Черный роман - Богомил Райнов

Англо-американская массовая продукция шпионской литературы ничем не отличается от французской по качеству. Правда, здесь в связи с обилием авторов, а стало быть, и большей конкуренцией, сравнительно часто попадаются книги, написанные с определенной степенью мастерства. Но это — мастерство ремесленников, которое раздражает взыскательного читателя не меньше, чем невежество дилетанта. Романы «Помогла прозорливость» Ч.-Э. Мейна, «Западня в Салангапе» Э. Арона, «Смертельный друг» X. Пентекота, «На крышах Багдада» А. Мак-Кинена, «Операция" Н"» Н. Даниэлса, «Опасность в раю» А.-С. Флейшмана, «Шпионское болото» Д. Гольдмана, «Мускул» Д. Марлоу в общих линиях исчерпывают разновидности этой средней продукции, если говорить об идейных тенденциях и художественных приемах. Разумеется, мы упомянули эти романы, выбранные из многих других, просто для информации и вовсе не собираемся подробно останавливаться на каждом из них. Позволим себе сказать несколько слов лишь об одном из этих произведений — романе Дана Марлоу «Мускул», так как он даст нам вполне ясное представление о среднем уровне американского шпионского романа.

Действие романа происходит в Америке в наши дни. Пит Карма, бывший гангстер, бежавший из тюрьмы, становится невольным свидетелем странной автомобильной катастрофы. Ему удается похитить выпавшую из разбитой машины папку, в которой он обнаружил 700 000 долларов и конверт с какими-то непонятными текстами. Из пролога к роману нам уже известно то, чего не знает герой: эти тексты — совершенно секретные и исключительно важные советские военные документы. Именно поэтому неожиданно разбогатевший гангстер становится объектом пристального внимания как американской, так и советской разведок, а также мощной банды гангстеров, которая намеревается присвоить эти сведения, с тем чтобы продать их за большую сумму. Если вспомнить обычные штампы данного жанра, легко представить себе всю сложность интриги, которую закручивает автор, — ее нет смысла и пересказывать. В последней части романа представителям советской разведки, созданным пылким воображением Марлоу, удается добраться до папки, а заодно и прихватить двух женщин, дорогих сердцу героя. Лишившись сразу и долларов, и любимой женщины, одинокий гангстер решает прибегнуть к услугам банды, он готов даже остаться без денег, лишь бы спасти свою подружку и ее кузину. Бандиты сначала не решаются пойти на такой риск, но, к счастью для героя, они оказываются настоящими патриотами: уяснив, что речь идет о советских агентах, преданные своей нации гангстеры смело бросаются в бой. Разумеется, и сам Пит Карма настроен столь же патриотически: еще раньше он вынул из папки драгоценные документы и спрятал их в надежном месте. Тяжело раненный в одной из стычек с русскими разведчиками, он все же находит в себе силы, чтобы позвонить в ЦРУ и сообщить, где находятся документы. Как вы уже догадались, в эпилоге герой выздоравливает, его брак с любимой женщиной — только вопрос времени, а ЦРУ в благодарность за все спасает его от суровой руки закона, грозящего ему пожизненной каторгой за бегство из тюрьмы, сопровождавшееся вооруженным нападением и убийством.

Не стоит и говорить, что автор нарисовал образы советских разведчиков, совсем не жалея черной краски, а издатель, недовольный даже такой «убийственно черной» характеристикой, позволил себе именовать их в рекламной аннотации «бандой горилл с плоскими лицами». Правда, Марлоу не повезло, эта аннотация была напечатана на задней обложке книги, как раз под его собственным портретом, поэтому ничего удивительного, если читатели вдруг подумают, что она относится к автору и его родственникам. Конечно, можно возразить, что Марлоу совсем не виноват в том, что у него такая отталкивающая физиономия, а его издатель — глуп и зол. Но вряд ли можно быть непричастным к своей собственной глупости, сдобренной изрядной дозой политической нечистоплотности. Эта глупость таких масштабов, что она не ускользнула бы от внимания самого непретенциозного читателя. Вопреки элементарной логике Марлоу старается убедить нас в том, что советские патриоты — это шайка злодеев, а американские гангстеры — настоящие герои. По всей вероятности, автор просто еще не дорос До понимания элементарной истины: определенная сообразительность нужна и для того, чтобы сочинять клеветнические утверждения. В качестве своего положительного персонажа он берет преступника и убийцу, чем автоматически охлаждает симпатии нормального читателя к такому герою. Может быть, в глубине души Марлоу и хотел показать, как даже у такого подонка в серьезную минуту пробуждаются патриотические чувства. Может быть, он вообще хотел сказать, что американские подонки, именно потому, что они американские, значительно лучше обыкновенных подлецов. Только после того как писатель на двухстах страницах рассказывает нам о непреодолимой страсти Пита Карма к деньгам, трудно поверить в его молниеносное, чудесное перевоплощение в финале. Очевидно, и сам Марлоу понял, что вышло неубедительно, потому что дал возможность герою вспомнить о своем патриотизме лишь после того, как безвозвратно отнял у него доллары. Это уже более правдоподобно: Питу Карма в его положении ничего не остается, как вспомнить о своих патриотических чувствах. Но интересно, заметил ли по крайней мере автор, что при таком финале рушится столь заботливо создаваемая идейно-политическая основа его сочинения? Ведь патриотизм здесь понимается вполне по-американски: не как благородное чувство, а как поведение, приносящее выгоду.

