Солдат, не спрашивай - Гордон Диксон

Суахили тяжело упал на колени, затем повалился на ковер и так и остался там лежать. Де Кастрис бросился к оружию.

— Не двигайтесь! — раздался резкий голос Ичана.

Де Кастрис замер. Снова послышались крики.

Ичан встал с кресла, пересек комнату, по-прежнему сжимая в руке свой пистолет. Он поднял упавшее оружие и склонился над Суахили, который дышал тяжело и хрипло.

— Извини, Рауль, — сказал Ичан тихо.

Суахили поднял глаза на Ичана, и слабая улыбка тронула его губы. Он так и умер — с улыбкой на лице. Ичан вытянул руку, закрыл ему глаза и выпрямился. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату ворвался Арвид с космическим ружьем в руках, а за ним — Билл Этайер.

— Здесь все в порядке? — Взгляд Арвида устремился на Клетуса.

— Все в порядке, Арв, — ответил Клетус. — А как снаружи?

— Мы взяли их всех.

— Тогда вам лучше поспешить, — сухо предупредил де Кастрис. — Все мои отряды поддерживают постоянную связь друг с другом. Через несколько минут здесь будут люди из других отрядов. Только куда вы собираетесь бежать?

— А мы вовсе не собираемся бежать, — посмотрел на него Арвид. — Все ваши войска на Дорсае взяты в плен.

Де Кастрис изумленно уставился на него:

— Я вам не верю. На этой планете из местного населения не осталось никого, кроме женщин, детей и стариков.

— Ну и что? — с издевкой в голосе спросил Клетус.

Де Кастрис повернулся к нему.

— Вы не верите, что я могу разбить несколько тысяч отборных солдат коалиции только при помощи женщин, стариков и детей?

Де Кастрис несколько секунд смотрел на него молча.

— Да, — ответил он наконец. — Я верю, что вы, Клетус, могли бы это сделать. Но вас здесь не было. — Он поднял правую руку и нацелил указательный палец на Клетуса. — Вы забыли одну вещь…

Из рукава его мундира мгновенно и бесшумно вылетело маленькое облачко белесого дымка. По груди Клетуса словно ударили кувалдой. Он отшатнулся, и только стол спас его от падения.

Арвид бросился к де Кастрису, его рука взлетела вверх и уже начала было опускаться, когда раздался едва слышный голос Клетуса:

— Не убивай его…

В последнюю секунду рука Арвида изменила направление. Он схватил де Кастриса за вытянутую руку, задрал ему рукав, и все увидели баллончик парализатора с иглометом, прикрепленный к запястью. Арвид сорвал его и отшвырнул в сторону. Затем схватил левую руку Дау, задрал рукав, но там ничего не оказалось.

— Лучше не шевелитесь, — предупредил Арвид де Кастриса и отошел от него.

Мелисса уже была рядом с Клетусом.

— Тебе надо лечь. — Голос ее дрожал от волнения.

— Нет… — Клетус покачал головой. — Я должен ему кое-что сказать.

Он не знал, до какой степени пострадал от укола, ощущал только, что верхняя правая часть его тела онемела да угрожающе усиливалось головокружение. Он оперся о край стола, стоящего за его спиной.

— Послушай меня, Дау, — заговорил он, — Я собираюсь отправить тебя назад, на Землю. Мы не станем тебя убивать.

Де Кастрис смотрел на него без страха и с некоторым любопытством.

— Если это так, то я сожалею, что выстрелил в тебя. Я думал, мне скоро конец, и решил взять тебя с собой. Но зачем тебе посылать меня на Землю? Ты же знаешь, что я соберу новую армию и вернусь. И в следующий раз я тебя одолею.

— Нет, — покачал головой Клетус, — Земля утратила свое влияние в новых мирах. Ты им об этом скажешь, когда вернешься. С настоящего момента любая колония может нанять дорсайцев вполовину меньше, чем будет солдат альянса или коалиции у ее врага, и легко разбить землян. Дорсайцы всегда будут побеждать.

Де Кастрис нахмурился.

— Это ты делаешь дорсайцев непобедимыми, — сказал он. — А ты не вечен.

— Вечен. — Клетусу пришлось сделать паузу, чтобы снова отогнать подступающую дурноту, — Как ты сам заметил, меня здесь не было, когда ты высадился. Планета, где остались только дети, женщины и старики, нанесла тебе поражение. Это потому, что я все равно незримо присутствовал здесь. Ты видишь этих двоих?

Он слабо кивнул в сторону Арвида и Билла.

