Мой враг, моя любимая - Вергилия Коулл

— Значит, ты — дочь Хромого? — светским тоном поинтересовался Седой, разглядывая меня с головы до ног.

— Да.

— Я слышал, что твоя мать была красавицей. Ты, наверно, в нее пошла?

— Так говорят, — я пожала плечами.

Старик прошелся вдоль стены, по-прежнему держа руки заложенными назад. Чем-то даже ворону Нины напомнил своим важным видом.

— И как дела в заповеднике?

— Мы… мы справляемся, спасибо.

— И твой отец по-прежнему торгует оружием?

— В соответствии с законом, — ушла я от ответа, не понимая, к чему он клонит.

Черты лица моего собеседника разгладились, словно тот и сам понял, что начал спрашивать лишнее.

— Надеюсь, поездка была комфортной?

— Да, спасибо, — я решила умолчать о том, как толстяк чуть не выстрелил, — и благодарю за гостеприимство. Можно мне сразу позвонить папе? Очень волнуюсь.

— Конечно. Уж он-то как, наверно, волнуется! — улыбнулся старик, но взгляд его голубых глаз оставался холодным.

Седой подошел к столу, взял телефон и протянул мне. Я приблизилась и буквально выхватила аппарат, не веря своему счастью. Неужели сейчас услышу родной голос отца?! По памяти набрав номер, приложила трубку к уху. Седой внимательно наблюдал за моими действиями. С каждым гудком сердце замирало. А вдруг не ответят? Долго, так долго…

Наконец, послышался щелчок, а следом — грустный голос моего отца.

— Папа! — вскрикнула я, и глаза защипало от непрошенных слез.

— Кира? — его голос звучал недоверчиво. — Это ты?

— Да, папа! Это я!

До моего слуха донесся судорожный вздох.

— Моя малышка… с тобой все в порядке? Где ты?

— Да! Со мной уже все хорошо! Я…

С удивительной для своих лет прытью Седой выхватил из моих пальцев телефон и отступил назад.

— Привет, Хромой, — заговорил он в трубку, — твоя девочка в надежных руках. Она в моем клане. Среди своих.

Старик замолчал, очевидно, выслушивая собеседника.

— Что вы… — начала я, но на плечо тут же опустилась рука Жоржа. И когда успел оказаться рядом?

— Ш-ш-ш, — приложил он палец к губам, — не мешай.

— Нет, лучше мы сами к тебе приедем, — продолжил Седой. — Сегодня? Нет, не успеем. — Он рассмеялся. — Нет, я пока не скажу тебе адрес. Не хочу проснуться среди ночи в собственной постели с твоим пистолетом у виска. Завтра. Мы привезем ее завтра. О своих приключениях она сама тебе расскажет.

Последовала очередная пауза.

— Да, она цела и невредима. Наша почетная гостья, — лукавый взгляд Седого пробежался по мне. — О, я не сомневаюсь! Не сомневаюсь, что ты будешь очень благодарен за спасение дочурки. Так благодарен, что наполнишь особым железом мой фургон, который я возьму с собой. Да. Целый фургон. Доверху. — Он умолк ненадолго. — А во сколько ты оценишь свою ненаглядную Киру? Да? Ну то-то же. Все. Бывай.

С довольным видом Седой убрал телефон в карман.

— Все готово, Кира. Завтра ты едешь домой.

Я не могла поверить своим ушам. Нет, не от радостной перспективы увидеть родных. От ужаса. Стоило ли бежать из поселения лекхе лишь для того, чтобы стать предметом сделки для очередных заинтересованных лиц?!

— Мой отец не сможет отгрузить столько железа, — покачала головой я, — его столько просто нет.

— Значит, у него есть целая ночь, чтобы добыть еще, — невозмутимо парировал глава клана. — Вы столько лет торгуете им. Да у вас целый клондайк, не иначе! Никогда не понимал Хромого. Почему он так жмется, продает по чуть-чуть? Мы с ребятами приезжали к нему как-то. Так получили едва ли жалкую горстку пуль.

— Их приходится экономить, — подхватил Жорж, пытаясь заглянуть в глаза. — А у нас здесь столько работы, что экономить никак нельзя.

— Вот поэтому папа и продает мало… — пробормотала я, все еще обдумывая свое новое положение, — чтобы не было бездумного отстрела всех подряд.

— Бездумного отстрела? — повторил Жорж, и они со стариком рассмеялись, словно я только что рассказала забавный анекдот.

В это время появился Митяй с молотком и зубилом. Не успела я оглянуться, как Жорж схватил мою руку и прижал к столу. Толстяк вставил конец зубила в узкий паз оков. Ударил молотком. Я поморщилась от боли, но не сопротивлялась. Понимала, что без ключа кандалы по-другому не снять. Митяй ударил еще раз. И еще.

Наконец, оковы со скрежетом поддались, и я смогла встряхнуть свободной рукой. Процедуру повторили еще раз — и остатки кандалов рухнули на пол. Только теперь я поняла, как все это время от тяжести цепей болели плечи. Такое забытое и приятное ощущение — возможность подвигать руками, как душе угодно.

— Это мы, пожалуй, в хозяйстве приспособим, — тоном рачительного хозяина сообщил Седой и дал знак Митяю подобрать и унести оковы.

Тот мигом послушался. Глава клана снова заложил ладони за спину и обратился ко мне:

— Надеюсь, ты составишь нам компанию за ужином? Пока можешь отдохнуть в своей комнате. Если уснешь — не страшно. Я пошлю кого-нибудь тебя разбудить.

Я пожала плечами. Предложение звучало вежливо, но по большому счету уже заранее подразумевало мое согласие. Куда ж мне деваться? Конечно, придется сидеть за одним столом с хозяевами дома. Мысль об очередном побеге я отмела сразу. Хватит. Один раз уже бросилась из огня да в полымя. Мир опасен, этот урок усвоен мной очень хорошо. Отцу дорого обойдется мое возвращение, но лучше уж так.

— Я провожу, — тут как тут вызвался Жорж.

Он повел меня обратно в коридор. Когда мы проходили мимо очередной двери, она вдруг открылась и оттуда прямо на меня выскочила девушка с ведром воды и шваброй. Столкновение произошло быстрее, чем я успела отреагировать. Жорж, который шел впереди, повернулся и издал гневный возглас, когда увидел, как грязная вода выплеснулась на мои джинсы.

Девушка поставила ведро, бросила швабру и закрыла голову руками, жалобно заскулив. При этом она поглядывала то на меня, то на Жоржа. Не успела я удивиться такой реакции, как охотник отвесил провинившейся тяжелый подзатыльник.

— Смотри, куда прешь, тварь!

Я опешила. Такой обходительный со мной, Жорж вдруг превратился в сорвавшегося с цепи зверя.