Сердце Тайрьяры - Наталия Московских

Филисити запнулась на полуслове и прикрыла лицо рукой. Я приобнял ее за плечи.

- Нет, ты права. Наш друг погиб, и мы все не в порядке. Мы имеем полное право скорбеть по нему. Я понимаю, почему ты злишься. Я тоже злюсь.

Девушка зажмурилась, пытаясь не дать себе расплакаться. Ей потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и сказать то, что было у нее на душе.

- Меня не покидает чувство, что я могла что-то сделать, - тихо произнесла она, - если б только знать заранее, я могла попытаться. Магия Ордена, быть может, была бессильна, но магия крови...

- Или темная магия, - многозначительно добавил я, - моя магия тоже могла бы что-то сделать. Возможно. Знай мы заранее, что Роанар заражен, мы сделали бы все, чтобы спасти его но он не сказал нам.

Филисити качнула головой. Я тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что она чувствует и почему не может это высказать. Все эти два дня она и Ольциг носились со мной, поэтому даже не заметили, что Роанар ушел в себя, стал мрачнее. Никто не придал значения тому, как отчаянно он защищал Рику Арнар от дексов, не боясь попасть под их удар. Я предположил, что Рон - горячая голова, а он попросту знал, что терять ему уже нечего. Почему я не прочел это по его словам на перевале? Почему не заметил в бою? Не хотелось признавать, но мысли мои были заняты исключительно собственной судьбой.

Чувство вины накатило новой волной. Не такой сильной, как первая, но все же...

- Я должен был заметить, - из моей груди вырвался тяжелый вздох. Филисити вздрогнула, но черты ее лица расслабились, когда я озвучил мысль, мучившую и ее саму.

Рука колдуньи легко легла мне на заросшую мелкой щетиной щеку. Девушка понимающе кивнула, смаргивая слезы. Голос ее все еще дрожал.

- Мы все должны были заметить. Мы с Ольцигом - в особенности. Ты ведь и сам не знал, выживешь или нет. А мы....

- Не надо перекладывать вину на себя, - не согласился я. Несколько секунд мы молчали, затем я все же продолжил, - Роанар умер. И ничто не вернет его назад. Мы должны были заметить, а он должен был сказать нам сам. Я не могу ответить однозначно, чьей вины здесь больше. Честно говоря, собирая место для костра, я ненавидел Рона. Ненавидел и, если бы мог вернуть, то с трудом сдержался бы, чтобы не убить его снова.

На лице Филисити мелькнула нервная полуулыбка, которая тут же померкла.

- Его слова не выходят у меня из головы... - покачала головой девушка, и осеклась, испуганно посмотрев на меня. Не знаю, чего она ждала от меня. Ревности? Напрасно. Я понимал, что она имеет в виду.

Филисити считает, что заставила Роанара страдать. Отчасти так и было, но в том не было ее вины. С момента нашего знакомства Филисити вела себя с Роанаром сдержанно и вежливо и не давала арбалетчику никакого повода домысливать иное.

Я вздохнул, решив, что говорить очевидные вещи на этот раз нет смысла. К тому же у меня оставалось мало времени до того момента, как Ольциг закончит рассказывать Анне и Рике про Лэс-Кэрр-Грошмор и наши злоключения в древнем городе.

- Если я скажу тебе, что ты ни в чем не виновата, легче тебе не станет, - вздохнул я, - ты все равно мне не поверишь, как бы я тебя ни убеждал. Поначалу это будет почти навязчивым чувством, но потом притупится. Просто нужно время.

Филисити кивнула.

- Знаю, - серьезно кивнула она, - так же было с моим отцом.

Я поджал губы, понимая, что заставил девушку обратиться к еще одним неприятным воспоминаниям вместо того, чтобы поддержать.

- Просто знай, что тебе не придется переживать это одной, - посмотрев в заплаканные глаза колдуньи.

Несколько мгновений девушка внимательно глядела на меня, а затем шумно выдохнула и прильнула ко мне. Я постарался обнять ее только левой рукой, чтобы не запачкать кровью ее одежду. За эту ночь боль в раненом предплечье почти превратилась в привычку.

- Спасибо, - прошептала Филисити. Я улыбнулся лишь уголком губ и качнул головой, вдыхая травяной аромат ее пышных волос.

Мы могли простоять так целую вечность, если бы из двери моей комнаты не показался dassa.

- Райдер! - возмущенно выкрикнул он, - тебе, что, хочется остаться без руки?

Филисити резко отстранилась от меня, ахнув.

- Боже мой, твоя рука! Я ведь совсем...

- Хоть кто-то забыл, наконец, о ней, - у меня вырвался нервный смешок, и я ободряюще улыбнулся колдунье.

Ольциг подошел к нам и потянул меня за собой.

- Идем. Никаких отговорок!

- Успокойся, dassa, я ведь обещал не сопротивляться.

Мне не хотелось, чтобы темная кровь, которая, возможно, все еще борется с ядом дексов, среагировала на Ольцига, как на агрессора, но выбирать не приходилось. Если я хочу взять в руки эсток, раны нужно залечить в кратчайшие сроки, а в этом мне поможет только целительская магия.

Послушно вернувшись в комнату, я с облегчением заметил, что Филисити последовала за нами и вновь остановилась у двери. Анна вопросительно кивнула ей, и колдунья одним взглядом заверила светловолосую воительницу, что беспокоиться не о чем.

Ольциг серьезно посмотрел на меня.

- Послушай, Райдер, экзорцист из меня плохой, но я должен применить одно из заклинаний laserassa, чтобы проверить наличие яда. Хочу убедиться наверняка, что у тебя иммунитет к нему, а не отсрочка. Мне уже приходилось работать с твоей темной кровью, я сумею отличить ее от отравы дексов.

Я нахмурился и оглядел присутствующих. Идея казалась здравой.

- Делай, что требуется, Ольциг. Здесь я тебе не советчик.

Монах серьезно кивнул, облегченно вздохнув. Видимо, он думал, что уговаривать меня придется дольше.

- Скорее всего, будет больно, - предупредил dassa.

Мне оставалось лишь нервно хмыкнуть: кто бы сомневался.

- Удиви меня.

Монах окинул меня хмурым взглядом, явно считая, что я недостаточно серьезно отношусь к предстоящей процедуре, и обиженным грубоватым движением повернул мое предплечье так, чтобы удобнее было работать с порезами. На этот раз мне удалось даже не поморщиться от боли. Я просто расслабился на стуле, пытаясь не обращать внимания на легкое головокружение.

Рука alirassa замерла в нескольких дюймах от моего правого предплечья и засветилась темно-фиолетовым сиянием. Ольциг закрыл глаза, словно пытался сам себя направить и выискать яд.

Тьма внутри меня недовольно шевельнулась, почувствовав себя неуютно, но я строго приказал ей замереть и не вредить монаху.

Фиолетовое сияние окутало руку, поползло вверх к плечу и спустилось к груди, замерев в области сердца. Если бы у темного облака были зубы, оно бы сейчас недовольно оскалилось. Я плотно стиснул челюсти: приходилось напрягаться, чтобы сдерживать орсскую магию - она с трудом поддавалась контролю. Если монах продолжит усиливать воздействие, тьма попросту меня не послушается и навредит ему.