Белый Волк - Дэвид Геммел

Скилганнон открыл перед ними дверь в таверну. Друсс, пройдя мимо храпящего Диагораса, поднялся с девушкой наверх, в снятую им комнату. Там стояли три кровати. На одной спал Рабалин, на другую Друсс уложил Гарианну. Девушка застонала и попыталась встать.

— Лежи, девочка, лежи. Старуха вполне может обождать часок-другой. — Друсс откинул с ее лба золотистую прядь. — Отдыхай. Твой старый дядька с тобой. Поспи. — Он укрыл ее одеялом, и она с улыбкой смежила веки.

Друсс, посидев намного рядом с ней, встал и сделал знак Скилганнону. Они снова спустились вниз.

— Что с ней? — спросил Скилганнон.

— Все будет хорошо, когда она отдохнет немного. Что известно тебе о Старухе?

— Слишком много и слишком мало. Раньше я не верил, что зло безобразно. Мне часто встречались чудовища в облике красивых людей. Но Старуха столь же зла, сколь уродлива.

Друсс помолчал немного.

— Пожалуй. Но это она помогла мне вернуть мою жену из царства мертвых.

— Бьюсь об заклад, она потребовала чего-то взамен.

— Да. Ей нужен был демон, заключенный в моем топоре. Она, как я узнал позже, хотела перевести его в меч, который ковала для Горбена.

— И ты отдал ей этого демона?

— Отдал бы, да тот сам вышел из Снаги, пока я блуждал в Пустоте.

— Ты пойдешь к ней?

— Я в долгу у нее, а долги я привык платить. Они помолчали, и Скилганнон спросил:

— Каким образом она вернула твою жену обратно?

— В другой раз, паренек. При одной мысли о Ровене мне становится тяжело. Скажи-ка: это Старуха ковала мечи, которые ты носишь?

— Да.

— Так я и думал. Остерегайся их. Ее изделия — не простая сталь. Чувствуешь ты их зов?

— Нет, — ответил Скилганнон резко. — Это самые обыкновенные мечи. — Друсс смотрел ему в глаза, не отводя взгляда, и Скилганнон не выдержал первым: — Да, они зовут меня. Они хотят крови. Но я могу ими управлять — вот как сегодня.

— Ты сильный. Им понадобится время, чтобы влезть тебе в душу. Это Старухин меч свел с ума Горбена. И у ныне покойного тантрииского короля тоже был такой.

— Что же ты посоветуешь? Избавиться от них?

— Мой совет тебе ни к чему, паренек. Ты сам сказал, что Старуха зла, и эти мечи — отражение ее сердца. Для королевы-колдуньи она тоже сделала оружие?

— Да, нож. Джиана говорила, что он позволяет ей видеть, вещи в их истинном свете.

— Он дает ей не только это. Я подремлю вот тут, у огня, и тебе тоже не мешало бы отдохнуть.

— Предлагаешь мне занять твою койку?

— Я старый солдат, паренек, и могу спать где угодно. Это вам, молодым, нужны тюфяки, подушки да одеяла. Иди ложись. Если сразу не уснешь, принесу тебе горячего молока и расскажу сказочку.

Скилганнон засмеялся, и ему стало легко.

— Подбавь в молоко меду, — сказал он с лестницы. — А у сказки должен быть счастливый конец.

— Не все мои сказки кончаются хорошо, — ответил Друсс, устраиваясь в кресле у очага, — но я подумаю.

Рабалин и Гарианна спали. Скилганнон лег на третью кровать. Тюфяк был плотный, подушка мягкая.

Через несколько мгновений он задремал.

Он шел по темному лесу, и в подлеске что-то шуршало. Он обернулся, увидел во тьме клочок белого меха и потянулся к мечам…

Еще до рассвета он проснулся и встал. Глаза саднило, на подбородке отросла щетина. Он скинул рубашку, налил воды из кувшина в таз, поплескал на лицо, раскрыл взятую из кармашка на поясе бритву. Дома, в Наашане, слуга приготовил нагретые полотенца и смочил щетину теплым маслом.

Здесь у него не было даже зеркала, и он брился медленно, на ощупь. Закончив, он вытер бритву и спрятал на место.

Когда рассвело, он увидел дым в восточной части города. Высунувшись в окно, Скилганнон услышал отдаленный гул толпы и догадался, что голодная беднота взбунтовалась.

Гарианна во сне казалась совсем юной, почти девочкой. Скилганнон надел рубашку, колет, повесил за спину ножны с мечами и спустился вниз.

С кухни уже пахло свежеиспеченным хлебом. Друсса нигде не было видно. Скилганнон сел за стол у выходящего на гавань окна. Подняться бы на корабль, уплыть в далекие края и высадиться там, где никто не слыхал о Проклятом. Скилганнон бросил эту мечту на полдороге, очень уж глупой она ему показалась. От себя не убежишь.

Его мысли перескочили на Старуху, и он ощутил знакомый прилив отвращения и страха. Джиана во время гражданской войны все чаще и чаще прибегала к услугам этой ведьмы. Несколько ее врагов были убиты с помощью черной магии — прозвище королевы-колдуньи она получила именно из-за этого.

К нему подошел Шивас, отряхивая побеленные мукой руки.

— Очень уж вы рано, завтрак еще не готов. Если желаете, налью вам выпить.

— Принеси воды, больше ничего не надо.

— У меня заваривается чай из трав. Травы мне здешний аптекарь готовит. Ромашка, бузина и не знаю, что там еще намешано, но освежает как нельзя лучше — рекомендую.

Скилганнон согласился, и чай действительно освежил его усталое тело.

— Теперь у вас вид куда лучше, молодой человек, — заверил его Шивас.

— Да, чудесный напиток. Можно еще?

— Одной порции хватит, поверьте — иначе вы приметесь петь и танцевать на столе. На завтрак у меня копченая рыба и особого рода луковый хлеб, то и другое превосходно. Особенно если добавить к ним три яйца, взбитые с маслом и приправленные перцем.

Дым от далеких пожаров плыл над водой.

— И как им не надоест жечь да убивать? — проворчал Шивас.

— Голод пробуждает в людях все. самое худшее.

— И то верно. Пойду принесу вам завтрак.

Скилганнон снова стал думать о Старухе. Если она взаправду знает, где Храм Воскресителей, глупо отказываться от ее приглашения. Он рассеянно потрогал медальон у себя на груди. Неужели он в самом деле верит, что Дайну можно вернуть к жизни с помощью кусочка кости и локона? И что он будет делать, если чудо осуществится? Поселится с ней в маленькой хижине и станет разводить овец? Она, как-никак, была наашанской аристократкой и выросла во дворце, где сто слуг исполняли любое ее желание. Принесет ли ей счастье жизнь в убогой хижине?

А ему самому? Ему, бывшему военачальнику, могущественнее которого не было в Наашане? Будет ли он счастлив, ковыряясь в земле?

Он допил остатки чая и расправился с завтраком, не разбирая вкуса еды.

Друсс вошел в таверну и сел напротив.

— Хорошо спал, паренек?

— Средне, — с раздражением буркнул Скилганнон.

— Ты, я вижу, не из жаворонков.

— Это еще что за дурь?

— Ты потише, паренек, — миролюбиво посоветовал Друсс. — Ты мне нравишься, но если будешь огрызаться, я тебя живо отсюда выставлю.