Проблема по соседству (СИ) - Уорд Пенелопа

— Теперь я буду знать, что всегда нахожусь с нею рядом — даже когда я далеко. — Он перевел взгляд на Би, которая завороженно смотрела на вращающуюся гитару. Потом произнес: — Что можно подарить человеку в знак благодарности за все, чему он научил тебя… за все, что он тебе дал?

— Думаю, то, что ты назвался ее отцом, уже довольно весомый подарок. Это большая ответственность.

Он поцеловал Би в лобик.

Я улыбнулась им и задала вопрос, который интересовал меня с тех пор, как он вернулся домой.

— Скажи, что изменилось?

— Что ты имеешь в виду?

— До отъезда ты, кажется, не был уверен в том, какую роль будешь играть в ее жизни. Что изменилось?

Он некоторое время смотрел на музыкальную шкатулку, затем поднял взгляд на меня.

— Мои сомнения никогда не касались ее, а только того, достоин ли я ее любви. Я не хотел, чтобы она разочаровалась во мне. Но за время разлуки я понял, что она уже вросла в мою жизнь. Несмотря на все мои страхи, она уже была моей дочерью — во всех значимых смыслах. Я понял это ясно и четко.

Ранее я рассказала Джастину о том, как поняла, во сколько пришло его сообщение. Он отказался признать, что именно он спас ей жизнь, настаивая на том, что это сделала я. До этого момента я не акцентировала внимание на смысле его сообщения.

Я положила голову ему на плечо, радуясь тому, что он дома — пусть ему и предстояло снова уехать.

— Я люблю тебя, Джастин. Знаешь, я так зациклилась на том, что ты не сказал мне эти три слова. Для меня было важно услышать, как ты говоришь, что любишь меня. А когда ты наконец это сделал — в том сообщении, — это не стало неожиданностью, ведь в душе я уже знала. Ты научил меня, что любовь заключается не в словах, а в поступках. Ты показывал свою любовь в том, как смотрел на меня, как относился ко мне и, самое главное, в том, что как родную полюбил мою дочь.

Он наклонился поцеловать меня, затем произнес:

— Я вас обеих очень люблю. В ту ночь я понял, как глупо было не говорить тебе этих слов. Но если честно, признаваться казалось почти неестественным — я же влюбился в тебя не сейчас. Эта любовь жила во мне годы. Всегда. Возможно, были моменты, когда я пытался тебя ненавидеть, но я любил тебя даже тогда.

— Я тоже никогда не переставала любить тебя. С моей стороны было глупо предполагать, что ты не любишь меня, раз не говоришь это вслух.

Он поиграл бровями.

— Ты знаешь, что говорят о тех, кто делает предположения…

— В итоге они оказываются в порно-кинотеатре, где показывают анал? — хмыкнула я.

— Умница. Именно так, — подмигнул он мне.

Я не спала с тех пор, как началась нервотрепка с Би, поэтому быстро теряла силы, и мы решили лечь рано. Укладывать Би в кроватку, чтобы она провела ночь одна, я была не готова, и она спала между мною и Джастином — своими родителями. К такому определенно можно было привыкнуть.

У нас оставался еще один день с ним — день после Рождества. Потом Джастин вновь уезжал от нас и улетал из Нью-Йорка в Лондон.

***

Это было похоже на сон — проснуться от запаха его кофе.

Би еще спала. Спустившись вниз, я подкралась к нему и обняла. Моя грудь под ночной рубашкой прижалась к его широкой спине. Мы долго смотрели на холодные волны зимнего океана. Я уже ждала лета, не только из-за теплой погоды, но и потому, что к этому времени Джастин вновь будет с нами.

Он обернулся и жадно прильнул к моему рту. Теперь, когда я перестала нервничать из-за Би, мое либидо медленно вернулось к нормальному уровню. Волосы Джастина торчали во все стороны, подбородок покрывала щетина. Когда он потерся ею об мое лицо, я почувствовала между ног влагу. Прижавшись к его эрекции, я сделала вдох, наслаждаясь его мужским ароматом, смешанным с запахом свежего кофе.

Я хотела его больше, чем свой утренний кофе, и это о чем-то да говорило. Выжить следующие несколько месяцев без него было нелегкой задачей, но теперь я хотя бы знала, что у нас все хорошо. Он прервал поцелуй и приласкал мое лицо, словно что-то задумал.