— Они вдвоем могут полностью заменить меня, — проговорил он уже почти шепотом, — Теоретик и боевой командир. Единственный приказ, который я им оставил, — защищать Дорсай. И они защитили его именно так, как это сделал бы я, — вплоть до того, что они явились сюда в тот самый момент, когда я их ждал. Земля никогда не создаст войска, способные нанести дорсайцам поражение.

Голова кружилась все сильнее…

— …Почему? — услышал он голос де Кастриса.

Он оглянулся, пытаясь найти говорившего, и увидел перед собой худощавое лицо, обрамленное черными волосами с сединой на висках, расплывчатое, словно в тумане.

— Новым мирам пора обрести независимость, — ответил Клетус. — Они должны освободиться от альянса, от коалиции, от власти Земли и стать самостоятельными. Пришло время. И я сделал это.

— …из-за книг, которые ты хотел написать… — Голос де Кастриса постепенно исчезал, отдаваясь в ушах Клетуса грохотом морского прибоя.

— И это… тоже. — Клетус вцепился в край стола обеими руками, ему казалось, что пол вот-вот уйдет у него из-под ног. — Следующие шестнадцать томов будут посвящены тактике, которой смогут воспользоваться только новые поколения дорсайцев, и… бесполезной для обычных военных там, на Земле. Солдаты нового типа… с самообладанием… чувством долга… ум и тело…

Все пропало вокруг него…

…После того, что показалось ему бесконечными веками небытия, он вернулся к смутной реальности и обнаружил, что лежит на кровати. Молодой офицер с белыми нашивками врача, очевидно, только что наложил широкую повязку ему на грудь. За спиной врача стояли Мелисса и Мондар.

— Значит… я не умер? — произнес он таким тихим шепотом, что сам едва смог разобрать собственные слова.

— Дау выбрал для вас неудачное оружие, Клетус, — ответил Мондар. — Иглы, вызывающие состояние физического шока и коллапса, годятся для того, чтобы убить обычного человека, но не такого, как вы. Вы приучили свое тело автоматически подчиняться вашей воле. Вы будете жить, не так ли, доктор?

— Совершенно верно. — Офицер выпрямился и отошел от кровати. — Он должен был умереть в течение первых полутора минут после укола. Когда он миновал эту точку, его организму некуда было больше двигаться, кроме как к выздоровлению.

Он протянул Мелиссе баллончик с лекарством.

— Проследите, чтобы он побольше спал, — сказал он. — Идемте, посланник.

Фигуры двух мужчин исчезли из поля зрения Клетуса. Он услышал, как закрылась дверь. Мелисса села на стул и принялась прикреплять баллончик к правой руке Клетуса.

— Теперь ты свободна, — прошептал он ей. — Можешь лететь на Землю или куда захочешь. Теперь все кончено.

— Не разговаривай, — оборвала она его. — Все это чепуха. Если бы я хотела улететь, я бы сделала это сразу же после того, как ты заставил меня выйти за тебя замуж. Я бы придумала, как объяснить это отцу. Он бы поверил любым моим словам.

Клетус удивленно посмотрел на жену:

— Тогда почему ты не…

— Потому что я поняла: ты любишь меня, — ответила она. — Это все, что мне было нужно.

Он отрицательно покачал головой:

— Я сказал…

Мелисса наклонилась и поцеловала Клетуса, не дав ему договорить.

— Дурачок! Глупый мой гений… Ты думаешь, я обратила хоть какое-то внимание на то, что ты сказал?

Дорсай!

(© Перевод К. Плешкова)

Курсант

Парень был не таким, как все.

Это он знал и сам. Он не однажды за свою короткую восемнадцатилетнюю жизнь слышал, как об этом говорили между собой старшие — мать, отец, дяди, офицеры в академии. Теперь, в одиночестве бродя по пустой зоне отдыха в долгих янтарных сумерках, прежде чем вернуться домой, он размышлял, в самом деле он так необычен — или предстает таким лишь в глазах других.

— Странный парень, — как-то отозвался о нем начальник академии в разговоре с офицером — преподавателем математики, — Никогда не знаешь, что у него на уме.

Сейчас дома его ждал торжественный ужин по случаю окончания учебы. Родные почти смирились с тем, что он все-таки откажется от своего назначения. Почему? Разве он когда-либо давал им повод для сомнений? Он принадлежал к чистокровным дорсайцам: мать — из рода Кенвиков, отец — из рода Грэймов; эти фамилии были столь древними, что их происхождение терялось в глубинах истории планеты. В его жилах текла кровь многих поколений профессиональных солдат, и ни единое пятнышко не замарало чести его предков-воинов. Он — первый в своем выпуске, его смелость неоспорима, репутация не запятнана.

Юноша подошел к ограде, отделявшей полосу препятствий от ям для прыжков, и облокотился на нее.