Все в имени твоем - Горобенко Людмила

Илла взглянула на список: Тил Мэлли Иви.

- Это ее медальон.

Тетушка Ми внимательно всмотрелась в лицо удивленной девушки.

- И что все это значит? Она жила несколько тысяч лет назад. Еще во времена завоевания Темными этого мира, – удивленно спросила Илламэль, но ее голос дрожал от осознания что она, возможно, находится на верном пути к раскрытию тайны своего рождения.

- Да, но она тоже сирота и ее тоже нашли на ступенях церкви. Тебя это не удивляет? Теперь посмотрим вот эту папку, – тетушка Ми открыла еще одну, самую объемную из всех. – Титла Мэлли Иви – три тысячи лет назад была известной поэтессой. Илва Тит Эмилль – жила две тысячи лет назад. Знаменитая целительница, остановившая мор среди долинных рас. Альва Титвилль – певица …

- Мэльлита Ливит – танцовщица! Илламэль Ивитт … неизвестно кто.

Голос Илламэль дрожал от волнения.

- Анаграммы одного и того же имени.

Тетушка Ми посмотрела на бледное лицо Иллы.

- Лорды Шанг и Толли тоже искали твои корни. Каждый по отдельности, но этого они не смогли достать, – тетушка хлопнула ладонью по стопке папок.

- Почему?

- Потому, что мне пока неизвестно, для чего им это нужно. Когда ты написала о том, что они проявили к тебе такой странный интерес, я начала искать. И слава Светлой Богине мне удалось найти эти бумаги, прежде чем они догадались применить запрещенный способ.

- Какой?

- Они не использовали кровь.

- А…а откуда у вас моя кровь?

- Не твоя, – успокоила ее тетушка. – В архивном банке Империи есть образец крови Мэльлиты Ливит. Когда я начала подозревать твою вероятную связь с этой женщиной – использовала ее кровь для поиска.

Илламэль с удивлением посмотрела на тетушку Ми. Вопрос, давно мучавший Илламэль, вырвался помимо ее воли.

- Я когда-нибудь узнаю, кто вы такая?

Тетушка засмеялась и коснулась материнским поцелуем макушки девушки.

- Когда-нибудь ты это узнаешь. Непременно. Но сейчас важнее найти истоки твоей истории. Поверь, это намного любопытнее, чем копаться в прошлом старой никому не интересной женщины.

Илламэль могла с этим поспорить. Она вздохнула и снова принялась изучать биографии женщин каким-то невероятным образом связанных с ней. Их было больше десятка. И все они пришли из неизвестности. Почти все оказались выдающимися личностями, прославленными во времена своей жизни … и жизнь каждой из них окончилась неожиданно и трагически …

Илламэль невольно сжалась от мысли, что и ее ждет такая участь. Не найдя в себе силы побороть в себе гнетущее чувство тревоги она все же не хотела останавливаться и стала внимательно рассматривать изображения медальонов.

- Узор! – вдруг вскрикнула Илламэль. – Я где-то уже видела точно такой же. Не помню. – Она закрыла глаза и сжала виски. – С ним связанно что-то очень плохое и страшное. Сейчас-сейчас.

Перед мысленным взором Илламэль вдруг открылся темный коридор. Тусклые магические светильники едва разгоняют тьму. Ее маленькое сердечко бешено колотится в груди и грозит сломать ребра. Она, пятилетняя, прячется в какой-то нише и прислушивается к ужасающим звукам, которые доносятся из-за приоткрытой окованной железными полосами двери.

Девочке хочется бежать из запретной зоны замка без оглядки, но ноги предательски дрожат и словно приросли к каменному полу.

Она в страхе вжимается в дальнюю наиболее затемненную стену ниши и замирает. А в дальнем конце коридора слышатся чьи-то шаги. В ее сторону кто-то идет. И она понимает, что это неизвестный огромный и страшный. Отблески факела отбрасывают на древние стены алые всполохи. Через минуту мимо ее убежища прошагал гигантский демон. Свет, который Илла поначалу приняла за факельные отблески, исходит от светящихся на его темном теле рун. Глаза монстра сияют красными углями. Ноздри с шумом втягивают воздух, как будто демон принюхивался. Вдруг он остановился и вернулся на несколько шагов назад … повернул голову в сторону Илламэль …

Последнее, что запомнила девочка, были странные знаки, вырубленные в камне прямо перед ее лицом. Они стали видны только благодаря игре света исходящего от сияния рун на теле чудовища.

- Это в монастыре, – прошептала девушка, – в запретной зоне.

- Ты уверена? – голос тетушки на этот раз излучал тревогу, не свойственную ей прежде.

- Абсолютно. И я … мне нужно туда вернуться …

- Нет! Одна ты туда не сунешься!

- Вы не понимаете: я не могу рисковать кем-то из своих друзей. Хватит и одного раза. Хиз уже едва не погиб из-за меня.

- Илламэль, что если ты снова попадешь в передрягу? Ты понимаешь, что если будешь одна, то на помощь никто не придет? Это опасно, я не могу позволить тебе так рисковать.

- Тетушка, у меня есть кристалл вызова, – не согласилась с ней девушка. – Поверьте: я не настолько безрассудна, чтобы по-глупому подставлять свою голову под удар. Если будет опасно, я не постесняюсь вызвать помощь. Но одной легче проникнуть в запретную зону… И я не хочу чтобы кто-то знал обо мне больше, чем нужно. Это моя тайна и я должна сама разобраться во всем, прежде чем открывать ее другим.

Тетушка вздохнула и через некоторое время кивнула:

- Но ты обещаешь, если станет совсем плохо, то ты вызовешь Хиза или Марэта?

- Обещаю, – твердо заверила ее Илламэль.

***

Ночь опустилась на лес, и черная громада монастыря четко вырисовывалась на фоне звездного неба.

Илламэль беззвучно юркнула в тайный пролом стены, словно была заправским вором или шпионом и такие дела были ей не в новинку. Но ее сердце билось неровно то, замирая, то несясь вскачь как необъезженный шейр.

Прокравшись к восточной запретной зоне замка, Илламэль на мгновение усомнилась в своем решении, но тут же отбросила нерешительность. Ведь только так она сможет наконец-то узнать свою тайну и решить, как жить дальше.

Она невольно вспомнила зеленые проницательные глаза Гуррэна. Как же она может смотреть в них, не зная, кто она такая? Как принять любовь лорда, если ее сердце замирает от осознания своей неполноценности и ущербности? Рядом с лордом такого высокого ранга не может находиться нищая и безродная сирота. Илламэль должна разобраться во всем, прежде чем решить, как ей быть дальше. В глубине души она надеялась, что, возможно, сегодня ей откроется некая тайна, которая позволит ей быть счастливой.

Илламэль больше не сомневалась в своих чувствах: она любила Рэна. Но … не сомневалась и в том, что не достойна его любви. Она никогда не решится ответить ему, потому что не ровня столь высокородному Темному.

Поэтому в том, что она так рисковала, была отчаянная попытка отстоять свое право на счастье.