Вне подозрений - Джеймс Гриппандо

Катрина включила Интернет и просмотрела электронную почту, отправленную боссом за последнюю неделю. Обычные контракты, связанные с отмыванием денег, но сегодня ее интересовали поставки крови в Сидней. Покупатели запросили кровь инфицированной СПИДом белой женщины, а вместо этого получили кровь какого-то наркомана и бродяги, где наличествовал не только вирус СПИДа, но и гепатита, а также целого букета других заболеваний, которые можно было подхватить на улице. И эта кровь была не пригодна для исследований СПИДа. Впрочем, Владимиру каким-то образом удалось исправить ошибку. Он выслал им три литра крови с вирусом СПИДа, полученные из другого источника.

Так что версия Свайтека о женщине из Джорджии уже не казалась столь уж невероятной.

Пятое письмо это подтверждало. Послание было адресовано инвестору в Брайтон-Бич и написано в характерной для Владимира лаконичной манере. Видимо, он следовал принципу: «Меньше скажешь – крепче спишь».

«Страховщик: Северо-Восточное отделение агентства „Жизнь и несчастный случай“. Номер полиса: 1138-55-А. Страховая сумма: 2 500 000 долларов. Усопшая: Джоди Фолдер, Мейкон, штат Джорджия. Срок платежа по страховому соглашению…»

Срок просто поразил Катрину. За несколько дней Владимир раздобыл и организовал отправку в Австралию трех литров крови, зараженной СПИДом, и его виатикальные инвесторы уже выстроились в очередь за денежками. Вряд ли это простое совпадение.

Свайтек прав: тут пахнет не только отмыванием денег.

Внизу хлопнула дверь, и сердце у нее екнуло. Кто-то прошел через главный вход. Она выключила компьютер, бросилась к двери и стала шарить в кармане в поисках ключей от кабинета Владимира.

Мужчина, что-то напевая под нос, прошел на кухню и принялся готовить себе кофе.

Владимир! Руки у нее дрожали, и никак не получалось вставить ключ в скважину и запереть дверь.

– Это ты, Катрина? – окликнул он из кухни.

Голос напугал ее еще больше, но с пятой попытки ключ вошел, и она заперла дверь. Вознося Господу благодарственную молитву, Катрина поспешила вниз и, входя в кухню, даже изобразила некое подобие улыбки.

– Доброе утро.

– Кофе? – спросил он.

– Нет, спасибо. Надо работать. Заполнить еще несколько бланков-заказов.

Он не удивился, увидев ее, и это Катрине не понравилось. Спеша на кухню, она уже придумала несколько оправданий для столь раннего появления на работе.

– Ясно. – Он отпил из кружки глоток. Кофе получился крепкий, его аромат разносился по всей комнате. Затем приблизился к ней и сказал: – Давай прогуляемся.

Катрина похолодела. Она знала, чем кончались такие прогулки с сотрудниками и даже с несколькими клиентами. Ни один из них не вернулся улыбающимся.

– Да, конечно.

Выходя, он захватил свой портфель.

Вот оно, подумала Катрина. Ее ни разу не ловили с поличным, зато она много раз представляла, как это будет. Владимир не станет церемониться с человеком, подозреваемым в шпионаже.

Он вывел ее через заднюю дверь. Утро выдалось солнечное и жаркое, в ноздри ударил запах разогретого на солнце асфальта. Они пересекли автостоянку и двинулись бок о бок по тротуару, под сенью оливковых деревьев, к автозаправке и несмолкаемому гулу на магистрали I-95. Был утренний час пик, и все восемь полос движения на Пемброук-Пайнс-бульвар были заполнены нескончаемым потоком автомобилей.

– Я тут думал о твоем дружке Тео.

Катрина затаила дыхание. И одновременно испытала облегчение: стало быть, не она занимала его мысли.

– Понимаю.

– В «Буром медведе» все мы трое говорили вполне откровенно.

– Да, конечно. Дружеская беседа.

– Как он разнюхал всю историю с виатикальными сделками?

– Он вообще-то сообразительный парень.

– А вот Юрий считает, что не шибко сообразительный. Думает, ты ему рассказала.

– Ничего я ему не говорила.

Владимир остановился. Зажегся красный свет, и по направлению к магистрали I-95 устремился плотный поток легковых автомобилей и тяжелых грузовиков.

– Верю тебе, – сказал он после паузы. – Но у Юрия есть вопросы. Так что надобно произвести кое-какую перестройку.

– Перестройку?

– Восстановить доверие.

– Но, Владимир, я трудилась как проклятая на протяжении восьми месяцев. Сколько за это время сменилось сотрудников, я уже и со счета сбилась. Я всегда рядом с тобой. Изо дня в день.

– Знаю. Поэтому и не хочу, чтобы все это выглядело проверкой на преданность. Просто это шанс для тебя, ты сможешь лишний раз подтвердить право на повышение.

– О чем это ты?

– Твой дружок Тео вляпался в серьезные неприятности.

– Знаю. Вчера смотрела выпуск новостей.

– Так что оба мы прекрасно понимаем: прокуратура будет сильно на него давить.

– Тео не стукач!

