Рыцарь из преисподней - Наталья Игнатова

Цветы купили прямо в больнице, владелец единственной на всю Карешту цветочной фермы хоть и был монополистом, а старался не расслабляться, так что его павильоны стояли повсюду, где только могли понадобиться. Попытка сплавить Марийку к Себесте и счастливому Роману не удалась. Так что едва различимая за огромными букетами Марийка вслед за Артуром прокралась мимо несущих стражу медсестер и снова стала видимой только на подходах к палате Анны. Эти упырские штучки, чтоб им! Ну ладно, люди могут не заметить Марийку, если она старается не привлекать к себе внимания, – отвод глаз в том или ином виде есть почти у каждого из вампиров, – но как можно не видеть ее, когда она старается не привлекать к себе внимания, таща в каждой руке по целой клумбе?

– Ой, како-о-ой… – выдохнула Марийка, увидев кроватку-качалку рядом с кроватью Анны. Сунула Артуру букеты и прилипла носом к стеклу.

Входить она не стала, все равно бы без приглашения не вошла, но что можно было разглядеть с ее места и что «ой какого» в свертке, похожем на большущую гусеницу, Артур решительно не понял.

Сам он в палату, конечно, вошел. Цветы оставил снаружи, отдал одной из сестер, пусть она разбирается, что можно ставить рядом с младенцем, а что нельзя.

У свертка обнаружилась голова в чепчике и красное личико. Анна явно считала его прекраснейшим в мире созданием Божьим, и… учитывая то, что парень действительно был Божьим созданием, к тому же еще и безгрешным, за исключением первородного греха, которого никто не минует, что ж, пожалуй, он и вправду был красивым. По-своему.

Роман готов был душу за него отдать, за то, чтобы он родился. И вот он родился.

– Мы хотим окрестить его, – сказала Анна, когда Артур закончил молиться. – Не ждать, пока он вырастет достаточно, чтоб ты рассказал ему про Бога и чтоб он сам выбрал. Мы с Романом решили за него. Это ведь можно? Ты говорил, что крестят совсем маленьких, недельных.

– Хотите окрестить, потому что боитесь за него?

– Демоны не оставят нас в покое. – Анна кивнула. – Они не получили то, что хотели, они ведь до сих пор считают, что Роман – их добыча. Но нет, Артур, дело не только в том, чтоб его душа была под защитой. Мы решили, что мы все готовы. Маленькому понадобятся восприемники. Я сначала попросила Себесту и Ласку, оказалось, что Ласке нельзя, она сказала, что ей нельзя, но из лужан все готовы. И из тех, кто приехал и остался, тоже многие хотели бы. Мы соблюдаем пост уже больше сорока дней. Ждали, пока он родится, – Анна задержалась взглядом на кроватке, – чтобы ты уж наверняка не отказал. А то скажешь, что мы еще не готовы, что нам еще учиться и учиться. Мы знаем, что многого не знаем, – она улыбнулась Артуру, – но теперь тебе придется нас окрестить, чтоб у него были крестные мать и отец.

Интересное же у людей о нем представление. Раньше боялись, теперь… вообще непонятно. Что он делает не так? Или чего он не делает?

– Вы думали, что я откажусь крестить вас?

– Мы же совсем не такие, как ты, – объяснила Анна. – Нам такими еще долго не стать. Не могу говорить за всех, но во мне и Романе все еще больше страха, чем радости. Клэй Грован хочет знать, что Ира не умерла, а Себесте нужны силы, чтобы драться с демонами. Видишь? Мы пока не понимаем, что такое благодать, хотим не ее.

– Сами все для себя решили, сами у меня спросили, сами за меня себе ответили. Не подумали только, что не нужно быть такими, как я. Мы все разные, нас создали разными.

Нет, проповеди – это точно не его. Объясняй не объясняй, никакого толку. Люди сговариваются между собой, планы строят, окреститься хотят, а он ни сном ни духом. Уверен был, что долго еще не решатся. Для тех, кто живет в Ифэренн, отдать кому-то свою душу так же страшно, как добровольно сунуть голову под нож лесопилки. И то и другое – верная смерть, но отдавший душу умирает бесконечно.

Они поняли, что крещение – это рождение, а не смерть. Что бы ни говорила Анна о мотивах, которые ими двигают, самое главное они поняли, иначе не решились бы. Значит, именно этого он ждал, оставаясь в Кареште. Он уедет в Сидену, оставив за спиной не просто людей, ищущих Господа, а христиан. Первых в этом мире.

Если и это не победа, то что же тогда?

К немалому удивлению и Артура, и Марийки, Анна, сказав все, что хотела сказать о крещении сына и остальных лужан, велела Артуру выметаться и увезти из больницы Романа, а Марийку позвала войти. Уходя из палаты, он услышал, как они сюсюкают на два голоса, почувствовал себя инопланетянином и понял, что совершенно ничего не понимает в мире, где матери зовут упырей полюбоваться младенцами.

Глава 10

Сила имени Иисуса Христа так велика против демонов, что оно действует даже и тогда, когда произносится нечестивыми.

Бело-оранжевый фургон с надписью «Почтовые перевозки Ренатира» пересек границу княжества Ахтеке затемно. Снийв еще был голубым, но становился все ярче, обещая вот-вот стать густо-синим. В фургоне скучно переругивались. Водитель доказывал охранникам, что опоздание не его вина, охранники резонно возражали, что кто за рулем, тот и тормозит. Охранников было четверо, водитель один, но аргументы обеих сторон казались равно убедительными. Правда, именно поэтому они и не убеждали.

Правота охранников состояла в том, что фургон еще под белым снийвом должен был доехать до таможенного поста на границе, под ним же пройти досмотр и под ним же быть рядом с сортировочной станцией. К синему снийву они могли бы уже вернуться в Карешту. Правота водителя состояла в том, что они не сбились с пути, ехали с нормальной скоростью, и нет никаких объяснений тому, что привычные ориентиры сменяли друг друга гораздо медленнее, чем всегда.

– Глейсовы фокусы, – решил наконец Юл Мальмваль, старшой охраны, – вампиры умеют так делать, что не поймешь, где ты и куда едешь. Слышали, они в Луге демонов так в огонь заманили?

– Что демонам огонь? – Если знаешь, что на тебя накатили не по делу, трудно перестать спорить, даже когда спорить уже вроде не о чем. Вот и Чин не смог сразу остановиться: – Демоны сами из огня.

– А говорят, их всех убили, и я это слышал от парней, которые зря болтать не станут, – возразил Юл.

Чина поддержал Йозеф, Юла – Карл и Ильнур.

Спор грозил набрать прежнюю силу, но спорили уже не о том, кто виноват, а за принцип. Другое дело. Об этом можно. Время коротать самое то.

Особенно когда дорога длиннее, чем обычно.

Зато перед пунктом пропуска не было ни одной машины. Конечно, странно: дорог в княжество с Трассы немного, так что тут всегда очередь, но это была странность удачная, а Чина так достали все неудачные странности этой поездки, что на пустую дорогу он и внимания не обратил. Таможенники их тоже задерживать не стали, Чин так их вообще не увидел.