Глаза Ангела - Эрик Ластбадер

Своевольная, дерзкая, независимая, она получала огромное удовольствие, издеваясь над Расселом, Мучила его, как умела, и упивалась своим успехом, который доказывал, с ее точки зрения, слабость Рассела, несостоятельность методов его работы, его незыблемой веры в силу руководства и порядка. Она-то сама добивалась прекрасных результатов без указаний начальства, не приемля организованность и дисциплину в принципе.

В тот день, когда Рассел сообщил ей о том, что она уволена из Центра, Тори поклялась отомстить своему обидчику, любым способом втянув его в ситуацию, где дисциплина и порядок, руководство и власть оказались бы не более чем пустым звуком. В конце концов она добилась своего, уговорив Бернарда Годвина отправить Рассела выполнять боевое задание под ее командованием. Как только Тори поняла, что Центр нуждается в ней, она немедленно начала осуществлять коварный план мести Расселу, выманила его с насиженного места, заставила работать в опасных условиях, не на поле боя, разумеется, но в условиях постоянного риска, которому обычно подвергались оперативные сотрудники Центра во время выполнения заданий. Она хотела, чтобы Рассел, как и они, оказался во власти непредвиденных, непредсказуемых ситуаций и зависел чаще от капризов судьбы, случая, чем от желания и воли руководства. В результате все получилось так, как ей хотелось: Тори заполучила Рассела, снова стала работать в Центре и, самое главное, — ей было поручено сложное и интересное задание. Желание отомстить Расселу исполнилось гораздо быстрее, чем она думала, более того — во время дикой корриды в Медельине он чуть не погиб, но... Вышло так, что насладиться местью ей не удалось, потому что она сама получила от судьбы удар, узнав о нелегальном бизнесе Эстило а ведь этот человек был лучшим ее другом и она бесконечно ему доверяла. Странная получилась история: с одной стороны, Эстило оказался не тем, за которого он себя выдавал, и Тори чувствовала себя обманутой, преданной; а, с другой стороны, Рассел оказался далеко не таким уж бесполезным и бездарным, каким она его считала: он проявил ум, находчивость и отвагу. Этого Тори от него не ожидала. Она надеялась, когда Рассел докажет свою полную непригодность к оперативной работе, отправить его, пристыженного и посрамленного, обратно в Центр. Но все произошло наоборот.

Отличный организатор, администратор, сторонник строгой дисциплины и порядка, Рассел не растерялся в сложной ситуации и, строго говоря, выдержал экзамен на смелость и профпригодность, достойно справившись с ролью «охотника на кротов», которую он сыграл в апартаментах Круса, не дрогнул под пулями во время экспедиции в джунгли, на кокаиновую ферму. В довершение всего он, рискуя жизнью, бросил отчаянный вызов могущественному кокаиновому королю и наверняка бы погиб, не подоспей вовремя помощь.

"Боже мой, — думала Тори, глядя на сидевшего напротив нее Рассела, — я же абсолютно не знаю этого человека! Он всю жизнь был моим заклятым врагом, соперником, но теперь я просто теряюсь в догадках, кто он на самом деле. Мы вечно, как глупые наивные дети, ссорились из-за Бернарда, воспитавшего нас, заменившего нам отца, спорили, кого из нас он любит больше, каждый старался доказать перед ним свое превосходство, отталкивал другого, крича: «Выбери меня! Я лучше! Я!»

Тори и Рассел сидели на втором этаже кофейни в районе Роппондзи, и Рассел уже допивал вторую чашку кофе, а Тори все не могла оторвать глаз от сидящего напротив нее человека, все не могла решить, как же она теперь к нему относится: по-прежнему ненавидит или уже нет? Да, она ненавидела его, особенно после того, как он уволил ее из Центра, а сейчас чувствовала, что ненависть ее куда-то улетучилась... Так и не разобравшись в своих чувствах, девушка благоразумно обратилась в мыслях к другому предмету, вспомнила дом, Сад Дианы. Больше всего она любила бывать там в вечернее время, когда сад наполняли темно-сливового цвета тени, когда он был такой молчаливый и спокойный. Поплавав полтора часа в бассейне, Тори нравилось отдыхать у бортика, смотреть на деревья, на воду, на небо. Вспомнился ей один из таких вечеров, проведенный вместе с Грегом, — он приехал домой на пасхальные праздники (сама она училась тогда в высшей школе). Тори сидела у бортика бассейна в саду и глядела вверх, в закатное небо, вся разгоряченная, словно нагретая солнцем; брат был рядом, и девушка с удовольствием ощущала идущую от его тела прохладу, ей всегда было приятно общество Грега; она смотрела в сине-зеленые глаза брата и видела в них отражение точно таких же глаз, своих. В тот день она была необычно возбуждена, и даже длительное купание не смогло ее успокоить. Она расплакалась. Грег сочувственно спросил:

— Что такое, Тор?

— Ничего.

