Девять жизней черной кошки - Лариса Соболева

– Но я не убивала! – огрызнулась Алла, словно услышала обвинения только в свой адрес. – С какой стати мне шьют убийство? И какой мне смысл убивать Васькину жену?

– Мотив-то у тебя есть… только лично для меня он неубедительный.

– И какой, какой мотив? – психанула она.

– Убрать жену Черкесова и занять ее место, – сказал Назар так, будто дело это житейское – убить. – Ты же хотела отодвинуть Ларису? Только цель твоя мелкая, не то что у Савичева и Науменко, потому что тебе все равно пришлось бы клянчить у Черкесова бабки, а настоящей хозяйкой ты не стала бы.

– Какая чушь! – воскликнула Алла, вскочив с постели. Набросив со злостью халатик, она отправилась на кухню, включила электрический чайник, выкрикивая ругательства: – Идиоты! Придет же такая мура в голову! Возомнили себя детективами! Нет, тогда все любовницы в мире должны убивать жен любовников! Вешать на меня… – Она примчалась в комнату, поставила руку на бедро. – У вас нет доказательств!

– Конечно, – согласился, улыбаясь, Назар. – Поэтому Андрей и отвез материалы в прокуратуру, пускай они разбираются, ищут неоспоримые доказательства и обеспечивают безопасность Черкесову. Вася теперь будет под их «крышей», а нам чужие проблемы до лампочки. Если б Лизу не выкрали, мы бы вообще пальцем о палец не ударили.

– Господи, что же мне делать? – взвыла Алла, рухнув на стул.

– Иди, я тебя пожалею и успокою, – предложил Назар.

– Да катись ты!.. – огрызнулась она.

– Ну, как хочешь. Аллочка, а ведь тебе все равно придется давать показания, выслушивать обвинения, от этого никуда не денешься. Ты, конечно, можешь уехать… но в прокуратуре воспримут твой отъезд как бегство и подадут в розыск.

– Тебе смешно, да? – всхлипнула она.

– Единственное, что я могу сделать, так это попробовать помочь тебе выпутаться. Но есть одно условие: ты должна мне рассказать все, что тебе известно об этих людях.

Алла откинулась на спинку стула, запрокинула назад голову и прикрыла веки. Между ее бровей пролегла складка страдания, а руки безвольно лежали на коленях.

– Мне надо подумать, – сказала она наконец.

– Думай, но не забывай: времени осталось мало. А ведь ты наверняка знаешь…

– Что я знаю?! – встрепенулась Алла, и ее негодующий взгляд прострелил Назара. – Он, видите ли, сразу же делает выводы! Я должна подумать, что конкретно мне пригодится…

– А ты говори все, я сам отберу нужное.

– Но в том-то и дело: я не знаю пока, что говорить.

– Ну, хорошо, думай. А можно дать тебе совет? – Назар взял серьезный тон.

– Хоть сто, мне как раз советы необходимы.

– Не вздумай думать с кем-то из четверых подозреваемых. Ларису он уже убил, убьет и тебя, как только поймет, что дело его швах.

– Ты все же подозреваешь меня? – Она подлетела со стула, стала напротив Назара с вызывающим видом, который должен был уничтожить его. – Скажи, подозреваешь?

– Если б подозревал, меня сейчас здесь не было бы.

– Тогда к чему твой совет? – разозлилась она.

– Просто я немножко знаю людей такого рода. При неудачах они заметают следы любым путем, то есть убирают свидетелей. А дело с Черкесовым проиграно. Знаешь что, принеси-ка кофейку, на разговоры у нас есть время.

Его спасала темнота и то, что шел снег. В ясную погоду снег имеет свойство светиться ночью, отчего на много метров вокруг становится светло. Но погода была ненастная, ветер гонял снежинки, в такую погоду темень ложится плотным покрывалом, именно она и помогла Черкесову. Он двигался, прижавшись спиной к ограде соседей и держа девочку на весу. Достиг ворот, одна створка которых под напором его тела чуточку подалась назад, и в воротах образовалась щель. Черкесов нащупал в ней цепь с амбарным замком, а внизу, между воротами и землей, свободное пространство. Он быстро просунул в щель между створками Веронику, умоляя ее не произносить не звука. Девочка не пищала, не хныкала, послушно выполняла указания, видимо, поняла, что им грозит опасность. Сам же Черкесов лег на снег и ногами вперед стал протискиваться под ворота на территорию соседей. Оставалось продвинуть и корпус, но… он застрял.

В это время Василий Романович заметил прыгающий луч фонарика. В сознании возникла одна мысль: ищут его. Она подстегнула к более активным действиям, и Черкесов поднатужился, завертелся ужом, стараясь пролезть под воротами. Внезапно Вероничка, угадав, что дядя не может справиться сам, схватила его за ногу и потянула на себя. Черкесов едва не выругался вслух, так как она мешала ему помогать себе ногами, а вырвать ногу не получалось, девчонка уцепилась за нее как клешнями. И сказать ей уже ничего не мог – бандиты постепенно подходили к соседской даче, пока, к счастью, водя фонариком по противоположной стороне улицы.