— У меня есть пара вопросов, — сказал он.

— Окей…

— Я подумал… что было бы здорово, если бы вы смогли приехать на наш последний весенний концерт. Он будет в Нью-Йорке, и это не так далеко. Если не хочешь ехать на машине, я могу забронировать билеты на самолет. Я очень хочу, чтобы вы хотя бы раз увидели меня на большой сцене. Что скажешь? На Би можно надеть шумопоглощающие наушники, если для нее там будет громко.

— Я не пропущу это не за что на свете. Я и сама думала, что должна увидеть тебя хотя бы на одном шоу. Нью-Йорк подойдет идеально.

— Хорошо. Я все подготовлю.

— А твой второй вопрос?

— Каковы шансы, что я смогу отодрать тебя прямо здесь, пока она спит?

Я колебалась. Я ужасно хотела его, но утром у меня начались месячные, и я знала, что секс в самый тяжелый день цикла будет для меня некомфортным.

— Я очень хочу тебя, но…

На его лице промелькнуло разочарование.

— Но что?

— Я опять пырнула себя… очень сильно.

Он зажмурился и проворчал:

— Черт. Ты дико нужна мне прямо сейчас. — Он посмотрел в пол, затем на меня. — Я буду не против… если ты тоже за. Я пырну тебя так хорошо, что ты и не вспомнишь о другой своей ране.

Мне очень хотелось, но я не могла.

Я оттянула резинку его штанов и взглянула на его твердокаменную эрекцию.

— У меня есть идея получше.

— О да?

Встав на колени, я медленно развязала тесемки его пижамных штанов.

Опершись на локти о стойку, Джастин запрокинул лицо и сдался без спора — только выдохнул со смешком:

— О… ну или можно так. Черт. О да.

Любуясь косыми мышцами внизу его живота и тонкой полоской волос посередине, я сказала:

— Я давно хотела взять тебя в рот. Помнишь день, когда мы были в порно-кинотеатре? Тогда я не могла получить тебя, но я всю ночь фантазировала о том, как отсасываю тебе.

Он погрузился пальцами в мои волосы.

— Я никогда не забуду тот вечер. Было чертовски горячо видеть, как ты завелась от того фильма. Больше всего на свете мне хотелось усадить тебя себе на колени и отыметь прямо там — в нашем маленьком красном кинотеатре. Я так сильно хотел тебя. Почти так же сильно, как хочу вот сейчас.

Когда я вытащила его член, у него перехватило дыхание. Широко открыв рот, я обхватила его губами, и Джастин издал хриплый стон.

— О ч-черт, — прошипел он. — Как хорошо. Твой рот на моем члене, Амелия… это божественно. Это похоже на сон.

Он был солоноватым и теплым. Я сосала его, помогая себе кулаком, а Джастин, взявшись за мои волосы на затылке, направлял мою голову в правильном ритме.

Я начала вбирать его как можно глубже. Намеренно сжав вокруг члена горло, я взглянула вверх, чтобы проверить его реакцию, и Джастин пробормотал:

— Ах ты, коварная стервочка. Это так охеренно приятно.

Я повторяла этот прием снова и снова. А он стоял, крепко зажмурившись, и выглядел так, словно унесся в какое-то параллельное измерение.

Внезапно его бедра толкнулись вперед, и он бурно кончил мне в рот.

— О черт… Глотай, детка. Вот так, до конца, — приговаривал он, пока я пила выстреливающие мне в горло горячие струи.

Когда я проглотила все до последней капли, Джастин пробормотал:

— Черт. Ты не отступила. Я всегда знал, что ты любишь кофе со сливками, но черт побери… Это так возбуждало — видеть, что и тебе это нравится. — Он выдохнул и подтянул штаны. — Я уже хочу повторить. Это такая уловка, чтобы заставить меня остаться? А то она может сработать.

— Серьезно? В таком случае мой рот готов.

— О, до моего отъезда мы обязательно сделаем это еще раз. Это было… невероятно. Где, черт возьми, ты научилась так бесподобно сосать? — Он тряхнул головой. — Не отвечай. Не хочу знать. — Он вытер уголки моего рта. — Чем же я заслужил это блаженство?

— Ты спас жизнь моей дочери. И заслужил лучший минет в своей жизни.