Танцующая на лепестках лотоса - Джон Шорс

— Неужели я не могу собственной жене сказать, что она мне нравится? — тихим голосом спросил Боран.

Сория пошла дальше.

— Но почему именно теперь?

— Потому что я уже очень давно не говорил тебе этого. Слишком давно.

Она кивнула, обходя стоявший на тропе муравейник высотой ей до пояса. Наклонившись к мужу, она шепнула ему:

— Думаешь, мы совершаем ошибку?

— Я… я не знаю.

— Если будем идти дальше… можем потерять сына. А если развернемся и пойдем назад, он все равно будет идти вперед, но уже без нас.

— А чего ты боишься больше?

Тяжело вздохнув, она покачала головой:

— Я не могу отпустить его одного.

— Я тоже.

— Но как ты сможешь защитить его, когда появятся чамы?

— Эти люди… они учат и тренируют его.

— Им на него плевать. Они используют его. А мальчик не может сражаться со взрослыми мужчинами.

— Я знаю. Поэтому я буду рядом с ним.

— Но, Боран, ты ведь всего лишь простой рыбак. Прости, что говорю так, но, увидев тебя с саблей в руке, я поняла, что эти люди просто дурачатся с тобой.

Боран взглянул в сторону воинов, понимая, что она права, и злясь из-за своего неумения.

— Так чего ты тогда хочешь от меня? Ты говоришь так, будто у меня есть множество вариантов, а я выбираю неверный путь. Куда же мне идти, Сория? Он хочет сражаться и учится тому, как это делается. Возможно, это спасет его. Возможно, это спасет и меня тоже. День за днем я задаю себе те же самые вопросы, которые только что упомянула ты. Здесь не река, и я сейчас не расставляю сети. Поэтому я и не знаю, что делать.

— Прости. Видишь ли…

Внезапно шедший впереди воин подал сигнал тревоги. Боран замер на месте. Воины вдруг ринулись в обратном направлении. Они неслись, словно ветер. Вибол, держа Прака за руку, бежал впереди своих сотоварищей. Боран развернул Сорию, и она побежала вслед за воинами; сам он бежал за ней, чувствуя, что сердце его готово выпрыгнуть из груди.

Прак споткнулся о корень дерева и упал на колени; Сория вскрикнула и бросилась к нему. Вибол помог брату подняться, а Боран забрал у него чамскую секиру. Он стоял, повернувшись лицом на север, и ждал, кто появится на тропе. Но тут Сория потянула его за руку, и они снова побежали, пригибаясь, уклоняясь от веток и изо всех сил стараясь не упасть.

К немалому удивлению Борана, воины привели их к большому баньяну и велели взбираться на дерево. Боран хотел возразить, но потом кивнул и стал помогать своим близким подняться туда через хитросплетение толстых ветвей. Они лезли вверх, пока земля не осталась далеко внизу и частично не открылся вид на окружающую местность.

— Почему мы не стали бежать дальше? — пытаясь отдышаться, шепотом спросил Боран.

Командир воинов, мужчина с большим шрамом через все лицо и сломанным носом, наклонился к Борану:

— Потому что я хочу увидеть.

— Увидеть, как мы умрем?

— Увидеть, кто идет. И теперь я вижу, что это не чамы, рыбак, это сиамцы. Так что просто подождем, пока они уйдут.

Боран только покачал головой: ему было непонятно, почему сиамцы не могут убить их всех так же, как это сделали бы чамы. Он хотел спросить об этом, но суровый взгляд воина заставил его запнуться на полуслове. В полной беспомощности он поочередно смотрел на Сорию, Прака и Вибола, кивал им, стараясь как-то подбодрить, хотя на самом деле чувствовал себя угрем, попавшим в его собственную сеть.

Вдалеке с криком вспорхнули несколько черных птиц. Боран затаил дыхание, правой рукой сжимая древко боевой секиры. Ему показалось, что между деревьями он заметил блеск стали. Заржала лошадь. До него донесся какой-то незнакомый запах. Глядя вниз сквозь ветки и листву, он пытался разобраться, что там происходит.

В просветах между деревьями появился отряд военных. Хотя находились они на расстоянии полета стрелы, Боран сразу понял, почему кхмерский воин узнал в них сиамцев. На быстро передвигавшихся солдатах были набедренные повязки и туники из ткани ярких окрасок, с изысканным тонким рисунком. На головах мужчин были головные уборы пирамидальной формы, украшенные бисером, ракушками и перьями. В отличие от кхмеров и чамов, у них были не небольшие круглые щиты, а прямоугольные, закрывающие их от шеи до колен. Почти все они были вооружены копьями с металлическими наконечниками; посередине копий и на концах были прикреплены белые перья. Вообще же это скопление сиамских воинов являло собой своего рода рисунок с такими красками и узорами, каких Боран никогда не видел. Хотя храмы Ангкора были великолепны и ни с чем не сравнимы, большинство кхмеров носили простую одежду, и на них редко можно было увидеть кольца и другие украшения. Сиамцы же, похоже, наоборот, старались украсить себя как можно более пышно.