Напротив дома Василия Романовича строилась дача, стройку с наступлением холодов прекратили, там легко укрыться, потому один из бандитов и подался на стройку. Второй неторопливо шел вдоль улицы в сторону Черкесова. Василию Романовичу удалось уже пропихнуть в щель почти весь корпус, остались голова и плечи. Вот ее-то, голову, как раз и отсекут бандиты, когда увидят! А вредная девчонка все тянет ногу вверх. Откуда у ребенка такая силища? Василий Романович лихорадочно ощупывал низ ворот. А если попробовать в т-образную щель пролезть? Там, где ворота соединяются, не доставая земли? В любом случае другого выхода нет. Он снял мешавшую шапку и сунул ее под ворота, заворочал плечами…

Бандит подходил ближе, луч скользнул буквально возле головы Черкесова. На всякий случай Василий Романович уткнулся лицом в снег. Через секунду приподнял голову и едва не заорал от ужаса, услышав совсем рядом голос бандита:

– Есть там кто?

– Пусто! – откликнулся другой бандит с территории стройки. – А у тебя?

Василий Романович приложил все возможные силы… Кажется, он ободрал голову, но все-таки пролез на соседскую территорию.

– Да и здесь никого! – крикнул тот, кто был на улице. – Я пройдусь еще…

– Подожди меня!

Подниматься на ноги Черкесов не стал, времени не было – бандит с фонариком ведь рядом. На коленях он подполз к Веронике, схватил ее и повалился вместе с ней на землю, шепча:

– Деточка, только молчи…

Дальше Черкесов перекатывался влево, стараясь не раздавить девочку, а она лишь кряхтела. Добравшись до сугроба, он чуточку привстал и рухнул в него, погрузившись всем телом, затем перевернулся на спину. С ужасом видел, как луч фонарика скользит по стене дома перед ним. И вдруг взгляд упал на собственные ноги, а луч опускался по стене как раз на них! Черкесов молниеносно подтянул ноги к груди… Секунду спустя луч скользнул буквально по тому месту, где до того лежали ноги. Черкесов прижимал к груди головку Вероники и дрожал. Он не видел из-за сугроба, где находится бандит, идет он дальше по улице, или повернул назад, или задержался у ворот. Вдруг Вероника заколотила кулачками по плечам и лицу Черкесова, он слегка ослабил тиски. Она подняла головку и прошептала:

– Ты меня заду…

Черкесов закрыл ей рот ладонью и снова прижал к себе, прислушиваясь к звукам. Было тихо. Только ветер подвывал и бесшумно летал снег. Выглянуть из-за сугроба Василий Романович не решался. Быстро охлаждалась спина, ныла раненая нога, но Черкесов старался не думать о боли. Он думал о том, сколько же им предстоит пролежать в сугробе? А в доме Лиза, ее наверняка нашли. Внезапно его оглушил свист, раздавшийся практически рядом. Очевидно, бандиты стояли напротив сугроба, в котором лежал, затаив дыхание, Василий Романович.

– Чисто! – откликнулся один из бандитов издалека.

– Пошли доложим? – крикнул другой рядом.

Раздался скрип железа. Неужели они лезут на территорию дачи соседей, где притаился Василий Романович? Потом была пауза, словно двое на улице испарились. О, какие тяжкие это были минуты, заполненные ожиданием, что вот-вот над сугробом появится человек. Но это будет не просто человек, это будет смерть.

До взрыва «самурая» Василий Романович никогда не задумывался о смерти, не думал о том, сколько лет жизни ему отпущено. Если б знал наперед, что предстоит испытать… Но знать это человеку не дано, как не дано даже предвидеть, что будет через секунду. Черкесов только ждал, глядя на край сугроба, а сердце торопливо отстукивало секунды, возможно, последние.

Переговариваясь, двое бандитов удалялись по направлению к даче Черкесова. Василий Романович расслабился, но все равно не решался выглянуть. Он был без шапки, где-то потерял ее и не помнил где. Странно, что ее не нашли. Разгоряченная голова не ощущала холодного снега, а вот спина застыла – он же был без дубленки, она так и осталась в доме. Все же, послушав еще некоторое время завывание ветра, Черкесов рискнул высунуть голову. Но прежде сказал Веронике:

– Я тебя сейчас отпущу, а ты молчи, поняла?

Девочка кивнула, Черкесов отпустил ее, неуклюже встал на колени и чуточку выглянул из укрытия. Никого. Он помог девочке встать на ноги и потянул ее в глубь дачного участка. Теперь предстояло выбрать единственно правильный путь. В обход идти, то есть тем путем, которым приехали, они попадут в город утром, а то и позже. Машины ночью по этой дороге не ходят. Что же делать? Есть еще один путь – через лиман. Лед стоит давно, значит, прочный. Но темень на льду страшная. И все-таки это самый оптимальный вариант, иначе Лизу они не увидят живой.