Десять «за»… (ЛП) - Куин Джулия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она выглядела такой легкой! Прямо-таки невесомой.
Себастьян и представить себе не мог, что же такого мог сказать ей дядя, чтобы сделать Аннабель настолько счастливой, но ему было ясно, что расспрашивать ее о чем бы то ни было теперь, когда гости толпой устремились ужинать, бесполезно.
И он решил, что раз Аннабель не сердится на Ньюбури за щипок, то и он не будет.
За ужином она буквально светилась, и это раздражало, принимая во внимание, что сидела она через два стула от него, да еще и по диагонали. В таком положении он не мог ни насладиться ее свечением, ни принять его на свой счет. Казалось, Аннабель бесконечно наслаждается беседой с Эдвардом, и Себастьян постоянно ловил себя на том, что если наклониться слегка влево, то можно разобрать едва ли не половину их разговора.
Он бы услышал и больше, но слева от него сидела престарелая леди Миллисент Фарнсворт. И старушка была почти глухой.
А к концу вечера несомненно оглохнет и он сам.
— ЭТО ЧТО, ГУСЯТИНА? — проорала леди Миллисент, указывая на блюдо, на котором и правда лежала гусятина.
Себастьян сглотнул, будто это движение могло как-то отодвинуть соседку от его уха, и ответил что-то насчет замечательного вкуса означенной гусятины (которой даже и не пробовал).
Леди Миллисент покачала головой:
— НЕ ЛЮБЛЮ ГУСЯТИНУ. — После чего благословенным шепотом добавила: — У меня от нее крапивница.
Себастьян тут же решил, что до тех пор, как сам не достигнет почтенного возраста, достаточного, чтобы иметь внуков, он не желает знать о женщинах старше семидесяти никаких подробностей.
Пока леди Миллисент занималась говядиной под соусом бургунди, Себастьян чуть более чем слегка вытянул шею, пытаясь выяснить, о чем же беседуют Аннабель и Эдвард.
— Меня вписали в последний момент, — произнес Эдвард.
«В список гостей», — предположил Себастьян.
Аннабель одарила его — Эдварда, конечно, а не Себастьяна — обворожительной улыбкой.
Себастьян непроизвольно зарычал.
— ЧТО ВЫ СКАЗАЛИ?
Себастьян дернулся. Естественная реакция! Он дорожил своим левым ухом.
— Не правда ли, говядина просто восхитительна? — спросил он леди Миллисент и даже указал пальцем в блюдо для определенности.
Пожилая леди кивнула, почему-то упомянула парламент и ткнула вилкой в картофелину.
Себастьян снова обратил взгляд на Аннабель, оживленно болтавшую с Эдвардом.
«Посмотри на меня!» — мысленно приказал Себ.
Никакой реакции.
«Смотри на меня!»
Ничего.
«Смотри на…»
— НА КОГО ВЫ СМОТРИТЕ?
— Любуюсь вашей чистой кожей, леди Миллисент, — нашелся Себастьян. Он всегда приземлялся на все четыре лапы. — Готов поспорить, вы тщательно избегаете солнечных лучей.
Она кивнула и в ответ пробормотала:
— Я слежу за своими деньгами.
Себастьян лишился дара речи. Что, интересно, она услышала вместо его слов?!
— ЕШЬТЕ ГОВЯДИНУ. — Она снова откусила. — ЭТО САМОЕ ВКУСНОЕ БЛЮДО НА ЭТОМ СТОЛЕ.
Он и ел говядину. И в ней явно не хватало соли. То есть ему нужна была солонка, а та находилась как раз перед Аннабель.
— Эдвард, — окликнул он кузена. — Попроси, пожалуйста, мисс Уинслоу передать соль.
Эдвард повернулся к Аннабель и повторил просьбу, правда, Себастьян считал, что при этом взгляду его родственника незачем было задерживаться нигде, кроме как на лице соседки.
— Конечно, — проговорила Аннабель и взяла солонку.
«Смотри на меня!»
Протянула солонку Эдварду.
«Смотри на меня!!!»
И тут… наконец-то. Он улыбнулся своей самой сногсшибательной улыбкой, из тех, что обещала всевозможные тайны и наслаждения.
Аннабель покраснела. От щек до ушей, до кожи на груди, так восхитительно видневшейся над кружевным корсажем. Себастьян позволил себе удовлетворенно вздохнуть.
— Мисс Уинслоу? — спросил Эдвард. — Вам нехорошо?
— Мне очень хорошо, — возразила она, обмахиваясь веером. — Вы не находите, что здесь жарковато?