– Хотелось бы верить. Но добрые старые времена давным-давно миновали. У воров больше нет ни чести, ни совести, нарушен старый закон молчания. Сегодня, попавшись, люди начинают говорить. И рисковать мы никак не можем. Нельзя допустить, чтоб Тео рассказал прокурору о нашей болтовне в «Буром медведе». Черт, я, как помнится, упомянул в разговоре Юрия и Судьбу.

Катрина поняла, к чему он клонит. Оправдались худшие ее опасения, которыми она успела поделиться с Сэмом Дрейтоном.

– Ну и чего ты от меня хочешь?

Он щелкнул зажигалкой, закурил. Смотрел на нее и не произносил ни слова.

– Пожалуйста!.. Тео мой друг. Не заставляй меня делать это!

Владимир глубоко затянулся, выпустил длинную струю дыма.

– Все то время, что ты здесь работала, ни разу не видел тебя с пушкой в руке.

– В том не было нужды.

– Похоже, только напрасно время тратила. Два года службы в корпусе морской пехоты США. Ты, должно быть, приличный стрелок.

– Да, стрелять я умею.

Он протянул ей портфель.

– Вот, возьми.

Катрина колебалась. Она понимала, что лежит в портфеле.

– Ты… ты хочешь, чтобы я убрала своего старого друга?

– Все мы время от времени делаем это. Старых убираем, заводим новых.

На миг она потеряла дар речи.

– Какие проблемы? – спросил Владимир.

Она изо всех сил пыталась сохранять спокойствие. Потом взяла портфель и сказала:

– Нет. Никаких.

Он обнял ее за плечи, и они зашагали обратно к офису.

– Это очень поможет тебе в дальнейшем. Правильный шаг. Я это чувствую.

Катрине казалось, что с каждым шагом портфель в ее руке становится тяжелее.

– Я тоже, – тихо ответила она.

52

Катрина скорчилась на полу, за спинкой водительского кресла «фольксвагена». От резинового коврика пахло пролитым пивом, обивка была в пятнах и дырках, прожженных сигаретами. Одета она была во все черное. При нажатии кнопки на наручных часах в темноте высвечивались зеленые цифры.

Час пятьдесят ночи. До окончания смены Тео в «Спарки» оставалось ровно десять минут.

Громкий смех на парковке заставил ее еще ниже пригнуться к полу. Типичный конец вечеринки: глупая молоденькая курочка в окружении трех сексуально озабоченных парней, предлагающих отвезти ее домой. К ним домой. Катрина едва сдержалась, чтобы не выскочить из машины ей на помощь. Нет, нельзя.

У нее работа.

Еще со времени первой встречи с Владимиром она решила: если когда-нибудь придется делать выбор «она или кто-то другой», пусть это будет кто-то другой. И ей всегда казалось, что этим «другим» непременно будет член банды, преступник. Тогда она и представить себе не могла, что «другим» может оказаться Тео.

На парковке послышался грохот. Машина завибрировала. Несколько секунд спустя в щель через приоткрытое окно со стороны водительского места в салон начали просачиваться вонючие выхлопные газы. Катрина осторожно приподняла голову и увидела: неподалеку от «фольксвагена» припарковался огромный грузовой трейлер. Мотор работал, выхлопная труба продолжала выплевывать темную струю дыма. Водителя в кабине видно не было. От этого омерзительного запаха Катрину затошнило. И возникло предчувствие, что водитель никуда не торопится, что он просто заперся внутри, включил мотор, чтобы не замерзнуть, и решил отоспаться на стоянке, поскольку немного выпил.

Выхлопные газы сгущались, она чувствовала во рту противный тошнотворный привкус. Голова закружилась, навалилось странное оцепенение. Шум, запах, вибрация… Она жаждала глотнуть свежего воздуха. И ей понадобилась вся сила воли, чтобы остаться на месте. Сил нет никаких, а держаться надо. Ситуация напомнила ей жизнь в Праге, этом красивейшим из городов, где она десять лет назад работала на шумной текстильной фабрике и у нее не было ни сил, ни времени, ни возможности любоваться красотами этого города.

Старая фабрика все еще носила следы гитлеровских бомбежек. А старые станки работали не на электричестве, а на дизельном топливе. Установлены они были прямо под окнами общежития, и даже в разгар зимы сквозь щели и трещины проникали удушливые пары, отчего Катрина и другие работавшие здесь кубинцы мучились от хронических головных болей, кашля и тошноты, что лишь усугубляло тяжесть положения. Рабочий день длился четырнадцать часов, в неделю полагался лишь один выходной. Часто Катрина чувствовала, что вот-вот потеряет сознание и лишь страх упасть прямо на ткацкий станок удерживал ее на ногах. Меры безопасности не соблюдались здесь вовсе, и машины были безжалостны к человеку. Ей еще повезло, у нее станок был почти что новенький, не проработал и тридцати лет. А тот, что рядом, работал еще до Второй мировой войны и постоянно ломался. Бешено вращающиеся бобины перематывали бесчисленные метры нити. Когда машина, работающая с такой скоростью, вдруг ломается, поблизости лучше не находиться. Хорошо если достанет ловкости и сообразительности нырнуть вниз и пригнуться. В противном случае отлетевший болт или отломившийся кусок металла может ранить, как шрапнель.