Дневник осады Порт-Артура - Михаил Лилье

Вчера на Высокой горе убит подпоручик Доброгорский, один из самых храбрых и лихих офицеров 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка.

Днем генерал-адъютант Стессель посетил 5-е временное укрепление.

Флот наш остается верен себе и по-прежнему ограничивается ролью пассивного и хладнокровного зрителя, не решаясь выйти из гавани. А между тем он мог бы с большим успехом обстреливать тыл японского расположения и тем оказал бы существенную поддержку нашим войскам.

Японцы же придерживаются совершенно противоположного образа действия: их флот пользуется всяким удобным случаем, чтобы принять участие в операциях своих сухопутных войск.

Так и сегодня их канонерка опять — и на этот раз очень удачно — обстреливала 5-й форт.

Каких-либо точных сведений о положении дел на Высокой горе не имею.

Настроение у всех мрачное и тревожное.

Начальствующие лица нервничают и выказывают небывалую раздражительность.

Рано утром узнал радостную весть, что вся Высокая гора осталась за нами и что последние остатки японцев выбиты из окопов.

Наши потери, как говорят, доходят до 1150 человек убитыми и ранеными. Потери японцев как атакующих, по общему мнению, должны быть несравненно больше.

Каких-либо подробностей отражения японских атак не знаю, так как сегодня не видел никого из участников последних боев.

Под вечер японцы обстреливали Высокую гору редким огнем.

Около 10 часов вечера я получил приказ, официально подтверждающий, что все атаки японцев на Высокую гору отбиты.

ПРИКАЗ

по войскам Квантунского укрепленного района

сентября 10-го дня 1904 года. Кр. Порт-Артур

№ 637

6, 7, 8 и 9-го числа шли ожесточенные штурмы с переменным счастьем. Важный для нас пункт. Высокая гора, был облеплен японцами, они лезли дни и ночи, много там храбрых легло. Сегодня в 4 часа 45 минут утра от храброго из храбрейших полковника Ирмана я получил следующее донесение:

«С вечера шел сильный бой на Высокой горе с наступающими японцами. Около часу ночи нашим охотникам, высланным вперед с пироксилиновыми зарядами, удалось разрушить блиндаж в нашем окопе, который занимали японцы и где стоял их пулемет; воспользовавшись паникой, вызванной у неприятеля взрывами 18-фунтовых зарядов пироксилина, комендант горы штабс-капитан Сычев приказал атаковать и занять окопы. Потери у неприятеля громадные, у наших сильный подъем духа. Отличились все, а особенно лейтенант Подгурский, руководивший бросанием пироксилиновых зарядов и даже сам бросавший их. Его энергии и храбрости мы обязаны тому, что блиндаж был разрушен.

Полковник Ирман

Слава и благодарение Богу, слава войскам-героям, слава Ирману, Сычеву, Подгурскому. Слава всем героям, начальникам и офицерам.

Слава и благодарность героям охотникам, взорвавшим блиндаж. Бог дал нам возможность отбить врага. Молитесь Ему.

Начальник Квантунского укрепленного района

генерал-лейтенант Стессель

Сегодня окончательно стало известно, что Водопроводный и Кумирненский редуты взяты японцами.

Говорили, что комендант крепости генерал-лейтенант Смирнов около восьми раз пытался отбить занятые пункты обратно, но все наши контратаки окончились полной неудачей. Каждый раз японцы своим сильным огнем производили в наших рядах странное опустошение и отбивали нашу атаку.

Таким образом, наше наступление на Водопроводный и Кумирненский редуты стоили нам громадных потерь и обошлись гораздо дороже, чем отбитие штурмов Высокой горы.

Участники боев на Высокой горе рассказывали мне массу интересных подробностей.

После страшного обстреливания японцы в течение двух суток вели бесперерывный штурм. Некоторые из них были одеты в какие-то фантастические доспехи и костюмы. Все атаки отличались удивительной храбростью и упорством.

Как я узнал впоследствии, в этом штурме принимали участие лучшие фамилии самураев и масса волонтеров. Все это были люди, которые слишком громко и открыто высказывали свое недовольство медлительностью действий японской армии, осаждающей Порт-Артур. На это Микадо им весьма остроумно предложил принять самим лично «активное» участие в осаде Порт-Артура, вместо того чтобы кричать и выражать свое неудовольствие. Вот этим-то недовольным и досталось главным образом от наших солдатиков при штурме Высокой горы. Немногие из них вернулись домой, и число крикунов в Японии сильно поуменьшилось...

Не худо было бы, чтобы и наше правительство имело в виду этот остроумный способ избежать критики.

После отчаянных усилий и громадных потерь японцам удалось наконец занять несколько полуразрушенных блиндажей в наших верхних окопах.

Они сумели ловко ими воспользоваться и сильно в них укрепиться. Эту-то горсть японских храбрецов, решивших дорого продать свою жизнь, мы и не могли, несмотря на все усилия, выбить из окопов в течение почти двух суток. Японцы поставили в блиндажах несколько, кажется, четыре пулемета и расстреливали каждого, кто рисковал высунуться из-за гребня горы.

Выбить их оттуда удалось только благодаря изобретательности лейтенанта Подгурского, прибывшего как раз в это время на позиции.

Сначала лейтенант Подгурский хотел скатить к занятым японцами блиндажам гостинец в виде мины с 16 пудами пироксилина, но потом, опасаясь, что мина может задержаться на склоне горы и своим взрывом причинить много вреда и нашим людям, он с несколькими солдатиками начал бросать прямо из-за гребня горы в японские блиндажи небольшие ящики с пироксилином. Несколько из них попали удачно в цель и, взорвавшись, совершенно разрушили блиндаж. Японские герои, так дорого продававшие нам свою жизнь и стоившие нам больших потерь, были погребены под его развалинами.

Теперь надо было кому-нибудь решиться взойти первым в разрушенный блиндаж. На этот подвиг вызвался рядовой 11-й роты 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Дмитрий Труфанов.

Без ружья, с одними ручными гранатами, этот выдающийся герой смело бросился вперед и первый взошел в бывшие японские блиндажи. Вместе с ним одним из первых в блиндаж вошел 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка штабс-капитан Краморенко.

Имена рядового Труфанова, штабс-капитана Краморенко и лейтенанта Подгурского должны стоять в первых рядах в списке героев и защитников Высокой горы.

Впоследствии рядовой Труфанов был награжден Георгием и произведен в унтер-офицеры.

Уцелевшие японцы кинулись в бегство. Одни из них были расстреляны, а другие, пораженные нашими ручными пироксилиновыми гранатами, горели, как факелы, и умирали в страшных мучениях.