— Но не можешь же ты плакать просто так? — недоверчиво хмыкнул брат, — что с тобой, глупышка?

— Я не глупышка.

— Знаю, знаю.

Тори застенчиво подняла на него взгляд:

— Я замучилась с русским. Непонятный, ужасный язык. Не могу его выучить.

— Ладно тебе. Постарайся уж как-нибудь, ты же знаешь, для отца очень важно, чтобы мы выучили русский.

— Угу.

Ее удивляло желание отца сохранить свои русские корни, ведь он так мечтал стать настоящим американцем, ничем не отличаться от своих сограждан. Разве не было здесь явного противоречия? Тем не менее именно он, и никто другой, настоял на том, чтобы она учила русский вместо французского, хотя большинство ее друзей занимались французским. Тори раздражали ее толстые и прыщавые соученики, она ненавидела их не меньше, чем сам язык, трудный, непостижимый для нее, нелогичный, лучше бы уж она учила марсианский!

— У тебя сегодня был экзамен, что ли? — высказал догадку Грег.

— Да. Стоило мне увидеть задание, как у меня сразу же разболелась голова. Даже до конца не дописала текст, так что скорее всего экзамен я завалила.

— Да сделай ты над собой усилие, постарайся, — сказал Грег. Он потянулся и подставил лицо последним лучам заходящего солнца. — Если постараешься, все обязательно получится.

— Это тебе все дается легко, а мне нет.

— И тебе будет легко, вот увидишь. Мы с тобой не такие разные, как ты думаешь.

— Но я ничегошеньки не понимаю! Не пропускаю ни одного занятия, записываю объяснения, делаю все, что надо, но все равно ничего не понимаю.

— Слушай, тогда у тебя, наверное, преподаватель плохой. Кто у вас? — Грег шесть лет назад закончил ту же школу, в которой училась сейчас Тори, и знал практически всех учителей.

— Брокер.

— Брокер дрянной педагог. Завтра же поговорю с директором школы Бобом Хейесом и попрошу его, чтобы тебя перевели в класс к Питеру Борачеву. Хейес-то знает, чего стоит этот твой Брокер. А Борачев — самый лучший преподаватель русского, можешь мне поверить. Пойдешь к нему, поняла?

— Я русский ненавижу.

— Не дури, Тор. Язык красивый, ты еще его полюбишь.

— Вряд ли.

— Точно тебе говорю.

— Да? Ну и ладно, проехали.

У Тори словно гора с плеч свалилась; стоило ей поговорить с братом, как проблема, которая казалась неразрешимой, начала проясняться. Плохое настроение и напряжение улетучились, и Тори почувствовала себя легко и свободно. Погода была прекрасная, все было хорошо. Грег начал поддразнивать ее, они устроили веселую возню и в конце концов оба свалились в бассейн. Тори ушла под воду и, когда захотела вынырнуть, не могла этого сделать, потому что брат с силой надавил на ее голову. Она понимала, что Грег шутит, понарошку топит ее, но девушка уже довольно долго находилась под водой и начала задыхаться, ее внезапно охватил животный страх. Она отчаянно забилась, двигая изо всех сил руками и ногами, пока наконец не почувствовала, что никто больше не удерживает ее под водой. Тори вынырнула и набросилась на брата:

— Никогда не смей так больше делать! — кричала она, плача и задыхаясь. Но вдруг заметив, что брат как-то странно на нее смотрит, спросила, вытирая слезы.

— Что ты так на меня уставился?

— У тебя лицо изменилось.

— Что значит изменилось? На негра, что ли, стала похожа?

— Не могу тебе объяснить, лучше покажу. — Грег взял руку сестры и положил себе на голову. — Я нырну, а ты не давай мне всплыть, договорились?

— Вот еще, глупости. Придумал тоже! Зачем это надо?

— Делай как я говорю! — заорал на нее Грег, и она подчинилась. Надавила с силой на макушку брата, и он скрылся под водой. Чтобы не дать ему всплыть, ей пришлось упереться в его голову обеими руками. Лицо Тори почти касалось поверхности воды. Последний солнечный луч весело блеснул на водной глади, и через секунду золотой диск скрылся за верхушками пальм. Стало сразу довольно темно. Кристально чистая вода бассейна успокоилась, в ней не было никакого движения. Тори вгляделась в погруженного в воду Грега. Наверное, он решил устроить себе проверку на выносливость? Или тренирует дыхание? Ей очень хотелось участвовать во всех тренировках Грега, постоянно находиться рядом с ним, противостоять с его помощью давлению родителей. Сейчас они были одни в Саду Дианы, в бассейне, никто не мешал им заниматься тем, что могло взбрести им в голову, как, например, сейчас, когда они придумали этот странный эксперимент. Тори казалось, что она принимает участие в чем-то важном, что доступно обычно только взрослым, а не девочкам-подросткам, и все потому, что рядом с ней — ее замечательный брат. Ради такого стоило потерпеть и какие-нибудь ужасы, вроде того, что она пережила несколько минут назад.