Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин - Чарльз Рууд

Что до правительства, то хотя Столыпина и убили в сентябре предыдущего года, вскоре после его разговора с Сытиным, однако другие чиновники, настроенные против задуманной Сытиным столичной газеты, могли без труда помешать ему назвать ее «Русское слово». Так, вероятно, и случилось бы, учитывая, какая заметка появилась 20 октября в правительственном издании «Журнал Управления почт и телеграфа». В ней объявлялась подписка на учреждаемую этим управлением новую столичную газету под названием «Русское слово». В ответ «Товарищество И.Д. Сытина» выразило решительный протест Главному управлению по делам печати в связи с бесчестным и вызывающим путаницу использованием названия его московской газеты[389]. Хотя никакой новой правительственной газеты так и не появилось на свет, та октябрьская заметка, безусловно, подтверждала, что Сытину нельзя издавать «Русское слово» в Петербурге. Сделай он такую попытку, правительство просто заявило бы о своем преимущественном праве на название.

Эта неудача нанесла еще один удар человеку, считавшемуся очень ловким. За двенадцать предыдущих месяцев он трижды терпел поражение в попытках назначить в «Русское слово» нового редактора, и вот теперь его обставили в Петербурге. В виде исторической справки заметим, однако, что утверждение, высказанное впоследствии недовольной дочерью Дорошевича Натальей, будто примерно в эту пору ее отец удержал Сытина от продажи «Русского слова» кадетам, ничем не подтверждается»[390].

Отчаянные попытки Сытина поставить во главе «Русского слова» журналистов более левых взглядов и одновременно начать в столице издание новой газеты под тем же названием во многом объясняются тем, что на осень 1912 года были назначены выборы в IV Государственную думу, которой предстояло собраться в ноябре. III Дума просуществовала с конца 1907 до начала 1911 года и существенно изменила законодательство (Сытин особенно приветствовал создание широкой системы начальных и средних школ), и вот издатель «Русского слова» хотел внести свой вклад в дальнейший ход реформ. В лице Валентинова он приобрел редактора, преследующего ту же цель и достаточно смелого, чтобы не сглаживать острые углы предвыборной борьбы.

Валентинов «с двумя помощниками вмешивался, поскольку это было возможно, в выборную кампанию», будет вспоминать впоследствии новый редактор, и однажды они зайдут слишком далеко, лаже по мнению Сытина. Тогда, говорит Валентинов, «из всех углов страны посыпались в газету телеграммы о выходе священников на политическую сцену, и обнаружилась их темная роль, я всему этому собранному материалу дал на семь колонок заголовок: «Черная рать В.К. Саблина (обер-прокурора Синода]». И.Д. Сытин… от заголовка пришел в ужас. Официальный редактор газеты Ф.И. Благов стал тоже бояться и колебаться: не слишком ли уж резко? Я настоял на заголовке, и он повторялся в нескольких номерах… В редакции ждали штрафа в пять тысяч рублей; его не было (кажется, он был позднее)»[391]. Если не считать разногласий по поводу материала о священниках, Сытин ценил Валентинова как знающего и неизменно принципиального редактора левого толка, стремившегося придать «Русскому слову» подлинную «демократичность».

Между тем Сытин вложил личные средства в другую демократическую ежедневную газету «День», которая начнет выходить в Петербурге осенью 1912 года под редакцией И.Р. Кугеля. Помимо расчета на прибыль, это был способ помочь Кугелю получить компенсацию за контракт, расторгнутый в феврале «Товариществом И.Д. Сытина», причем Сытин, похоже, завязал деловые отношения с «Днем» еще до получения сентябрьского письма Заикина, которое поставило крест на столичном варианте «Русского слова».

Когда Сытин предложил «Товариществу» оказать финансовую поддержку газете «День», члены Правления отказались принимать какое-либо участие в «еврейском органе» – об этом тогда же стало известно Кугелю, и он, разозлившись, придал делу огласку. Сообщая эти подробности Руманову, который, возможно, также давал деньги на «День», Сытин с обидой отмечал, что Кугель «еще хочет с нами якшаться». Сытин предпочитал «стоять в стороне», но призывал держаться до конца «во избежание вреда… А в случае, пойдет дело (газета «День»], не иметь врага, у нас врагов всюду куча»[392].

Кугель, со своей стороны, рассказывает, что Сытин вложил 60 тысяч рублей, но «спрятался за чужие спины». То есть официальным владельцем «Дня» стала Торговая фирма Ф.И. Мареева, И.Р. Кугеля и М.Т. Соловьева, а Сытин был негласным компаньоном[393]. По утверждению Кугеля, не подкрепленному, правда, свидетельствами Сытина или кого-либо еще, они с Сытиным особо условились о том, что «День» должен стать настоящим глашатаем демократии в столице. Первый номер газеты вышел 2 октября, то есть месяца за полтора до открытия IV Государственной думы. По преимуществу критическое отношение Кугеля к Сытину не позволяет безоговорочно принимать на веру его оценку поступков Сытина, однако существование упомянутой фирмы и газеты – установленный факт. Более того, поскольку Соловьев, многолетний директор «Товарищества И.Д. Сытина», почти наверняка не пустился бы в такое предприятие по собственной инициативе, то есть веские основания считать, что он служил прикрытием для Сытина.

Кугель пишет, что их следующий решительный разговор с Сытиным произошел в конце года, когда его бывший московский покровитель приехал в Петербург и назначил встречу в ресторане «Куба». Там, едва они уселись за стол, Сытин якобы по-дружески взял издателя за руку и, понизив голос, попросил Кугеля отпустить его из дела. Затем Сытин, по словам Кугеля, с упреком сказал, будто «это не его вина, а моя, что дело так повернулось – вольно же мне было собрать в «День» самых левых журналистов и создать нетерпимую газету, сеющую смуту и анархию». Сытин пожаловался, что так о направлении газеты – в частности, проеврейском – «говорят и в Главном управлении по делам печати».

«Но позвольте, Иван Дмитриевич, – вроде бы ответил Кугель, – не мы ли с вами вдвоем вырабатывали ту анархическую программу, которую якобы проводит «День»?» Сытин не признал своего участия, но Кугель продолжал разговор в том же духе и поинтересовался, не изменил ли Сытин свою позицию под влиянием нападок на «День» «обывателей» из «Русского слова». В конце он насмешливо пообещал никому не открывать, «что Иван Дмитриевич Сытин – автор анархической программы».

Затем Кугель узнал, что Сытин продал свою долю в его газете банкирскому дому Г.Д. Лесина примерно за стоимость одной ротационной печатной машины – 10 тыс. рублей[394]. При следующей встрече Кугель выразил ему удивление по поводу столь низкой цены, а Сытин беззаботно ответил, что торопился. Относительно нового владельца Кугель сообщает, что Лесин купил газету «из чувства долга перед своими еврейскими братьями», ибо в России в ту пору процветал антисемитизм.