Призрачная ночь - Клаудия Грэй

Миссис Бетани засмеялась, вытаскивая из-под плаща меч. Она замахнулась, и я отвернулась — один раз я уже видела, как отрубают голову вампиру, и этого мне хватило на всю жизнь. Послышалось тошнотворное хлюпанье, я вздрогнула, и тут глаза мои широко раскрылись.

То, как они сражаются… как она кинулась в бой… я же видела такое раньше…

— Отлично натренирована, правда? — Кристофер ни на секунду не отводил взгляда от миссис Бетани.

— Но если она охотилась на вампиров и точно знала, что делать, значит, она… должно быть, она… миссис Бетани была в Черном Кресте?

Я снова на нее взглянула. Сражение закончилось, прах вампиров лежал у ног охотников. В лунном свете я увидела, как улыбка миссис Бетани сделалась нежнее и теплее, и она кинулась к одному из лакеев. Только теперь до меня дошло, что это Кристофер — чуть моложе, чем сейчас. Они обнялись (она крепко обхватила его за шею) и поцеловались так страстно, что мои щеки запылали.

— Нас обоих воспитали охотники Черного Креста, — произнес Кристофер, глядя на свое давно прошедшее счастье. — Эмигрировав в Америку в первые годы ее независимости, я связался с первой бостонской ячейкой, там мы и встретились. В те дни женщины почти не охотились, но в ней не сомневался никто. Она была лучшей среди нас. А вампиры — они недооценивали ее, пока не становилось слишком поздно. Даже появилась легенда об охотнице, красивой, но смертельно опасной, но они не верили в это, на свою беду. Иногда последнее, что они произносили, когда кол вонзался им в грудь, было: «Это она!»

Лес потемнел, я перестала что-либо различать, и начали проявляться новые очертания. Я увидела небольшой домик, простой, с единственной большой комнатой, служившей, видимо, одновременно и кухней, и гостиной. В очаге, таком глубоком и высоком, что в него можно было войти в полный рост, не сгибаясь, и растянутом по всей длине дома, пылал огонь, над которым висел чайник. Миссис Бетани нарезала кекс. За столом сидел Кристофер и еще несколько мужчин, одетых, как и он, в длинные сюртуки, с повязанными на шее белыми платками. Перед ними стояли большие металлические кубки, наполненные чем-то похожим на пиво. Все они громко смеялись.

Не знаю, в чем причина, — возможно, в прозрачной ясности этого места, — но мне показалось, что гости были не столько веселы, сколько притворялись. Они украдкой поглядывали на Кристофера, когда он делал очередной глоток.

— Деловые партнеры. — Лицо Кристофера освещал тот давний огонь. Мы как будто стояли в углу этой большой комнаты, в тени. — Друзья, как я тогда думал. Мы объединились в судоходном предприятии. Торговля между Европой и Америкой, товары высокого качества — в те времена развивающаяся индустрия, а значит, надежное увеличение семейного капитала. Но я привык к обществу охотников Черного Креста. Можно говорить о нем все что угодно, но в Черном Кресте не занимались таким гнусным мошенничеством. Я вырос в твердой уверенности, что все зло в мире исходит от вампиров, и не искал его в людях, называвших себя моими друзьями.

— И что они сделали? — прошептала я, хотя понимала, что люди у очага меня не услышат.

Они не хотели заниматься судоходством. Они всего лишь хотели украсть деньги, которые я вложил в дело. — В его голосе до сих пор звучало некоторое недоумение, словно даже через двести лет Кристофер не мог поверить в их предательство. — Через несколько месяцев я начал требовать результатов. Доходов. Проверки бухгалтерских книг. Они все время находили бесчисленные отговорки и ничего мне не показывали. Однажды вечером я поклялся, что подам на них в суд, и, когда пошел домой, они на меня напали. Я был без оружия и еще не совсем оправился после болезни, так что все навыки, полученные в Черном Кресте оказались бесполезны. Они оставили меня умирать в канаве, и последнее, что я слышал, когда они уходили, — это их хохот.

Мне очень жаль. — Перед нами по-прежнему разворачивалась счастливая сцена, где все были друзьями. Возможно, Кристофер предпочитал ее воспоминаниям о своей смерти, и я его за это не винила. Мне и самой не нравилось вспоминать свою смерть, а ведь я лежала в постели и рядом был Лукас. — Это ужасно.

Кристофер посмотрел на своих убийц, как раз смеявшихся над его шуткой. Миссис Бетани поставила перед каждым по куску кекса. Похоже, она находилась не в таком хорошем настроении, как остальные. Собственно, у нее было очень настороженное выражение лица. В отличие от своего мужа, она уже чуяла беду.

Ситуация изменилась. Миссис Бетани неподвижно стояла в самом центре комнаты, ее платье переливалось разными оттенками, а на лице замешательство сменялось гневом.

— Что это значит — вы ничего не можете предпринять?

Сцена разворачивалась то ли в складском помещении, то ли в молитвенном доме. Черный Крест, поняла я, увидев развешанное на стенах оружие. На небольшом возвышении сидел мужчина с волосами, собранными в хвост; видимо, он был тут главным. Он покачал головой:

— Миссис Бетани, как ни прискорбна гибель вашего мужа, она не относится к сверхъестественному, а значит, никак не касается Черного Креста.

— Судья не стал меня слушать, — сказала миссис Бетани. — Он уверен, что это дело рук разбойников, и говорит, что я глупая женщина, если сомневаюсь в этих двух «порядочных джентльменах». — Она буквально выплюнула эти два слова, будто боялась, что может ими отравиться. — Я могла бы убить их сама, но они сбежали на Карибы. Из-за их обмана все его состояние пропало. Дайте мне хотя бы денег, чтобы я отправилась туда и позаботилась о торжестве справедливости.

Руководитель Черного Креста посмотрел на нее с сожалением — точно таким же взглядом смотрела Кейт, когда отказалась вернуть Лукасу банку из-под кофе с его деньгами.

— Наши средства используются только для борьбы, и каждый пенни на счету. Вы знаете это не хуже меня, но горе довело вас почти до исступления.

Гордое лицо миссис Бетани не дрогнуло, но я заметила кое-что, чего никак не ожидала увидеть: глаза ее наполнились слезами. Однако голос звучал по-прежнему ровно:

— После всего, что я сделала, после всего, от чего отказалась, это и есть ваш ответ?

— А какого еще ответа вы ожидали?

Она сделала шаг назад и задумчиво склонила голову набок, выражая презрение. «Как будто видит его впервые в жизни», — отметила я.

Кристофер произнес:

— В этот миг ее преданность Черному Кресту превратилась в ненависть. Человек может возненавидеть то, что любил, и ненависть его будет пылать так же ярко, как когда-то любовь.

Комната исчезла, сменившись все той же лесной дорогой, которую мы видели в самом начале. Только теперь наступила зима, голые ветви деревьев обледенели, землю укрывал глубокий снег. Миссис Бетани в одиночестве ехала верхом, сидя в дамском седле, укутанная в тяжелый меховой плащ. Она внимательно всматривалась в лес, несмотря на сгущающиеся тени, — стояли сумерки, и небо было пронзительного кобальтового цвета. Вдруг она напряглась, что-то заметив.