Заметим в скобках, что либеральная западная критика нередко оправдывает антикоммунистические тенденции литературы подобного рода, как, впрочем, и ее авторов, полагая, что это всего-навсего неизбежный атрибут сюжета и что не стоит обращать на это внимания. Шпионский роман — роман борьбы. А чтобы была борьба, должны быть и противники. А где же взять писателю подходящего противника, если не в другом лагере? И стоит ли объявлять такого писателя мракобесом только потому, что он честно выполнил требования жанра единственно возможным способом? Романы о Диком Западе немыслимы без индейцев. Шпионский роман невозможен без коммунистических агентов. Речь идет о простой формальности, которая почему-то раздражает читателей, не понимающих условностей литературы. Так рассуждают, когда хотят сказать, что буржуазная шпионская литература не имеет реакционного политического смысла. И надо признать, что находятся люди, которые принимают эти рассуждения за чистую монету. Не случайно на страницах ряда западных прогрессивных изданий встречаются отзывы и рецензии, в которых шпионские романы рассматриваются как простые и безобидные приключенческие истории и совсем не учитывается их очевидный антисоветский смысл. Но в мотивировке, приводимой выше (независимо от того, является она результатом легкомыслия или злого умысла), нет и намека на критику. Оскорбления и клеветнические выпады нельзя считать «шуткой». И ни один писатель не имеет права искажать жизненные факты в угоду кем-то выдуманным жанровым правилам. В современную эпоху в реальной, явной и тайной борьбе слишком много достаточно важных и достаточно серьезных конфликтов, чтобы заниматься выдумыванием мнимых и совершенно фантастических схваток. И если какой-нибудь автор в интересах сюжета нуждается в отрицательных персонажах, совсем не трудно найти их, не прибегая к своему воображению, стоит лишь встать на такую позицию, которая позволит обнаружить их в изобилии в самой действительности. Уже одно то обстоятельство, что писатель ищет и находит «противника» не там, где надо, говорит о том, что и в поисках своего положительного героя он стоит на ложном пути.

В спорах с нами наши оппоненты могли бы возразить, что мы слишком многого хотим, требуя от буржуазных авторов правдивого изображения политических конфликтов современности и верной оценки сил, принимающих участие в этих конфликтах. Но изобличительная линия западной реалистической литературы и ряд романов детективного жанра свидетельствуют о том, что талантливый и честный художник, даже если ему и не удается полностью преодолеть ограниченность своей классовой концепции, все же в состоянии верно показать хотя бы отдельные стороны общественных процессов. И отсутствие такого рода достижений в области шпионского романа должно привести нас к логическому выводу о том, что авторы этих произведений страдают отсутствием или таланта, или честности, или того и другого вместе.

Разумеется, в англо-американской массовой продукции встречаются и произведения, которые далеки и от антикоммунистической клеветы. Авторы таких романов — иногда из чувств порядочности, иногда из коммерческих соображений — обращаются к описанию более нейтральных в политическом отношении ситуаций и доказывают своими книгами, что для создания шпионского романа (пусть даже и с буржуазных позиций) совсем не обязательно выдумывать «красных шпионов» и «агентов Москвы». Характерный пример в этом смысле— роман Питера О’Доннела «Модести Блейз». Образ Модести Блейз получил широкую популярность на Западе благодаря самой книге, а также ее экранизации, причем в фильме роль всесильной шпионки исполнила Моника Витти. Причину такого успеха следует искать не столько в литературных достоинствах романа, сколько в свежести сюжетной находки. Наконец-то после целой галереи шпионов-мужчин, создаваемой в течение двух десятилетий, О’Доннел догадался придумать и героиню, не менее опасную и удачливую в шпионаже, чем мужчины. Модести Блейз служит в британской разведке. С помощью одного из сотрудников по имени Вилли она ведет борьбу против «Страшного» Карца, авантюриста высокого класса, решившего прибрать к рукам одно из государств. Речь идет о Кувейте: запасы нефти в этой стране могли бы обеспечить Карцу огромное богатство и неограниченную власть. К несчастью для «Страшного» Карца, автор выставляет против него на шахматную доску борьбы очаровательную, но не менее «страшную» Модести Блейз, которая, разумеется, выигрывает партию, сделав мат в несколько ходов.