Адвокаты Гитлера. Правда о войне, или Почему врут историки - Олег Козинкин

Несмотря на то, что к концу мая 1941-го в округах должны были разработать новые планы прикрытия и обороны госграницы, только в одном западном военном округе, в ОдВО, не только разработали новый план прикрытия, но все должностные лица, комдивы и комкоры были действительно ознакомлены с этими планами и сами участвовали, как и положено, в их разработке, «в части их касающейся». При этом командир мог знать о «соседях» (не более), но понятия не имел об окружном ПП. Сам окружной план прикрытия знали только несколько человек в штабе округа.

Маршал Советского Союза М. В. Захаров, генерал-майор и начальник штаба ОдВО в июне 1941-го, «Генеральный штаб в предвоенные годы», М.: Воениздат, 1989 г. – http://militeraiib.m/memo/russian/2aharov_mv/06.html:

« В связи с нарастанием угрозы военного нападения фашистской Германии на СССР приграничные военные округа в мае 1941 года получили соответствующие директивы наркома на разработку плана обороны государственной границы.

Как видите, Захаров майские Директивы на разработку «Планов прикрытия» округов называет «Директивами на разработку именно «Планов обороны»! Хотя многие историки всячески утверждают, что майские «Планы прикрытия» не являются «Планами обороны», именно об этих «ПП» и ставится вопрос № 1.

«В соответствии с директивой Генштаба штаб ОдВО разработал план прикрытия государственной границы, в котором предусматривался следующий замысел: активной обороной, опираясь на систему полевых позиций, построенных вдоль государственной границы, и ряд оборонительных рубежей в глубине, прикрыть наиболее важные направления и не допустить прорыва фронта обороны и распространения противника в глубину, особенно с фронта Сэвени, Яссы, Фэлчиу, Галац; в случае вклинения врага в нашу оборону задержать его продвижение, опираясь на промежуточные тыловые и отсечные позиции, а затем резервами командования округа и всей авиацией ликвидировать прорыв.

В соответствии с этим замыслом создавалась и группировка войск прикрытия…

Соответствующие командиры и штабы изучили полосы обороны своих соединений и участки полков в пределах районов прикрытия.

Т. е. приграничные части первого эшелона, вплоть до командиров полков включительно, знали свои участки обороны и проводили тренировки в этих районах, где они в принципе и находились, и отработанный норматив подъёма по тревоге для этих частей составлял 2–3 часа. При этом части второго эшелона и резерва должны были знать, куда они выдвигаются в случае объявления тревоги, – в какой район сосредоточения. Прибыв в который, они и получат следующие приказы – куда двигаться дальше и какую задачу выполнять…

«Вдоль Днестра находилось два укрепленных района – Рыбницкий и Тираспольский, созданные ещё в 30-х годах на старой государственной границе с Румынией. За несколько дней до начала войны в этих укрепрайонах по указанию округа и в соответствии с директивой Генерального штаба проводились работы по оборудованию предполья в глубину до 35 километров от Днестра. В трёх остальных укреплённых районах, управления которых формировались в конце 1940 – начале 1941 года, не имелось ещё пулемётно-артиллерийских батальонов и работ по созданию долговременных огневых точек вдоль государственной границы не велось. Проводились лишь рекогносцировки мест для последующей установки долговременных сооружений.

Наиболее важное в этих словах и действиях Одесского командования то, что они, не дожидаясь утверждения плана в Москве, дали командирам корпусов команды на отработку своих частей ПП. Но делалось это не из-за некой мифической «личной инициативы» Захарова, или по отдельному указанию Генштаба для этого конкретного округа. Это норма, и так и должны отрабатываться планы прикрытия. Первым делом вновь назначенный командир дивизии начинает свою службу с того, что выясняет место своей дивизии в Плане обороны округа, на случай войны. Сам план прикрытия в округе есть изначально («по определению»). Командир знакомится с ПП округа «в части, касающейся его подразделения», и, в случае прихода в округ новых ПП, до него в обязательном порядке доводят эти новые требования. Это обязанность начальника штаба округа. После этого он вносит изменения в план своего подразделения (корпуса, дивизии, полка).

План разрабатывается должностными лицами «в части, их касающейся», а потом отправляется на утверждение в Генеральный штаб, в Москву. И разработка идет именно «снизу». И хотя ПП из Одессы поступил в ГШ только 20 июня 1941-го, генералы и командиры ОдВО «свой манёвр» знали.

Обратите внимание, что «срок готовности первых эшелонов прикрытия по боевой тревоге» устанавливался чёткий и достаточно небольшой – «2–3 часа». Это время давалось частям, находящимся на самой границе – дивизиям прикрытия, которые в те дни уже находились в повышенной боевой готовности, или приведенным ранее в повышенную б/г частям округа, которые могут быть подняты по боевой тревоге по первой команде из Москвы и приведены в полную боевую готовность!

В реальности – именно столько времени и понадобилось флоту, чтобы перейти из «готовности № 2» в «№ 1» в ночь на 22 июня. Именно столько понадобилось и Одесскому округу, чтобы его войска в ночь на 21–22 июня были подняты по тревоге и приведены в полную б/г. И именно столько времени понадобилось бы и остальным трём округам в ночь на 22 июня, чтобы и их войска были приведены в полную боевую готовность. Но в реальности этого не произошло, и даже этих 2–3 часов войскам просто не дали, но об этом чуть позже.

Также интересно свидетельство Захарова о том, что «за несколько дней до начала войны» в округах «проводились работы по оборудованию предполья» в укрепрайонах! И именно «в соответствии с директивой Генерального штаба»! В приводимых далее показаниях генералов это видно (саму данную опубликованную директиву ГШ найти пока не удалось).

В ПрибОВО с отработкой планов прикрытия и с доведением их до подчинённых было хуже, но всё же и здесь большинство командиров «знали свой манёвр». Хотя и в этом округе не все командиры чётко знали этот самый «манёвр», именно согласно майскому ПП. Начнём с показаний генерал-лейтенанта П. П. Собенникова, бывшего командующего 8-й армии ПрибОВО:

«Командующим я был назначен в марте 1941-го. Должность обязывала меня прежде всего ознакомиться с планом обороны государственной границы с целью уяснения места и роли армии в общем плане. Но, к сожалению, ни в Генеральном штабе, ни по прибытии в Ригу в штаб ПрибОВО я не был информирован о наличии такого плана. В документах штаба армии, который располагался в г. Елгава, я также не нашёл никаких указаний по этому вопросу.

У меня складывается впечатление, что вряд ли в то время (март 1941 г. – О. К. ) такой план существовал. Лишь 28 мая 1941 года я был вызван с начальником штаба генерал-майором Г. А. Ларионовым и членом военного совета дивизионным комиссаром С. И. Шабаловым в штаб округа, где командующий войсками генерал-полковник Ф. И. Кузнецов наспех ознакомил нас с планом обороны. Здесь же в этот день я встретил командующих 11-й и 27-й армиями генерал-лейтенанта В. И. Морозова и генерал-майора П. Э. Берзарина, а также начальников штабов и членов военных советов этих армий.

Командующий войсками округа принимал нас отдельно и, видимо, давал аналогичные указания – срочно ознакомиться с планом обороны, принять и доложить ему решение.

Всё это происходило в большой спешке и несколько нервной обстановке. План был получен для ознакомления и изучения начальником штаба. Он представил собой довольно объёмистую, толстую тетрадь, напечатанную на машинке.