Часть той силы - Сергей Герасимов

– Позавчера, – ответил Защитник, – вы с ними долго разговаривали. Я это видел собственными глазами. Чтоб мне лопнуть, если вру.

– Но я не помню!

– Что-то с памятью вашей стало, – сказал Защитник. – Лекарство есть от склероза, «Фезам» называется, по радио реклама была. На вашем месте я бы попил. Не нравится мне ваша память. Это не к добру. Пейте три раза и взбалтывайте перед употреблением, если, конечно, это не таблетки: пейте утром, днем и вечером.

43. Вечером…

Вечером он, наконец, решился.

До этого времени не произошло ничего существенного. Ложкин упорно размышлял, пытаясь найти объяснение хотя бы чему-то из вихря событий вокруг себя, но размышлял он тщетно. Оставалось еще письмо, которое могло бы пролить свет на многое, если не на все. Вторым вариантом был камешек Ауайоо, который мог ответить на любой вопрос, – вот только задавать вопрос нужно было с той стороны двери.

Солнце уже зашло, но было еще довольно светло.

Он решил не отходить далеко от двери. В самом деле, наверняка достаточно отойти от нее всего на шаг, и в случае любого намека на опасность сразу же прыгнуть назад. Конечно, это опасно, но жить со здоровенной обезьяной в доме тоже опасно. А с яйцекладущим человеком? Никто не знает, на что способны эти существа, что они могут сделать в любой момент. Этот Защитник на самом деле далеко не тот, кем он кажется, и не тот, кого создавал Ложкин для своей защиты. Это просто монстр, который до поры ведет себя прилично. А приятно ли жить с провалами памяти? Поэтому Ложкин решил все же спросить Ауайоо, даже не дожидаясь утра. Он просто не мог ждать утра.

Он взял спящий зеркальный камешек и спустился в подвал. Здесь было прохладно, и сырость оседала на каменных стенах искрящимися мелкими каплями, поверх которых виднелись слюнявые следы недавно проползавших слизней, – причем следы были такой толщины, что одного слизня хватило бы на обед для трех голодающих Поволжья. Ложкин содрогнулся, когда представил себе таких тварей. Откуда они взялись, и как умудрились развестись так быстро?

А ведь прорыв-то уже произошел, – подумал Ложкин. – Пока я раздумываю, рассусоливаю и толку воду в ступе, идет вторжение. Тот мир все сильнее проваливается сюда, захватывает метр за метром, камень за камнем, новые и новые твари осваиваются здесь, а от меня-то уже мало что зависит. Сегодня гигантские слизни, а завтра что? И кто поручится, что это и в самом деле просто безобидные моллюски?

Решительно открыв вторую дверь, он поднялся по ступенькам и оказался в том мире. Его снова поразила невероятная тишина этой вселенной. Он мог слышать собственное дыхание и толчки собственного пульса. Он тряхнул головой и достал камешек.

– Ты идиот! – сказала Ауайоо. Ложкин успел заметить, что она из блондинки перекрасилась в светло-рыжую.

– Что?

– Ты слышал, что! Зачем ты вошел сюда после захода солнца?

– Мне нужны были ответы. Я не знаю, что делать. Не знаю!

– Нужно было подождать до утра, неужели это трудно понять?

– Я не мог. Но ведь ничего не случилось?

– Это ты так думаешь, что ничего не случилось! – возмущалась Ауайоо. – Всякий раз, когда кто-то входит сюда ночью, он открывает новые каналы и расширяет старые.

– Какие каналы? – не понял Ложкин.

– Каналы прямой связи между мирами. Короче говоря, когда ты вошел сюда после захода солнца, добрая дюжина существ отсюда проникла в твой мир. И твоему любимому миру они вряд ли понравятся. Они ведь только и ждали первой возможности, чтобы войти! Теперь они будут жить там, у тебя, прятаться в твоих лесах, охотиться по ночам, дышать людям в спину…

– Черт возьми, я понял! – воскликнул Ложкин. – Лиса!

