Линия Грез - Сергей Лукьяненко

Но, по крайней мере, здесь никто не лез под самые дюзы.

Таможенный контроль тоже оказался формальностью. Стандартный тест на уровень инфицированности, тоненькая книжечка законов – местных добавлений к общеимперскому кодексу, декларация, позволяющая провозить двухнедельный запас наркотиков для личного потребления, и строго вопрошавшая, не имеется ли в багаже неведомый Кею «ангарский меморандум», в любой воспроизводимой форме.

За «Шмель» и «Конвой» Кею пришлось уплатить небольшой налог, но никаких вопросов оружие не вызвало. У него даже создалось ощущение, что возьми он с собой «Шанс», веерник тоже разрешили бы к ввозу.

Каилис и в прошлый раз показался Кею весьма либеральной планетой.

Он выпил кофе в ресторанчике на втором этаже, через силу расправился с отбивной, отдающей синтетикой. В прокатном бюро ему предложили несколько машин – он выбрал «Мицан-торнадо» местной сборки, чем снискал симпатию служащих. «Мицан» не выглядел роскошным, но под пластиковым капотом скрывался мощный мотор и дружественная система управления, сработанная по меклонской лицензии. На соседней площадке стояли прокатные флаеры – но Кей не собирался отправляться в дальний путь. Все, что ему требовалось, было в столице Каилиса, Ангобаде.

Нарасин Хан работал в отеле «Непогода» шестой год. Достаточный срок, чтобы по первому взгляду на клиента выбрать для него подходящий номер – самый дорогой, на который тот согласится.

За этим клиентом портье не почувствовал ни денег, ни их отсутствия. Только большие неприятности.

– Мне нужен твой сменщик.

– Который? – желание спорить у Нарасина куда-то исчезло.

– Плотный, моего роста, с куцей бородкой.

– Ну… – Нарасин поймал взгляд мужчины и осекся. Стойка, за которой он принимал клиентов, была достаточна высока, а чтобы поднять бронированное стекло, требовалось лишь коснуться кнопки. Но Нарасину не верилось, что это поможет. На поясе у мужчины была очень крупная кобура, а сам он производил впечатление человека, бьющего бронестекло на утренней разминке. – Очевидно, Дьердж Саване?

– Тебе виднее. Где он?

Нарасин беспомощно посмотрел на гостиничного детектива. Тот сидел в дальнем углу вестибюля, за экраном внутреннего контроля. Явно увлеченный происходящим в каком-то номере…

– Не заставляй меня убивать старичка, – спокойно сказал мужчина. – Тебе что больше нравится, три трупа, включая твой, или один, который к тебе никак не относится?

Нарасин Хан сделал отчаянную попытку собрать все свое мужество.

– Во что вы меня ввязываете, мистер? Какие трупы? За пособничество у нас наказывают строже, чем за убийство…

Неожиданно это возымело эффект.

– Чем быстрее я найду твоего сменщика, тем больше у него шансов выжить, – спокойно сообщил мужчина. – Ты пока ни во что не влип.

– Он в номере сто семь, это по коридору вправо, – решился Нарасин. – Он работал ночью, сейчас отдыхает…

– Благодарю, – мужчина отошел от стойки, потом обернулся, и доверительно сказал: – Учти, у меня аТан.

В столе у Нарасина лежал старенький, но надежный лазерник «Стиль», а коммутатор позволил бы связаться с номером сто семь за пару секунд. Но он сидел неподвижно, глядя на увлеченного подглядыванием детектива. аТан – слишком веский довод для бедного служащего скромной гостиницы. Дьердж никогда не был его другом… а теперь, явно, уже и не будет.

Кей стучал в дверь минуты три – негромко, но монотонно. На миг у него даже мелькнула мысль, что портье солгал.

Потом дверь открылась.

– Это служебный номер, – заслоняя проход, сказал смуглый бородач. – Что вам…

– Сейчас узнаешь, – подхватывая Дьерджа за отвороты пижамы, сказал Кей. Материя затрещала, но он втолкнул ошарашенного портье в номер.

– Ты, скотина… – Саване вырвался, разрывая пижаму. И замер, вглядываясь в лицо Кея.

– Я. Узнал?

– Мистер… – по лицу Дьерджа прошли все доступные эмоции. – Крайне рад… ваши вещи целы… я взял на себя смелость…

– А, ты еще и подворовываешь?

Кей ударил портье в живот, лишь в последнюю секунду сообразив, что наносит «оттянутый» удар булрати. Дьердж Саване скорчился на полу, не издав, однако, ни звука. Ему было очень больно, но он ожидал куда худшего.

– Я больше не буду тебя бить, – пообещал Кей. – Если проявишь благоразумие.

– Мистер… Кей Альтос? – Саване косо улыбнулся с пола. Он явно был не дурак подраться. И умел ощущать грань между любителем и профессионалом. – Я не виноват, мистер Альтос. Я верну все ваши вещи, все верну.

– Да? И чем ты меня осчастливишь? – Кею было немного не по себе. Он не собирался убивать портье… тем более ударом, полученным от чужого.

– Одежда, вещи, три сотни бумажками, «Шмель», кредитка… – затараторил Саване.

– Даже одежда? В чем же меня похоронили?

Дьердж осторожно поднялся. У него не было опыта общения с прошедшими аТан… в «Непогоде» богачи не останавливались.

– Я не знаю, тело унесла полиция… видимо, кремировали.

– Отвратительно, – Кей уселся на разобранную постель, положил под спину подушку. – Вечно мне не везет. Ладно, оставь все себе.

Дьердж поправил разорванную куртку. К нему стала возвращаться самоуверенность.

– Это была трагедия для всего отеля, мистер Альтос. У нас не убивали почти два года. Крайне неприятно, поверьте…

– Прекрати. Догадываешься, кто мне нужен?

Портье закивал:

– Мальчик?

– Мальчик, – согласился Кей. – Славный мальчик с алгопистолетом.

– Он убежал через окно… второй этаж, понимаете…

Кей покачал головой.

– Не понимаю. На вашей дрянной планетке у меня есть должник. Либо это мальчик, либо ты.

Саване прошиб пот.

– Я почти ничего не знаю, поверьте! Он сказал, что договорился с вами по телефону… да, я взял пятерку, но откуда…

– Даже в вашей дыре так просто в гостиницу не пропустят. Какие документы он предъявил, кроме пятерки с портретом Императора?

– Школьный пропуск, но я не помню имени.

– А мне показалось, что у тебя отменная память на имена.

Саване сдался.

– Да, я припоминаю. Наверняка, фальшивка, но…

– Ты еще и с мальчишки хотел содрать мзду? За молчание? – Кей Дач покачал головой. – С моей души спал груз, благодарю. А теперь – имя!

8

Томми Арано, слушатель третьего круга общеобразовательной программы, вышел из школы. Ему было тринадцать, и по законам Каилиса он не мог управлять даже мопедом. Нельзя сказать, что Томми это особо удручало. Он любил дождь. Квадрат школьного двора, обычно пыльный и многолюдный, был вымыт и свеж. Сиреневый сумрак, сменивший полуденный зной, сделал опротивевшие учебные корпуса таинственными и незнакомыми.