Заключительный аккорд - Гюнтер Хофе

— В прошлом году мы провели под Житомиром превосходный рождественский вечер.

— И в дополнение ко всему перешили котёл, который нам устроили войска Советской. Армии, Нашу батарею прямо-таки накрыли огнём. Солдаты гибли как мухи. Ни тебе шелеста развёрнутых знамён, ни тебе героизма. — Хейдеман задумчиво кивал головой.

— А эсэсовец, командовавший отрядом, вытащив пистолет, пытался принудить Хельгерта погнать нас в бой. Хорошо, что Хельгерт помог нам перейти на сторону русских.

— Рождественская ночь… святая ночь… ёлка с зажжёнными свечками… Старая традиция… — задумчиво произнёс Хейдеман. — Не знаю, хороший это обычай или нет.

— После войны нам всем крепко придётся надумать, — заметил Бендер.

— Нелегко будет перестраивать своё мировоззрение, — сказал Хейдеман. — Что мы знаем о марксизме? Разве только то, что успели усвоить за время пребывания в лагере военнопленных в Красногорске, не больше…

— Послушайте меня, товарищи, — прервал Хейдемана Бендер. — Наша группа получит новое задание. Командирами назначены Фаренкрог и я. Через час начнётся совещание по этому вопросу!

Снова зашелестела палатка у входа. В землянку вошёл Хельгерт. Он не спеша снял с себя телогрейку, а пока раздевался, снег на его сапогах растаял, образовались две маленькие лужицы, в которых отражался свет свечи.

— Ну, что тебе сказал врач? — спросил его Шехтинг.

— Всё в порядке.

— Однако физиономия у тебя не очень-то довольная.

— Это потому, что я только что встретил Зину.

Все помолчали.

Майор Тарасенко по-русски разъяснял Бендеру и Фаренкрогу обстановку. Переводчик монотонно переводил сказанное.

— Шестнадцатого декабря фашисты начали наступление в Арденнах. За неделю им удалось продвинуться почти на восемьдесят километров. Как нам следует оценить создавшуюся ситуацию? Эйзенхауэр и его генералы отнюдь не рассчитывали на такое наступление гитлеровцев. До сегодняшнего дня союзникам, к сожалению, не удалось нанести по противнику ни одного ответного удара, который спутал бы все карты Моделю. — Тарасенко закурил папиросу и продолжал: — Какой вывод следует нам сделать из сложившейся общей обстановки? Необходимо координировать совместные усилия, товарищи. А это означает, что мы должны не дать Гитлеру передышки и возобновить наступление. Готовящаяся к наступлению сторона должна разбираться не только в стратегических замыслах противника, но и детально знать конкретные местные условия. На нашем участке вот уже несколько месяцев ведётся так называемая позиционная война. Аэрофотосъёмка кое-что дала нам. Вот, собственно говоря, и всё, чем мы располагаем, что знаем о противнике, который находится перед нами. Однако командованию этого явно недостаточно. Мы до сих пор не разгадали: оперативных намерений врага. — Тарасенко по очереди осмотрел бойцов, словно искал у них поддержки, и продолжал: — Штаб Первого Белорусского фронта требует от нас конкретных разведывательных данных, которые дополнили бы сведения а противнике. И эти данные, товарищи, должны достать мы с вами.

Затем Тарасенко остановился на конкретной задаче, которая поставлена перед их группой, а час спустя он сам пришёл в землянку, где располагалась немецкая группа.

— Товарищ Бендер, наверное, уже сказал вам, — начал майор, — что мы планируем проведение новой и очень важной разведывательной операции.

Майор разостлал на столе карту.

«Кто это «мы»? — думал Хельгерт. — Отношусь ли я к этому числу? После возвращения из тыла противника Тарасенко разговаривал со мной всего один раз и больше к себе не вызывал».

Майор на миг задумался, а затем продолжал:

— Каково же положение, товарищи? — Взяв в руки карандаш, он провёл его кончиком вдоль линии фронта. — Вот изгиб Нарева. В двадцати километрах отсюда, у Модлина, Нарев впадает в Вислу. Вот здесь проходит, линия фронта. — Карандаш медленно полз по карте. — Напротив нас держит оборону усиленный корпус противника. Нам известно, что начальником штаба корпуса является полковник фон Зальц. — Карандаш вздрогнул в руке майора. — Фон Зальц знает очень многое. — Последнее предложение Тарасенко произнёс так тихо, словно он говорил его только для себя одного.

Бендер и Хельгерт переглянулись.

— Можем ли. мы ещё раз планировать проведение операции по старому плану? Не натолкнёмся ли мы на ловушку противника?

— Я уверен, что противник ни за что на свете не будет ждать нас на старом месте. Он рассматривает это как самоубийство, — высказал своё мнение Фаренкрог, и притом довольно решительно.

— Вы хотите сказать, что не натолкнётесь на повышенную бдительность? Полагаете, что в одно и то же место снаряд два раза не падает?

