Россия (СССР) в войнах второй половины XX века - неизвестен Автор

Мы убыли на север Вьетнама, а засады стали популярны среди подразделений ПВО. Особенно тогда гремел дивизион, где действовала группа специалистов во главе с подполковником Ф.П.Ильиных. Под его началом ракетчики уничтожили 24 самолета противника. Из Вьетнама офицер вернулся с орденами Ленина и Красного Знамени.

Из дневника полковника запаса Г. Любинецкого:

Август 1965 г. Вчера, устроив засаду, мы уничтожили два самолета. Американцы ушли, но, как видно, решили отомстить нам. Восемь самолетов устремились на позицию сразу же после первой атаки, применив помехи.

На экранах только самолет - постановщик помех, все в засветах, других целей не видно. Услышал команду подполковника Ильиных:

"Выпускаем последние ракеты - ив укрытия. Дивизион обнаружен, накроют всех..." Стартовали две ракеты, и вдруг новая команда Ильиных: "Всем оставаться на местах". Вышло так, что мы грохнули постановщика помех; лишившись его, американцы легли на обратный курс. Драпанули... А ведь у нас уже ни одной ракеты не оставалось. Я даже подумал: это последний бой для нас...

Вспоминает генерал-лейтенант в отставке А. Дзыза (заместитель руководителя группы советских военных специалистов по зенитным ракетным войскам):

В начале декабря 1965 г. в очередной раз ракетчики подполковника Ильиных справились со "Шрайком" - ракетой, предназначаемой для борьбы с зенитными ракетными дивизионами. Она идет на подразделение по лучу радара и врезается, как правило, прямо в антенну. Бой выглядел так. Когда самолет противника входил в зону действия радаров, его приборы регистрировали облучение, и на луч радара выпускался "Шрайк". В сентябре дивизион чудом избежал удара, ракетчики случайно отключили станцию. На этот раз мы действовали вполне обдуманно. Засекли выпущенный "Фантомом" "Шрайк" и начали разворачивать станцию, а затем выключили ее. Серая трехметровая сигара с 23 кг взрывчатки и тысячами стальных кубиков "заблудилась" и упала. Затем американцы начали разрабатывать для "Шрайка" блок памяти. Мы стали готовиться и к этому, хотя понимали: тяжело придется, ведь ракета будет запоминать луч, и хитростью ее не остановить.

Противоборство, очень трудное для нас, шло и на других направлениях. На американских самолетах были установлены приборы опознавания пуска наших ракет, пилоты получили возможность совершать маневр против огня пикированием или резким разворотом. Мы стали производить пуски, когда самолет входил в самую устойчивую зону поражения, и маневры его не спасали. Нашли "противоядие" и на помехи...

Из дневника полковника запаса Г. Любинецкого:

Январь 1966 г. Буй Хай, мой вьетнамский напарник по станции, техник, рассказал: янки перестали вести войну, что называется, по распорядку дня. Оказывается, до прибытия наших ракетчиков их боевые действия были строго хронометрированы. С 8 до 9 часов - разведка, с 9 до 14 - массированные налеты. Потом два часа перерыв. С 4 до 7 вечера - опять налеты и ночной отдых. Выходные - как выходные. Поняли, что с ракетчиками шутки плохи...

Рассказывает полковник запаса В. Федоров (бывший командир полка):

Для меня было открытием - американцы неплохо знают русские поговорки. В начале декабря 1966г. вьетнамский дивизион, ведя бой самостоятельно, уже без участия наших специалистов сбил американский самолет, летчик катапультировался. Его взяли в плен и повезли в дивизион. Он попросил показать русских, сбивших его. "Вьетнамцы тебя сбили", - пояснили ему, посвятив в ход боя. Тогда он говорит: "Все равно не верю, чувствую, тут русским духом пахнет". Неплохими мы оказались учителями... Покидали вьетнамскую землю с чувством удовлетворения. Наши друзья за девять месяцев овладели зенитной ракетной техникой.

Впечатляет и статистика. За время боев полк израсходовал 43 ракеты, уничтожил 23 самолета. Успех разделили подполковник В. Нижельский, майор-инженер А. Петров, майоры С. Воробьев, А. Саморуков, капитаны Р. Казаков, Ю. Кульков, лейтенанты В. Щербаков, В. Романюк... Перед отъездом на Родину лейтенанту Вадиму Щербакову вручили орден Ленина, другим специалистам - ордена Красного Знамени и Красной Звезды.

Вспоминает генерал-майор в отставке Г. Белов:

В апреле 1967 г. встретился с Хо Ши Мином. Он поблагодарил наших специалистов за ратный труд. Потом положил руку на плечо и говорит: "Передайте товарищам, мы берегли и будем беречь каждого военного специалиста, помогающего в борьбе с агрессией". Что стоит за этими словами, я узнал чуть позже.

