Академия - Дмитрий Васильевич Колесников

Доминик чем-то щёлкнул, и нажал на кнопку, что держал в руках. Раздался воющий скрежет, а потом он сменился басовитый рыком. Конструкция, что была закреплена на стенде, слегка вздрогнула, — Габи тоже, — и затряслась. Из короткой трубы хитрой конструкции вылетело облачко сизого дыма, тут же исчезнувшего, и двигатель уверенно замолотил на низких оборотах, издавая внушительное "бу-бу-бу". Тревожное лицо Доминика расплылось в довольной улыбке. Габи и сама почувствовала, что у нее губы разъезжаются к ушам.

— Как-то так, — высказался Доминик, перекрывая шум двигателя.

Габи, не сдержавшись, захлопала в ладоши.

— Здорово!

— Звучит получше, чем Евин байк, — согласился Каррера. — А теперь…

Он взялся за какие-то трубки, из которых торчали тросы с непонятными насадками, и потянул за один из них. Мотор зарычал, оглушая их в закрытом помещении, и Каррера поспешно убавил обороты.

— Ничего себе, — Габи убрала ладони от ушей.

— Ага, — согласился с ней конструктор этого механического монстра. — Над выхлопом надо ещё поработать; я поставил пока простую трубу, без резонатора даже, но уж больно громко получилось, самому оглохнуть можно. Фигня, переделаю. Ты не подержишь вот тут?

Доминик сунул ей в руку тросик в металлической оплётке, и Габи осторожно взяла его в руку. Доминик присел, что-то рассматривая снизу. Через трос ей передалось биение двигателя, его вибрация и ток Силы. Она прикрыла глаза, и скользнула в транс. Да! Вот Огонь, кристаллы и путь Силы. А у нее в руках, значит… Она осторожно потянула тросик из оплётки.

— Рррау!! — радостно взревел двигатель, и Ирэн счастливо засмеялась. Словно огромный зверь, послушный ее воле.

Она ещё несколько раз подёргала за тросик, добиваясь того, что двигатель то затихал, то начинал реветь тигриным голосом.

— Эй, не так сильно! — донеслось до неё.

— Что? — спросила полуоглохшая Габи.

— Не так сильно, говорю!! — крикнул Доминик ей почти в ухо. — Надо дать деталям притереться друг к дружке. Пусть пока поработает на холостых, все равно горючее закончилось.

Габи с неохотой отдала тросик, который тут же был закреплён на раме мотоцикла с помощью проволочки. Поработав ещё минуту, двигатель чихнул, и заглох.

— И все? — грустно спросила Габи.

— Пока и этого достаточно, — усмехнулся Доминик, оттирая руки от масла.

— А теперь что?

— Теперь буду "смотреть". Надо проверить детали на износ и устойчивость к нагрузкам. Я, конечно, рассчитывал на длительные поездки, и большую скорость, но пока все не проверю, об этом и думать нельзя. А потом надо будет ещё раз проверить, и ещё.

— Зачем?! Работает же все!

— Знаешь, сколько мы с байком для Евы возились, прежде чем он в серию пошел? До самой Выставки! То тут поправляли, то там…

— Постой! Так мотоцикл, что "Мех" выпускает…

— Эээ… — Доминик запнулся, поняв, что проболтался, потом признался: — Ну да, это мы сделали. Ева, Анна, Люси, я…

— Тоже "только идея" твоя была? — догадалась Габи.

Каррера развел руками.

— У нас тогда денег на что-то большее не было. Анна Альва все деньги свободные вложила, Люси — тоже, даже сервис свой заложила в залог. Я все деньги, что по наследству остались — тоже в него вложил. Ева постоянно помогала, хоть и не понимала ничего. Что, разве я один собрал? Это вот как с Ареной: кто все разработал? Я, ты, Дюран с Тулеппе, или Креспо?

— Да, — задумчиво протянула Габриэла. — Если так смотреть…

— Вот-вот. Так что даже этот, — Доминик похлопал по остывающему двигателю. — Тоже не только я сделал.

— Ну, совсем уж себя не принижай.

— Думаешь? Ладно, не буду. Но, Габи, это же только пробные испытания на холостом ходу. Тут ещё работы — до весны! Хотя, нет, я же Еве к новому году обещал. Да и Эстебан и Карле надо будет показать, и Люси, и де Мендес… Нда…

Эстебан, Карла, Люси… Это ещё кто такие? Люси — понятно, а остальные? И почему он всех называет по именам? Габи опять почувствовала огонек разгорающейся ревности, и постаралась унять подозрения. Она только что наладила с Каррера отношения, не стоит их портить снова. Да и нет у них отношений! Они не Мартин и Ирэн. И Каррера имеет право… На все! Даже на эту самую Фуэнтес, или кого-то ещё. Как и ты, к слову, Габриэла Дельгадо. Или тебе напомнить про Мигеля, Орландо, Пауля и остальных? Так что придержи… Придержи, короче!

— Доминик, а у тебя есть девушка?

Каррера посмотрел на неё. Кто тебя за язык тянул, Габи?!

— Я встречаюсь с одной девушкой, — медленно сказал Доминик, пристально глядя на Габриэлу. — Не скажу, что это что-то серьезное, но нам хорошо вдвоем.

— И кто она? — что с голосом, почему такой сиплый?

— Это неважно, Габи, — мягко ответил Доминик.

— Для меня — важно!

Доминик вздохнул, и налил в стакан сок. Подал ей, и сел на кушетку в углу.

— Ладно. Поговорим серьезно. Госпожа Дельгадо, посмотрите на меня. Я — безземельный дворянин. Пусть у меня хорошо развитый Источник, но я все равно вам не пара. Я это знаю, и вы это знаете. К тому же нам по шестнадцать лет, Габи. У нас в голове одни гормоны играют, и не только в голове, чего уж там. Мы ещё и думать не научились. Вот ты представь, что будет через год? Да что там, через полгода! Ты же Наследница! Думаешь, тебе не присмотрели жениха? Вот радости будет для твоей матери, если мы с тобой…

— Не смейте решать за меня и мою мать, господин Каррера!

— Извини. Правда, Габи, прости! Но ты же сама понимаешь, что будет.

Да, она понимала. На летних каникулах об этом говорили почти всерьез. Она — Наследница, будущая Матриарх семьи Дельгадо. За связь с простым дворянином ее не похвалят. А то, что эту связь удастся скрыть, и думать нечего. И тогда, при заключении брачного контракта придется идти на уступки. Значительные уступки! Даже маме было проще, — папа был военным и бароном.

— Ты мог бы поступить в армию, — предложила Габи.

— Возможно, — согласился Доминик. — Но до окончания Академии я под контрактом и Клятвой связан с МС. Да и не планировал я никогда с армией связываться. Разве что только для получения гражданства, да и то не уверен.

— Почему под Клятвой?! — поразилась Габриэла.

— Не все так просто, — поморщился Каррера в ответ. — Все так сложно, что я даже не стану начинать тебе врать. Скажу только, что ещё на полтора года я себе не принадлежу. Не рабство, конечно, но связь с высшей аристократкой… Да на меня весь Капитолий только за это волком смотреть будет. И на тебя