Невеста плейбоя - Сьюзен Донован

Сэм, которая протянула было руку за ножницами, застыла на месте. Лишь через несколько секунд до нее дошло, что Кара интересуется не мужскими достоинствами Толливера, а тем, как прошел вчерашний концерт.

– Он был молодцом, – сказала Саманта. – Работал языком так, что любо-дорого. Старался оправдать свою репутацию.

Джек, замерший на стуле, тихонько хрюкнул.

– Ну, в сегодняшних газетах про вас не было ни слова, – сказала Кара. – Все обсуждали исключительно бурю и масштабы разрушений.

Она принесла себе кофе, уселась обратно на стул и поинтересовалась:

– Джек, а ты не считаешь, что пришло время провести ревизию твоих семейных драгоценностей?

Саманта ойкнула, но этого никто не услышал за жизнерадостным смехом Толливера.

Потом открылась и захлопнулась входная дверь, и голос Монти эхом пронесся по значительной части дома:

– Эге-ге! Доброе утро всем! – Стук каблучков прибавил музыкальное сопровождение ее словам. Кроссовки Саймона, который несся вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, бухали, как большие гулкие барабаны. – Я успела к началу представления? – голосила Монти. – Что у вас сегодня в программе?

– Мы здесь! – крикнула Саманта.

– А чего это вы все тут делаете? – Монти возникла в дверях, существенно оживив обстановку. Как минимум цветовая гамма кладовой точно стала более насыщенной, учитывая, что на Монти были красные узкие брючки и зеленый вязаный свитер. В ушах блестели сережки в форме рождественских колокольчиков. По размеру они практически не отличались от тех, что вешают на елку.

Монти удивленно уставилась на Джека, сидящего на стуле и уже накрытого пелеринкой, и спросила Сэм:

– Ты решила сделать из него пуделя?

– Ничего подобного! – В таком серьезном вопросе, как имидж мистера Толливера, претендента на пост сенатора, Кара растеряла все свое чувство юмора. – Он совершенно не нуждается в корректировке имиджа. Мы нанимали лучших имиджмейкеров и потом проводили специальные опросы. Созданный нами образ встречает положительный отклик у большинства групп населения.

– Я просто подровняю волосы, – спокойно пояснила Саманта. – Получится чуть строже. Височки будут покороче.

Монти кивнула, притащила еще один стул и устроилась рядом с Карой.

– Знаешь, ты права, – заметила она, критически разглядывая Джека. – С этими лохмами он годится в серферы, а не в сенаторы.

– Ты читаешь мои мысли, – пробормотала Сэм.

– Только смотри, чтобы не получилось слишком коротко, а то он будет похож на парня из ФБР или, не дай Господи, из государственного департамента.

Некоторое время Монти созерцала Джека молча, потом начала насвистывать. Похоже, ее особенно впечатлили мятые брюки. Сэм напряглась. Сейчас подружка что-нибудь скажет.

– А наш парень-то большой модник. В этом сезоне как раз все тащатся от «мятых» тканей, – выдала Монти, и все три женщины дружно засмеялись.

Джек, не в силах разделить общее веселье по поводу его персоны, подал голос:

– А вы не могли бы обсудить что-нибудь другое? Это унизительно: вы разговариваете так, словно меня вообще нет в комнате. Я чувствую себя кофеваркой.

– Радуйся, что мы говорим именно о тебе, – назидательно произнесла Кара, маленькими глотками отпивая кофе. – Если про политика перестали говорить – это конец карьеры, политическая смерть. Кстати, я не в восторге оттого, что ваше вчерашнее появление на публике не нашло никакого отклика в прессе. Так не пойдет. Нужно чем-то блеснуть. Поэтому я и вспомнила о драгоценностях. Понимаете, к чему я клоню?

– Драгоценности – это хорошо в любое время, – мечтательно произнесла Монти, потом метнула в Джека ехидный взгляд и добавила: – А про кольцо я ему уже сто раз повторяла. Уже недели две!

– Дня два, – меланхолично заметила Сэм.

– Кстати, а мы можем взять что-нибудь из семейных запасов? – спросила Кара у Толливера. – Твоя мать не будет возражать?

– Слушай, в шкатулке этого барахла полно. Уверен, мама и половины вещей не помнит. Даже не заметит, если что-нибудь пропадет.

– Не говори глупостей! А главное – не смей так думать! – Кара покачала головой. – Маргарет помнит все, включая мельчайшие детали первого приема, который дал твой отец, став губернатором. Она наверняка помнит, во что была одета жена Алана Дитто и какие на ней были украшения. Это потрясающая женщина!

– Это вы про кого говорите? – с интересом спросила Монти.

– Про мою мать, – без энтузиазма отозвался Толливер. – Я хотел подыскать какое-нибудь кольцо для помолвки в шкатулке с семейными украшениями. Видишь ли, там только вещи, сделанные в единственном экземпляре. Так что уникальность гарантирована.

– Надеюсь, в шкатулке найдется камень по-настоящему уникального размера! – воскликнула Монти.

– А я-то, наивный, всю жизнь полагал, что размер – не главное! Разве женщины не повторяют каждый раз, что они превыше всего ценят качество? – Джек пикировался с Монти с нескрываемым удовольствием.

– Брехня! – решительно заявила та. – Вы слишком много времени провели в обществе женщин, у которых не хватало смелости сказать вам правду в глаза.

– Возможно, вы правы, миссис Маккуин, – кивнул Джек.

– Будь добр, сиди спокойно, – строго сказала Саманта. – Или твои волосы не вызовут положительного отклика ни у одной целевой аудитории.

– Может, Кристи упомянет о вас в сегодняшней вечерней программе, – задумчиво протянула Кара. – Я ее встретила вчера на концерте. По-моему, у нее крыша едет.

– Мне эта девица никогда не нравилась, – решительно заявила Монти. – Я ее тоже видела. На днях, в нашем салоне. Она сплетничала с Марсией. Такая противная – брр!

– Надо же, а я даже не понимаю, о ком вы говорите, – растерянно протянула Сэм. – Я ее ни разу не видела.

– Ну, я с ней тоже незнакома, хоть и видела ее в кресле у Марсии, – фыркнула Монти. – Честно сказать, это не тот человек, с которым мне хотелось бы общаться.

– Наверняка она приходила в салон разузнать что-нибудь про Саманту, – кивнула Кара. – Надеется найти компромат. Девица обожает грязь. Вчера вечером она заявила мне, что не верит тому, что происходит на глазах у всех. Если хотите, она мне угрожала. Мол, она уверена, что мы что-то замышляем, и выведет всех на чистую воду.

– Ну, мы таки замышляем, – буркнул Джек.

– Вы хотите сказать, что за мной теперь будет охотиться какая-то ненормальная девица-репортер? – Саманта замерла на месте. – Мне это не нравится. – Она с тревогой уставилась на Кару.

– Твоя биография чиста, Сэм, так что не бойся. Кристи бесится по очень простой причине: она одна из тех женщин, которых наш мистер Толливер умудрился не просто бросить, но еще и оскорбить. Поэтому у нее есть голубая мечта – отрезать ему яйца.