молитву богу…Гуляки знай себе кричат:«И патриот, и брат убогих!Наш славный князь! Виват! Виват!»А патриот, убогих брат…И дочь и телку отнимаетУ мужика, — и бог не знает.А может, знает, да молчит.

Княгиня взаперти сидит.Ее и в сени не пускаетУбогих брат. Себя вини:Сама бежала, обвенчалась;Отец и мать не отпускали:«Зачем высоко забралась?»Так нет, — за князя! Вот и князь!Вот и гордись теперь, княгиня!

Погибнешь, милая, в пустыне,Цветком подснежника веснойЗаглохнешь, радости не зная,Жизнь проживешь, не понимая,Как люди любят всей душой.А жить — так, господи, хотелось,И любви отдаться,Хоть годочек, хоть часочекМиром любоваться!Не пришлось — а все ведь было,Мать для дочки милойНичего не пожалела,Красой наделила, —Хоть молись перед тобою,Как перед святою…Краса моя молодая,Горюшко с тобою!Жить бы, жить да славить богаДобрыми делами,Чтобы люди любовалисьЮными очами, —Не придется! Очам каримНазначена доляВ одиночестве зачахнуть…Божья ль это воля?Боже, боже! Волю, разум,Красу посылаешь,Сердце чистое, а сердцуЖить не позволяешь!Не даешь на рай веселый,На мир бесконечныйНаглядеться, намолитьсяИ заснуть навечно.

Невесело на свете жить,Коль сердцу некого любить.Вот так и ей пришлось отныне,Моей молоденькой княгине,Красу и сердце засушить,Напрасно гибнуть, как в пустыне, —Не страшно ль? А она молиласьИ жить у господа просилась.Казалось, есть кого любить:Она уже дитя носила,Уже гордилась и любилаМладенца. Дал ей бог дожитьДо лучшей радости на свете:Увидеть и поцеловатьСвою единственную дочьИ первый крик ее услышать.Ох, дети! Дети! Дети!Великая вы благодать!Слезы высохли, пропали,Солнце засияло,И княгиня с дочуркоюСловно новой стала.Словно вновь на свет родилась —Пела, веселилась…И княжне, своей малютке.Рубашечки шила,И малые рукавчикиШелком вышивала,И купала, и качала,И сама кормила.Ведь княгини — уж известно —Лишь родить умеют,А выкормить да вынянчитьИ не порадеют,А после стонут: «Ах, забудетМеня мой Поль или Филат!»За что ж тебя он помнить будет?За то ль одно, что родила?А моя свою дочуркуСама воспитала,А пьяного мужа-князяИ не подпускала.Словно яблочко на ветке,Дитя вырастало,Лепетало понемногу.И княгиня сталаУчить ее слову мама.Папа — не учила…И разных книг с картинкамиВ Ромнах накупила,Рассказами забавляла;Стала дочь учитьсяИ азбуке по картинкам,И богу молиться.Каждый день ее купала,К ночи усыпляла,Ни пылинке на малюткуУпасть не давала:И всю ноченьку над неюОчей не смыкала,Все глядела, любоваласьКняжною своею…Уж о свадьбе стала думать,Радовалась с неюИ плакала: вот и косыРасплетут ей вскоре…Да пьяного мужа-князяВспомнила, на горе, —В эполетах… зарыдала,И глаза закрыла.А девочка словно знала,Словно говорила:«Не плачь, мама! Кос роскошныхРасплетать не надо:Посекутся…»Дни за днямиВеликую радостьДочь-красавица приноситМатери счастливой.Словно тополь, вырастает,Всем людям на диво.Вырастает… Да недолгоМать повеселится:Бог княгиню покарает,Грозой разразится…А за что? Чудно нам, людям,Ведь люди не знают,Зачем добро умирает,А зло оживает.Расхворалася княгиня,И князь встрепенулся,За бабами-знахаркамиПо селам метнулся.Наехали. Суетились.Лечили, лечилиДо тех пор, пока беднягуВ гроб не положили.

И нет уже княгини кроткой,И снова гусли — что ни ночь.Ее единственная дочьОсталась на селе сироткой,Как лист, слетевший с ветки прочь.Полуголодная, босая,Рубашку носит, не снимая,На солнце жарится весь день,Траву сосет, в песок играет,С детьми полощется в воде…Дружок, умойся! Мать роднаяГлядит, и не узнать уж ейСвое дитя в толпе детей,И думает: тебя не стало…Дружок, умойся, чтоб узналаЕдинственную дочь свою…И господа б благословлялаЗа добрую судьбу твою.Умылась. Постарались люди,Одели, в Киев, в институтОтправили. А там что будет —Посмотрим. Гусли вновь ревут…Гуляет князь с гостями вместе,В его палатах шум и песни,А в селах голод, люди мрут…И стонет он, стонет по всей Украине.Божья кара, голод. Тысячами гибнутГолодные люди. А скирды гниют.А паны мякину купцам продаютДа молятся богу — так голоду рады, —Чтоб хлеба хоть годик еще не рожал, —Тогда и в Париже и всюду, где надо,Наш брат хуторянин себя показал!И бог это знает? Ведь было бы диво —И слышать, и видеть, и не покарать.Да, видно, он слишком долготерпеливый…Проходят годы, люди гибнут:Терзает голод Украину,В селе у князя люди мрут,И скирды у него гниют,А он беспечно пьет, гуляет,Купца-еврея поджидает;Его все нет… Хлеба растут;Крестьяне рады, бога просят…Как вдруг из Киева привозятКняжну. Не солнце ли взошлоНад обворованным селом?Черной бровью, карим окомМать напоминает;Только грустна, невесела…О чем же вздыхает?Или, может быть, такоюОна уродилась?Или, может, молодаяСердцем полюбилаКого-нибудь? Нет, не это…Весело гуляла,Как ласточка из гнездышка, Весь свет озиралаИз Киева, пока домаНа нищие селаНе взглянула; с той минутыСтала невеселой.