— Да, возможно, — он явно лгал. На нем была надета рубашка, галстук, пиджак и жилет, и при этом Эдварду было вполне комфортно, — ни единой капли пота, свеж, как осколок льдины в зимний холод. Аннабель же, чье платье, между прочим, оставляло открытым половину груди, только что отпила солидный глоток вина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Думаю, все из-за супа, он был слишком горячим, — сообщила она, бросив быстрый и сердитый взгляд в сторону Себастьяна.
Тот ответил, едва заметно облизнув губы.
— Мисс Уинслоу? — снова обеспокоенно позвал Эдвард.
— Со мной все в порядке, — отрезала она.
Себастьян усмехнулся.
— ПОПРОБУЙТЕ РЫБУ.
— Да, непременно. — Себ улыбнулся леди Миллисент и откусил кусок лосося — он и впрямь отменно удался (видимо, его соседка отлично разбиралась в рыбе), — а после украдкой бросил взгляд на Аннабель, все еще выглядевшую так, будто ей немедленно требуется большущий стакан воды. Эдвард, с другой стороны, вновь обрел тот масляный взгляд, который появлялся у него всегда, стоило ему подумать о некоторых частях тела Аннабель…
Себастьян пнул кузена под столом.
Эдвард подпрыгнул и развернулся к нему.
— Что-то случилось, мистер Валентайн? — спросила Аннабель.
— У моего кузена необычайно длинные ноги, — проворчал Эдвард.
— Он вас толкнул? — И она быстро обернулась к Себастьяну. «Ты его пнул?» — одними губами спросила Аннабель.
Себ откусил еще кусок лосося.
Аннабель обратилась к Эдварду:
— Зачем он это сделал?
Эдвард покраснел до кончиков ушей. Себастьян решил предоставить Аннабель самой обо всем догадываться. Она обратила на него неодобрительный взгляд, и он ответил:
— Мисс Уинслоу, что-нибудь случилось?
— ВЫ КО МНЕ ОБРАЩАЕТЕСЬ?
— Мисс Уинслоу заинтересовалась, какой сорт рыбы нам подают, — солгал Себастьян.
Леди Миллисент посмотрела на Аннабель, как на идиотку, покачала головой и пробормотала что-то, что Себастьяну расслышать не удалось. Кажется, слово «лосось» там присутствовало. Возможно, еще и «говядина». А также он мог поклясться, что прозвучало слово «собака».
Его это обеспокоило.
Он посмотрел себе в тарелку, убедился, что может точно сказать, какое мясо на ней лежит, а потом, удостоверившись, что все там так, как и должно быть, положил в рот кусочек говядины.
— Вкусно, — леди Миллисент толкнула его локтем.
Он улыбнулся и кивнул, довольный, что она наконец-то говорит тихо.
— Мне стоит положить себе еще. Это лучшее блюдо на столе!
В этом Себастьян не был так уж уверен, но…
— ГДЕ ГОВЯДИНА??!?!?
Прямо в ухо, между прочим.
Леди Миллисент вытягивала шею то вправо, то влево, оглядывалась по сторонам. Потом открыла было рот, чтобы снова закричать, но Себастьян поднял вверх руку и позвал лакея.
— Принесите леди еще говядины, — потребовал он.
Слуга со скорбным выражением лица сообщил, что говядина закончилась.
— Тогда принеси ей что-нибудь похожее на эту говядину.
— У нас есть гусятина в почти таком же соусе.
— О боже, нет. — Себастьян и представить себе не мог, насколько сильная крапивница разовьется у леди Миллисент и сколько времени это займет, но выяснять это на практике ему совершенно не хотелось.
Он преувеличенно-оживленно махнул рукой в направлении дальнего конца стола и сказал что-то такое о собаках, а когда леди Миллисент отвернулась, быстро скинул остатки собственной говядины ей на тарелку.
Обнаружив, что в дальнем конце стола совершенно отсутствуют собаки (а также салаки, сайгаки и рубаки) леди Миллисент с некоторым раздражением на лице повернулась обратно, но Себастьян быстро ее обезоружил:
— Для вас нашли последнюю порцию.
Леди удовлетворенно хрюкнула и вернулась к еде. Себ позволил себе взглянуть на Аннабель, и оказалось, что та все видела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Аннабель улыбалась от уха до уха.
Себ подумал, что все другие леди, которых ему доводилось встречать в Лондоне, смотрели бы на него с ужасом, или с отвращением, а те, что все же обладали чувством юмора, постарались бы подавить улыбку, или прикрыть лицо ладонью.
