Амира. Наследники - Екатерина Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все хорошо? – спрашиваю я.
– Через четыре часа я лечу в Эмираты.
– Могу я полететь с тобой?
– Исключено.
– Мал, но я ведь могу помочь.
Он делает шаг назад и, резко отвернувшись от меня, шагает к распахнутым дверям, ведущим на задний двор. Засовывает руки в карманы джинсовых шорт и смотрит на улицу.
– Нет, Амира, – произносит напряженным голосом.
– Но я ведь правда могу поговорить с родителями. Они поймут, они…
– Они заберут тебя у меня! – срывается он на крик, разворачиваясь ко мне.
– Мал, никто не заберет меня, – произношу тихо, делая несколько шагов к нему. Когда уже хочу протянуть руки и обнять мужа, чувствую, что он выстроил высокую стену, через которую будет трудно пробиться. В его взгляде отчаяние, но уязвимости в нем нет. Только решимость и… жестокость? Что это за чувство, которое блуждает в темных глубинах его глаз, и которое я не могу распознать? Я так тонко чувствую его настроение, что меня это пугает. Страх, который я испытывала по дороге сюда, усиливается. – Я не позволю им забрать меня у тебя. Я ведь теперь принадлежу тебе. Ты мой муж, а в нашей культуре такую связь не могут разорвать посторонние.
– Они не посторонние, – сдавленно отзывается Малоун.
– Нет, конечно нет. Но не им решать, каким будет наш брак. Это можем решить только мы, Мал. Только я и ты, – добавляю, чтобы было еще понятнее.
Он делает шаг ко мне и, накрыв ладонями мои щеки, упирается своим лбом в мой.
– Ты любишь меня? – спрашивает он, и столько уязвимости в этом вопросе, что я начинаю задыхаться.
– Люблю, – отвечаю, вцепляясь в его запястья. – Больше жизни люблю.
– Тогда доверься мне, Амира. Как доверилась тогда, когда мы сбежали. Я обещаю, что совсем скоро ты будешь общаться со своей семьей. Что они примут наш брак так или иначе. Обещаю, что сделаю все ради того, чтобы ты снова беззаботно улыбалась. Веришь мне?
– Верю, Мал.
Он притягивает меня к себе, прижимая настолько крепко, словно хочет слиться со мной.
– Пойдем обедать, – шепчет он и целует меня в макушку.
Мы устраиваемся за столом, и я бегло осматриваю присутствующих. Мистер Фоули, миссис Фоули, мы с Малоуном, Райан, еще один брат Малоуна, Нолан. Нет только самого младшего брата и сестры.
– А где Патрик с Нисой? – спрашивает Мал, приступая к обеду.
Я тяжело сглатываю, глядя на еду. Аппетита совсем нет, я слишком взволнована.
– Патрик пошел ее искать. Она с утра ушла на другую сторону острова и не отвечает на звонки, – спокойно произносит мама Мала.
– А как давно вы ей звонили? – я слышу напряжение в его голосе.
– Мал, не о чем волноваться, она так давно делает. Отключает телефон и сидит рисует на берегу. Мы уже не первый раз за ней ходим.
– Вы должны запретить ей так делать. Сейчас не время уходить далеко от дома.
Я кладу руку на его колено и легонько сжимаю, потому что слышу раздражение в его голосе.
– Какие планы? – спрашивает Мишель, глядя на нас. Я снова опускаю взгляд на свою тарелку, на которую Малоун накладывает кукурузу и еще несколько блюд. Выглядит и пахнет вкусно. В другое время я бы непременно насладилась обедом, так как помню, как вкусно готовят в этом доме. Но сейчас кусок в горло не лезет.
– Я лечу в Эмираты, а Амира остается с вами. Папа сказал, что вы собираетесь выйти на яхте на пару дней.
– А, да, – растерянно бормочет миссис Фоули, снова привлекая к себе мое внимание. – Мальчикам и Нисе стоило бы уже ехать устраиваться на новый учебный год, но мы решили провести пару дней с семьей, – бодрее произносит она, но я все равно чувствую это витающее в воздухе напряжение. Оно вибрирует вокруг, проникая внутрь меня и заставляя дрожать. Я могу с точностью утверждать, что все вокруг знают что-то и скрывают это от меня. Мал накрывает мою ладонь своей и легонько сжимает, глядя в глаза. И взгляд его мне не нравится. Ничего не нравится! Внутри меня нарастает тревога, готовая вылиться в крик, но я держу себя в руках. По крайней мере, пока. – Амира, ты когда-нибудь ходила на яхте?
– Эм-м-м, да. У папы есть яхта. А еще мы с Малоуном…– сбежали. – Мы плыли на яхте в Бахрейн, где поженились.
– Точно. Что ж, тогда мы точно знаем, что у тебя нет морской болезни, – миссис Фоули улыбается, а потом стреляет взглядом в мужа, как будто призывая поддержать беседу за столом, но он только молча уплетает свой обед, хмуро глядя по сторонам.
В столовой воцаряется гнетущая тишина, которую разбавляет только негромкий перестук столовых приборов, покашливания и шум прибоя.
– Мам, выделишь Амире мою старую комнату? – наконец Мал нарушает гнетущее молчание.
– Конечно, это даже не обсуждается, – мне кажется, миссис Фоули ждала этот вопрос. Или любой другой, который просто нарушит эту звенящую тишину.
– Дети, как скоро вы собираетесь, м-м-м, завести своих детей? – спрашивает мама Малоуна, и я давлюсь кукурузой, которую успела откусить. Мал аккуратно постукивает меня по спине.
– Простите, – хрипло произношу я, прикрывая рот салфеткой, и большими глотками пью воду.
– Я что-то не то спросила? – осведомляется Мишель.
– Нет, все хорошо, – отвечаю я.
– Мы пока не планируем детей, – отвечает Мал. Его мама снова облегченно выдыхает. В другое время я бы ни за что не обратила внимания на такие реакции членов семьи моего мужа, но сегодня у меня все чувства обострены.
– Что ж, для себя пожить – это хорошо, – удовлетворенно кивает Мишель. – Вы останетесь на острове?
– Думаю, когда… – Мал прочищает горло, бросает на меня взгляд, а потом снова переводит его на родителей. – Думаю, когда вернусь из Эмиратов, мы с Амирой полетим туда вместе, чтобы навестить ее семью, и уже после решим, где хотим жить.
– Может, я сразу полечу с тобой? – пробую еще раз.
Мал крепко сжимает челюсти и смотрит на меня тяжелым взглядом.
– Прокатишься на яхте, а я решу все вопросы с твоим отцом и быстро вернусь, ты даже не успеешь заметить мое отсутствие.
Меня начинает раздражать, что все стараются обойти тему неодобрения нашего с Малоуном брака со стороны моей семьи. И делают вид, что так и должно быть, ничего особенного не происходит. Но я чувствую этот нестерпимый звон вокруг нас. Словно назойливая муха, он жужжит у уха, напоминая, что творится нечто, что раздражает всех присутствующих.
Я чувствую на щеке тяжелый взгляд