— Я этого не говорил.

— Если гитлеровцы увидят знакомые лица, они мгновенно поднимут тревогу.

— Но ведь и мы тоже помним их лица. — Губы Бендера превратились в узкие полоски.

— И только один из пас лично видел фон Зальца, — сказал Хейдеман.

По виду Тарасенко нельзя было понять, услышал он эту фразу или нет, так как в этот момент он сосредоточенно разглядывал какую-то точку на карте.

— А как вы думаете протащить его через немецкий передний край?

— Да уж как-нибудь протащим.

— И он будет говорить?

— Думаю, что да.

— И скажет больше, чем обычный рядовой солдат?

— А почему бы и нет?

«Майор Тарасенко прекрасно знает, что только я могу узнать полковника фон Зальца, — думал Хельгерт. — Однако он об этом ни словом не обмолвился. Неужели он мне больше не доверяет? Что же, я это вполне заслужил. Я же сам не выполнил приказ и не захватил фон Зальца с первой попытки. Из-за моего, можно сказать, легкомыслия, провалилась вся операция. Видимо, именно поэтому Тарасенко и медлит, не знает, включать меня в группу или но включать. Я сам во всём виноват».

Тарасенко, казалось, никого не замечал. Вдруг он поднял голову и сказал:

— Мы можем планировать операцию по-разному, но нас торопит время. Именно поэтому мы хотели бы, чтобы товарищ Хельгерт обязательно принял участие в этой операции, разумеется, если он достаточно хорошо себя для этого чувствует и если он сам этого хочет.

Хельгерт встретился взглядом с глазами майора.

«Опи хотели бы, чтобы я принял участие в этой операции, — с радостью подумал Хельгерт. — Почему он так деликатно выразился? По лицу майора ничего не поймёшь. У него свои обязанности, у меня — свои. Сейчас не время копаться в психологии. Прошлые ошибки можно исправить лишь результативными действиями».

— Мы видим три варианта, — продолжал Тарасенко, — выполнения этого приказа. Согласпо первому варианту, захват фон Зальца осуществляет группа советских разведчиков, в состав которой включается и товарищ Хельгерт. Согласно второму варианту, всю операцию с самого начала и до конца проводит ваша группа. И наконец, третий вариант, по которому создаётся смешанная группа, состоящая из советских и немецких товарищей. Обсудите всё между собой, а завтра утром сообщите мне, какой вариант вы считаете наиболее приемлемым. Имейте в виду, что при любом варианте разведгруппа получит серьёзную поддержку всеми имеющимися у нас силами и средствами. — Майор сдвинул на затылок шапку и почесал лоб. — Однако вариант с эсэсовцами, могу сказать заранее, исключается! — Попрощавшись кивком головы, он вышел из землянки.

Издалека доносились раскаты артиллерийской дуэли. Сегодня они были слышны сильнее, чем раньше. Однако канонада нисколько не мешала спать солдатам. Не спал лишь один Хельгерт. Он лежал с открытыми глазами и думал.

«Итак, с командной точки зрения всю операцию будет возглавлять Фаренкрог. Бендер, как и раньше, выполняет обязанности политкомиссара. Оба они представители рабочего класса, — думал Хельгерт. — А может быть, так оно и должно быть? Ведь недаром компартия, членами которой они оба являются, принимает непосредственное участие во всех сложных операциях. Правда, Фаренкрог всего лишь ефрейтор, а я офицер. Однако именно на него ложится ответственность за проведение операции в целом. Я же буду отвечать лишь за действия группы на месте захвата «языка»… Неужели я настолько честолюбив, что это обижает меня?»

Хельгерт прислушался, глядя прямо перед собой в темноту.

«Нужно учиться понимать целесообразность того или иного шага начальства. Вместе с нами пойдёт и Иван Добрушкин… Он до армии был крестьянином. Ну и что? Да что мы, немцы, до войны знали о Советском Союзе? Собственно говоря, почти ничего. Разве только то, что у них не было всемирно известной футбольной команды, известных боксёров, что они не принимали участия в олимпийских играх, и только. Я ещё знал, что это страна, где большевиков сначала возглавлял Ленин, а после его смерти — Сталин. А что я знаю о ней сейчас? Многое, и в первую очередь то, что русские обязательно выиграют эту войну, что они значительно сильнее фашистов. Далеко не сразу, но я всё же понял, что и морально они намного выше нас., Майор Тарасенко отлично понял, что я не из-за страха рассказал ему всю историю с Ильзе. А теперь Ильзе и мой отец арестованы и находятся где-нибудь в концлагере. Лишь бы они выдержали! До полного освобождения от фашизма осталось не так уж и долго. Теперь я люблю Клавдию, но это не освобождает меня от обязанности заботиться об Ильзе. Раньше я думал, что любовь и счастье — это одно и то же. Как я тогда заблуждался! Лишь после окончания войны я смогу осознать в полной мере и то и другое.