– Какая лиса?

– Была заметка в газете, о том, что в Еламово лиса откусила мальчику руку. Тогда я не поверил, потому что лиса не может быль такой сильной. Теперь я понял. Это была не лиса. Это было существо отсюда! Сколько их выпустил дед?

– Несколько тысяч, – ответила Ауайоо. – Хотя он был аккуратнее, чем ты. А ты уже выпустил не меньше сотни, если хочешь знать.

– Но что я могу сделать?

– Теперь уже ничего. Только впредь не повторяй этой ошибки. Ни за что не открывай эту дверь после захода солнца. О чем ты хотел меня спросить?

– Со мной происходят странные вещи. Кажется, что катится лавина, которую я не могу остановить.

– Так и есть, – согласилась Ауайоо. – сам ты с этим никогда не справишься. Ты наделал слишком много ошибок. Вот сам и расхлебывай.

– Но у меня провалы в памяти. Я даже не знаю, какие ошибки совершал, а какие нет!

– Это наименьшая из проблем.

– Но мне это не нравится!

– Тогда ладно, слушай. Проснулся третий камешек, из тех, что ты принес с собой, – сказала Ауайоо. – Выражаясь фигурально, это демон памяти. Он способен сотворить с твоей памятью все, что угодно. И не только с твоей. Ты будешь помнить то, чего не делал, а другие люди не вспомнят то, что они совершили. Он может создавать ложную память, стирать настоящую. Он может управлять людьми. Сейчас он управляет тобой.

– Тогда что мне делать?

– Просто поговори с ним и узнай, чего он хочет. Он, конечно, не подарок, но с ним можно договориться. Тогда провалов в памяти не будет.

– А все остальное?

– С остальным сложнее. Если все будет идти так, как идет сейчас, то еще два или три дня, и ты погибнешь. Я не думала, что будет так плохо. Теперь для тебя есть лишь один выход. Не самый лучший, но в этой ситуации единственный.

– Какой?

– Если ты не прочтешь письмо до полудня завтрашнего дня, ты обречен. Просто прочти его. Больше мне нечего тебе сказать. Иди и действуй. Кстати, как тебе нравится новый оттенок моих глаз? Я вставила контактные линзы. Ты не думаешь, что более насыщенная голубизна будет смотреться лучше?

По темнеющему небу проскользил черный силуэт большой птицы, размером с жирного птеродактиля. Птица сделала круг и снова пронеслась рядом, на этот раз совсем близко. Поднявшись, она раскрыла длинный клюв и тоскливо завыла.

– Уходи, – сказала Ауайоо. – Она выбрала тебя. Не стоит ждать продолжения.

Птица ринулась вниз, но Ложкин уже скрылся за дверью. Он ожидал удара или скрежета, но ничего не произошло.

В подвале он обнаружил двух больших слизней и запер их в металлическом ящике для инструмента. Просто чтобы посмотреть, что из этого получится. А еще он не мог позволить этой дряни свободно ползать по дому.

– Это мой дом, – сказал он громко, – слышите, мой! Я здесь хозяин, и так будет всегда. Где этот проклятый третий камешек?

44. Третий камешек…

Третий камешек лежал на своем месте, но, как только Ложкин взял его в руку, демон памяти проснулся и вошел в его сознание. Демон оставался снаружи, но в то же время был внутри, а сам Ложкин ощущал себя чем-то вроде неподвижного скорпиона внутри большого куска янтаря. Ощущение было не из приятных, и с явным медицинским оттенком, – как будто тебе делают резекцию желудка, а ты вдруг проснулся, но не можешь двигаться и пока что не чувствуешь боли, но понимаешь, что нечто острое и чужое творит внутри тебя свое неотложное дело. Затем он почувствовал отчетливое движение внутри своей головы, так, словно, кто-то устраивался там поудобнее, приготовляясь к обстоятельной беседе. Затем внутренний голос произнес слова.