Раз едем по шоссе, и тут начался налет. Бомба взорвалась метрах в двухстах перед нами. Остановились, бросились в кювет. Только плюхнулся на грунт, как почувствовал: на меня кто-то навалился. Смотрю - капитан Тинь, мой переводчик, а рядом водитель Туан. Когда самолеты улетели, спрашиваю:

- Тинь, что за фокусы?

- Товарищ генерал, я отвечаю за вашу жизнь. Вы приехали нас учить воевать, а не погибать на чужбине. И все-таки, случалось, погибали...

Из беседы с генерал-майором авиации запаса А. Тромбачевым (заместителем руководителя группы советских военных специалистов по политической части):

Уезжали на Родину два наших техника. Вьетнамские солдаты и офицеры, воевавшие с ними, чуть не плакали. "Линсо, линсо!" - выкрикивали они слова, означающие "советский", и шли, шли за уходящей машиной. Вот как можно подружиться за восемь месяцев...

А наши ребята - действительно настоящие интернационалисты. Запомнился случай. Солдаты одного дивизиона помогали вьетнамцам в ремонте детского садика. Клумбы вскапывали вместе с детишками. Перевернула девчушка лопату земли, и наш сержант увидел "апельсин" - шариковую бомбу. Шарообразную, умещавшуюся на ладони и содержащую в себе до трехсот смертельных для человека шариков. Бросился на "апельсин", накрыл своим телом...

Каждый год 5 августа в Москве у Большого театра собирается человек двадцать пять - тридцать. Собираются воины- "вьетнамцы", те, что живут в столице и в Подмосковье. Вьетнам у всех у них один. Это - страна, где царствуют голубая и зеленая краски, где тишину ночей прерывают крики обезьян, стрекот цикад. Это - тревожные минуты у пусковых установок, переворачивающие душу разрывы реактивных снарядов. Это - гнетущая жара, помноженная на влажность, переходящую в водяную пыль, когда задыхаешься, прямо купаешься в поте, а нужно часами сидеть у экрана индикатора. Это изуродованные напалмом, шариковыми бомбами лица вьетнамских детишек, женщин, это стойкость солдат, поклявшихся умереть за родину. И хочется им, бывшим ракетчикам, локаторщикам, летчикам, чтобы их глазами увидели Вьетнам шестидесятых-семидесятых окружающие их сегодня люди, их соотечественники.

Стихи и песни неизвестных авторов - участников вьетнамской войны

Самодельная книжечка, машинописные листочки... Ее бережно хранил сын недавно скончавшегося участника войны во Вьетнаме Б. А. Воронова. Эти стихи и песни прочувствованы и выстраданы теми, кто воевал во Вьетнаме, кто оказался так далеко от Родины. Их строки с бесхитростной простотой и щемящей выразительностью передают мысли и чувства тех, кто вернулся с этой войны. И тех, кто не вернулся с нее...

Дорога № 1

"Дорога жизни" от Ханоя

На юг Вьетнама след ведет.

И янки, в ней воронки роя,

Ведут по-варварски налет.

По ней колонны ночью мчатся

При свете лишь одной луны.

А янки очень сильно злятся,

Как черно племя сатаны.

Бомбят кругом все переправы,

Висят на небе фонари.

И вся земля в огне кровавом, 

И так от зорьки до зари.

А над дорогою раскаты,

Разрывы "соток", гул ракет.

И вновь вьетнамские солдаты

Идут дорогою побед.

Стервятник дым пустил и, воя,

Пошел грызть землю за скалой.

Им не дает нигде покоя

Ракет советских грозный бой.

И вот бежит, спешит дорога,

И лижет раны на ходу.

По ней солдаты четко, строго

Победной поступью идут.

Хочу я снега на грудь

Плавится душное небо Вьетнама

Который день.

Жгучее солнце палит беспощадно

Который день.

Как мое тело не знает прохлады

Который день 

Так мое сердце не знает отрады

Который день.

Припев:

Хочу небес синеву,

Хочу мороза вдохнуть,

Хочу узор по стеклу,

Хочу я снега на грудь.

Тучный банан нависает кистями 

Грустно мне.

Кустики риса вода заливает 

Грустно мне.

Белой березы мне не хватает 

Грустно мне.

Поля алмазного снега без края 

Грустно мне.

Припев

Манит весной журавлиные стаи

Родимый край.

Где журавлятам стать журавлями

Родимый край.

Птиц ненадолго сюда отпускает

Родимый край.

Как северянину жить во Вьетнаме,

Родимый край?

Припев

С мыслью о Родине

Ночное затишье прохладою дышит,

И яркие звезды горят вдалеке.

И ветер чуть слышно деревья колышет

И вдаль уплывает по Красной реке.

В вьетнамской столице мне нынче не спится,