Бишкек 3091 - Вуди Лазор

стать свидетелем чего-то подобного, находясь в этом заточении. Мне было интересно, что происходит вне этих стен. Кто сражается? — спросил я себя. Быть может, это силы восстания?

Звуки становились всё громче, и я почувствовал, как напряжение нарастает вместе с ними. Я вспомнил о своей утраченной памяти и о том, что когда-то был частью чего-то большего. Внутри меня разгорелось желание — желание увидеть, что происходит, желание понять, за что бороться. Я стал частью этой истории, даже если сейчас был всего лишь наблюдателем.

Я отступил назад, стараясь не делать ни единого звука, но в то же время стремясь понять, что именно происходит. Каждый звук казался живым. Я не знал, как долго продлится эта буря, но в тот момент, когда мир вокруг меня наполнялся звуками борьбы, я чувствовал, что, возможно, это шанс на свободу.

Звуки боя постепенно стихли, когда я снова прислонился к двери, пытаясь осмыслить происходящее. Внезапно раздались шаги, и кто-то подошёл к моей комнате. Я напрягся, ожидая, что дверь откроется, но вместо этого послышался резкий голос:

— Отойди от двери!

Я едва успел среагировать, как дверь сдетонировала с оглушительным громом, отлетев в сторону и оставив за собой облако пыли и обломков.

В проёме появился парень, его лицо было покрыто шрамами, а глаза горели решимостью. Он взглянул на меня, и его слова пронзили тишину комнаты:

— Привет, отец.

Я замер, не в силах поверить своим ушам. Отец? Это слово звучало как эхо из далекого прошлого, как что-то, что я когда-то знал, но теперь было укрыто в тумане. Я смотрел на него и не мог понять, как могло произойти так, что у меня есть сын, о котором я не помню ничего.

— Ты… мой сын? — произнёс я с дрожью в голосе, пытаясь осознать этот факт.

Он кивнул, и в его глазах я увидел нечто, что тронуло мою душу. Он шагнул ко мне, и прежде чем я успел что-либо сказать, он обнял меня. В этот момент я почувствовал, как мои эмоции нахлынули на меня, как волна, смывающая всё на своём пути. Слёзы полились из моих глаз, и я крепко обнял его в ответ, не в силах сдержать боль от утраты воспоминаний о нём.

— Это я. Я Темирлан. Я так долго искал тебя, — произнёс он, его голос дрожал от эмоций. — Я думал, ты никогда не вернёшься.

— Я… я не помню, — выговорил я, чувствуя, как гнев и печаль смешиваются внутри меня. — Я не знаю, что произошло. Я не помню тебя.

Он отстранился и взглянул на меня с пониманием. — Я знаю, отец. Ты был частью эксперимента, из-за которого потерял память. Но я здесь, чтобы вернуть тебя.

Моё сердце сжалось от горя. Я потерял не только воспоминания, но и возможность знать своего сына. Я был как потерянный корабль в бескрайних водах, и теперь, когда он стоял передо мной, я не знал, как восстановить то, что было утрачено.

— Прости, — прошептал я, чувствуя, как слёзы продолжают течь. — Прости, что не помню.

Он снова обнял меня, и в этот момент я понял, что даже если память стерта, связь между нами всё ещё жива.

Его волосы были коротко подстрижены, а на висках острижены в форме узоров, напоминающих граффити. Его кожа была слегка загорелой, с множеством мелких шрамов, которые говорили о его борьбе за выживание в этом жестоком мире. На правом плече красовался татуированный символ, напоминающий логотип восстания — это было напоминание о том, что он не просто выживает, а борется за что-то большее. Глаза, пронизывающие своим взглядом, были глубокими и выразительными, с оттенком зелёного, словно светящиеся изнутри. Они были полны решимости и печали, как будто он знал, что нашёл своего отца, но также осознавал, сколько времени потеряно.

Внутри меня разгорелось любопытство, и я не удержался, чтобы не задать вопрос:

— Как ты меня нашёл?

Он немного замялся, словно искал правильные слова, а затем, глубоко вздохнув, ответил:

— Благодаря маме. Она всегда говорила, что у меня есть дар. С тех пор как я был ребёнком, я увлекался технологиями, а когда она ушла… Я решил использовать все чему она меня научила, чтобы найти тебя.

Я чувствовал, как его слова резонируют в моём сердце, словно тёплые лучи солнца пробиваются сквозь облака. Он продолжал:

— Я стал лучшим хакером в Бишкеке. Занимался всем: от взлома систем безопасности до создания программ, которые могли бы обойти любые преграды. Я долго искал информацию о тебе, и, наконец, наткнулся на упоминания о лаборатории, где ты находился.

Его глаза горели, когда он говорил о своих достижениях. Я понимал, что это не просто работа — это была его одержимость, его способ найти меня, восстановить то, что было утеряно.

— Я пробрался в их сети, — продолжал он, — и вскоре узнал, что ты всё ещё здесь, в этом месте. Я не мог просто сидеть и ждать. Я знал, что должен прийти и забрать тебя отсюда.

Я был поражён тем, как много он сделал ради меня, как он использовал свои таланты не только для выживания, но и для поиска семьи. Это было не просто желание вернуть отца, это было стремление восстановить связь, которую потерял.

— Ты стал настоящим героем, — произнёс я, чувствуя, как гордость наполняет меня.

Он улыбнулся, но в его глазах всё ещё была печаль. — Я делал это не только ради тебя, но и ради мамы. Она всегда верила, что ты вернёшься. И теперь, когда мы встретились, я не собираюсь терять тебя снова.

И мгновение спустя, глядя на меня с решимостью, он продолжил:

— Пора убираться отсюда!

Он быстро начал раздавать приказы своим напарникам, которые возникли из тени, готовые к действию. Каждый из них был одет в тёмные тактические костюмы, с масками, скрывающими их лица, и внимательно следил за обстановкой. В воздухе витала напряжённость, как будто мы были на пороге чего-то грандиозного.

Он подошёл ко мне и протянул оружие. Это был компактный бластер с гладким металлическим корпусом и встроенной системой подавления звука. Я никогда не держал в руках ничего подобного. В его дизайне чувствовалась мощь и техника, которой я давно не испытывал.

— Это… это слишком, — пробормотал я, рассматривая бластер, чувствуя, как сердце колотится в груди. — Я, наверное, уже слишком стар для такого.

Сын, не теряя ни