Боран наблюдал за тем, как внизу проходит войско. Сначала он пытался считать воинов, но очень быстро сбился со счета. Под ним, похоже, шли сотни и сотни сиамцев. Слышны были стук щита о щит и топот бесчисленных ног. Некоторые сиамцы посматривали на верхушку большого баньяна, где укрылись кхмеры, но никто из них не удосужился подойти поближе. Воины явно торопились, они двигались быстрее, чем Боран мог себе представить. Ему казалось, что копья и тяжелые щиты нисколько не замедляют их шаг.

Когда войско наконец прошло и скрылось из виду, Боран повернулся к воину со шрамом.

— Что они здесь делают? — спросил он.

Мужчина улыбнулся.

— Ходят разные слухи, — сказал он. — Слухи о том, что король Джаявар послал за сиамскими наемниками и попросил их прийти к Цитадели женщин, куда направляемся и мы. Если слухи эти правдивы, это может означать, что боги вновь благосклонны к нам. И мы можем теперь надеяться, что справимся с врагом.

Боран заметил, что Сория при этих словах воина согласно закивала, как будто тоже верила в то, что этот знак — встреченное сиамское войско — предвещает им хорошее будущее.

Однако Боран не был в этом уверен. Такое количество людей и оружия могло привести только к большому числу смертей. И как он сможет защитить свою семью от столь разрушительной силы, оставалось для него загадкой.

Когда кхмерский воин велел всем слазить с дерева, Боран испытывал большое искушение попросить своих близких остаться там. Но потом он поймал себя на том, что вместе со всеми спускается с ветки на ветку навстречу своей судьбе, которой он так боялся.

Асал подгонял своего коня, продвигаясь в голову колонны. Двое разведчиков, которых он послал вперед, к этому времени должны были вернуться. Он уже имел дело с этими людьми раньше, и они никогда его не подводили. Теперь они задерживались и он нервничал.

Джунгли здесь стояли плотной стеной — Асал с таким никогда не сталкивался. Тут преобладали заросли бамбука, хотя над ними возвышались громадные баньяны, а также тиковые и фиговые деревья. Несмотря на сухой сезон, практически каждый камень, ствол дерева или упавшая ветка были покрыты мхом. Косые лучи солнца с трудом пробивались сквозь густую листву, бросая на землю редкие светлые пятна.

Хотя люди вокруг него двигались без остановок и не испытывая сомнений, беспокойство Асала нарастало с каждой минутой. Что-то здесь было не так. Его конь артачился, обитатели джунглей как-то подозрительно притихли. В пятидесяти шагах впереди колонны пятнадцать чамов прорубали саблями дорогу в густом подлеске. Вздрагивая, мерно падали под их ударами стебли бамбука. Папоротник просто вырывали.

Асал доложил Индраварману о пропавших разведчиках, однако король не разделял его опасений. Судя по всему, основные силы кхмеров находились севернее, в районе старого храма. И все же Асал чувствовал себя так, будто идет в ловушку.

Натянув поводья, он придержал коня и крикнул воинам, чтобы они готовились к бою. Они растерянно смотрели на него, но он повторил свой приказ и выхватил саблю из ножен. Теперь он вглядывался вперед, пытаясь понять, что подсказывают ему его инстинкты.

Он начал уже разворачивать коня, чтобы посоветоваться с Индраварманом, но тут джунгли взорвались боевыми кличами. Листва раздалась в стороны, и на тропу стали выскакивать кричащие воины с копьями и большими щитами, в набедренных повязках и туниках ярких цветов. У чамов было всего несколько мгновений на то, чтобы выхватить оружие и собраться с духом. Асал, конечно же, не был готов к тому, что нападут на них не кхмеры, а сиамцы.

Кто бы ни командовал нападавшими, место для засады он выбрал удачно. На узкой тропе чамские лошади запаниковали, некоторые из них понеслись в подлесок, сбросив своих седоков. Даже понимая, что враг превосходит их численностью и они почти обречены, Асал кричал чамским воинам, чтобы они держали строй.

А затем сиамцы нанесли им удар.

Находившаяся в нескольких сотнях шагов, ближе к хвосту колонны, Воисанна, услышав крики и свист стрел, сразу вспомнила слова Асала. Крикнув Тиде, чтобы та следовала ее примеру, она вывалилась из повозки и забралась под нее. Вокруг уже раздавался звон клинков, слышались крики на кхмерском, чамском и сиамском языках. Заслышав голоса своих соотечественников, Воисанна хотела выползти из своего укрытия, чтобы попросить у них помощи. Но только она высунулась, как люди вокруг начали падать, корчась в смертельных муках и зовя на подмогу, которая не приходила. Рядом с ней пронзительно кричала Тида, закрыв уши руками, с обезумевшими от страха глазами. Шум боя нарастал. Воисанна перебралась к центру повозки, откуда ей были видны лишь ноги сражающихся мужчин.