Сизокрылою голубкойСело облетела;У всех была, всех видела,Все повеселело.Тех словами обласкала,Того напитала.Каждый божий день ходилаВ село. ПомогалаВсем и каждому; сиротыУ нее в покоеТолпилися и матерьюСвоею святоюЕе звали, и все селоЗа нее молилось…А меж тем в селе евреиС казной появились.Князь доволен, продает имС мякиною жито,И молотить выгоняетЛюдей недобитых.Смолотили — чтоб не сглазить —За один часочек,И все дотла провеяли…К той же самой ночиКнязь опять гостей сзывает,И пьет, и гуляетС ними в парке: нельзя дома —Дочка засыпает.

Гремят, галдят, гудят буяныСрамные песни; верещитВизгливый хохот девки пьяной.«Гуляй! — хозяин им кричит. —Покуда наша дочка спит».А дочка взаперти сидитВ своей светелке одинокойИ смотрит: над горой высокоЛуна багряная горит,Из тучи тихо выплывает,И горы словно оживают;Дубы в долину из лесовОтходят, привидений тише,И голоса сычей и совЗловеще стонут из-под крыши,Лягушек крик со всех сторон…Смотрите, очи, как светлеет,Как полн огнями небосклон,Как, восходя, луна алеет;Смотрите же, пока вас греет,А звезды отгоняют сон.Голову склонив на руку,У окна сиделаИ до полночи печальноНа звезды гляделаКняжна моя… Нагляделась,Да и плакать стала…Верно, сердце о невзгодеТихо прошептало?Все равно уж! ПоплакалаМалость, усмехнулась,Помолилась и спать легла,И тихо заснула.А в парке в лежку все лежало —Бутылки, гости: где упало,Там и легло. А сам стоял,Стакан до капли допивал,Допил. Идет, не запинаясь,В покои… Гадина дрянная!Куда же лезешь ты? Очнись!Нет, не очнулся, вынимаетКлючи, и двери отмыкает,И лезет к дочери… Проснись,Проснись же, чистая, проснись!Убей гадюку — искусает!Убей — и бог не покарает!Как Ченчи, за кинжал возьмись{216}.Отца зарезав, кардинала,Она небес не испугалась.Нет, не проснулась, крепко спит!А бог хоть видит, да молчит,Грехам великим попускает…Все тихо… Время пролетает,А после крик, а после гвалтИ плач слыхали из палат, —Слыхали совы… После сноваВсе стихло… В этот тихий часСкирды и клуня занялись,Померкли звезды. Хоть бы слово,Хоть голос бы отозвался.Но паны в парке все храпели,Сбежались люди и смотрели,Как дым до неба поднялся…

Проснулися утром гости,Видят — горе злое.Покинули они тихоКняжии покои…Так и мы его покинем,Так и бог покинет.Тебя только не покинетНевзгода отныне,Княжна моя, горемыка,Растоптанный цветик!Грехов тяжких искупленьеУдел твой на свете, —Грехов отчих. Доля, доля,Лукавая доля!Покинь ее хоть под старость,Хоть на чужом поле,На безлюдье. Не покинешь,Повсюду нагонишь,Не отстанешь до могилы,Сама похоронишь.

Никто не видел и не слышал,Куда она делась, —Думали, что на пожареБедняга сгорела.

Стоит село невесело,Стены почернелиУ палат. И князь хворает,Не встает с постели.Никто к нему не заглянет,Не придет на помощь,Без призора старый грешникВ проклятых хоромах.Чуть пришли в себя крестьяне,Бога умоляют,Чтобы к ним княжна вернулась,Откуда — не знают.Но святая не вернется…Куда ж она скрылась?В древнем Киеве навекиВ черницы постриглась.

На свет родиться — жить, любить,Сиять господней красотою,Парить над грешными святоюИ всякому добро творить.А кончить вот чем: понапраснуСебя в монастыре сгубить…

Скитаяся по Украине,Забрел я как-то в Чигирин,В тот монастырь, что за песками,Среди болота, меж кустамиВ уединении стоит.Вот там-то мне и рассказалаЧерница старая о том,Как год тому назад пришлаВ их монастырь из-за ДнепраОдна княжна. ЗаночевалаИ богу душу отдала.«Она скончалась молодоюИ хороша была собою,От солнца жаркого смугла;Да вот занемогла — лежалаНедолго, лишь недели две,И все до крошки рассказалаСестрице Ксении и мне —И умерла. Где ни ходила!В каких-то праведных местах…А здесь, сердешная, почила…Вон в стороне ее могила…Еще не ставили креста».

[Орская крепость, 1847