Киноспекуляции - Квентин Тарантино
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Единственная форма самовыражения для Трэвиса – рукописный дневник, который он постоянно перечитывает и который никому не суждено увидеть.
В начале фильма Трэвиса легко принять за недружелюбного, но невинного простака. Но сила фильма отчасти в том, что по ходу действия мы наблюдаем, как он постепенно утрачивает невинность. И то, что приходит на смену утраченной невинности, одновременно и пугает, и завораживает.
Пол Шредер и Мартин Скорсезе рисуют сочувственный портрет этого рассерженного человека, живописуя его быт день за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем. Постепенно погружаясь в рутину повседневной жизни Трэвиса, мы видим, как чертовски легко он съезжает в мир жестоких фантазий, выдуманных обид и жажды действия, которую может утолить лишь кровопролитие. Мы видим, как легко Трэвис – в своем одиночестве – становится сначала чудаком, потом полным шизоидом и, наконец, социопатом с тикающей внутри бомбой.
Одно из главных противоречий «Таксиста» связано с тем, что фильм снят с точки зрения Трэвиса Бикла. А это точка зрения расиста.
Не расиста-балабола, как персонаж Питера Бойла в «Джо», и не карикатурного быковатого реднека, которых в то время часто играл Дон Страуд.
Трэвис ни разу не говорит ничего открыто оскорбительного о чернокожих обитателях Нью-Йорка, с которыми ходит по одним улицам.
Он не называет их «ниггерами».
Персонажи «Злых улиц» используют это слово. Использует его и сам Скорсезе – в роли пассажира Трэвиса, мужа-куколда, фантазирующего о том, как «магнум» 44-го калибра разворотит вагину его жены.
Персонаж Питера Бойла, Колдун, называет чернокожих «мау-мау»[70].
Но Трэвис в тот единственный раз, когда он вступает в разговор о черных, называет их «духами». И при этом подчеркивает свою толерантность как таксиста: «Некоторые духов не возят. Но мне все равно».
Однако фильм ясно дает понять, что всех чернокожих мужчин он воспринимает как злодеев и преступников. Любой контакт с ними ему противен. Их надо опасаться или как минимум избегать. А поскольку мы смотрим фильм с точки зрения Трэвиса, мы начинаем думать так же (вспомните этот потрясающий проезд с нижней точки, на черного сутенера в круглосуточном кафе, стучащего пальцем по столу). Тревога, которую чувствует зритель при просмотре, отчасти порождается тем вопросом, который он вынужден задавать себе.
Что такое этот «Таксист»: фильм о расисте или расистский фильм?
Ответ очевиден: конечно, первое. Но сам факт того, что фильм осмеливается задать зрителям этот вопрос, да еще так, чтобы они сами на него ответили, делает его отчаянно смелым. За годы, прошедшие с тех пор, как он написал сценарий, Пол Шредер высказался отчетливо: расизм Трэвиса произрастает из того факта, что обиженные, затюканные, бесправные люди склонны вымещать свою злость не на правящем классе, не на вышестоящих, а на тех, кто ниже, кто еще более бесправен. Но, хотя в более широком, политическом контексте это действительно так, не это самая важная причина, по которой Шредер сделал Трэвиса расистом. Главная причина нелюбви Трэвиса к чернокожим в том, что в ней отражается ненависть Итана Эдвардса к команчам в «Искателях». Тут надо иметь в виду, что фильм Скорсезе, при всей его суровости, – лишь бледная копия первоначального нигилистского сценария Шредера. Потому что в сценарии Шредера все персонажи, которых Трэвис убивает в финале, – черные. Сутенер Щёголь (персонаж Харви Кайтела) – черный, как и менеджер трах-отеля, которого в фильме играет Мюррей Мостон.
По словам Шредера, продюсеры и студия Columbia Pictures попросили его сделать Щёголя белым, потому что из их памяти еще не выветрились расовые бунты, прогремевшие за несколько лет до этого. Было опасение, что, если в кинотеатрах начнутся погромы, фильм снимут с проката из соображений безопасности. Шредер отмечал, что так произошло через несколько лет с «Воинами» Уолтера Хилла.
Что ж, могла ли Columbia испугаться такого провокационного фильма, как «Таксист»?
Еще как могла! Ведь даже 30 лет спустя Columbia Pictures дрожала от страха, представляя себе реакцию на «Джанго освобожденного».
Но чего конкретно боялась Columbia Pictures?
Что чернокожие зрители начнут ломать стулья?
Потому что фильм провоцирует насилие? Или их так возмутит чернокожий актер в роли сутенера, что они в ответ пойдут громить кинотеатры? Если так, то почему никто ничего не громил во время проката «Жажды смерти»? В этом фильме Чарльз Бронсон застрелил больше черных актеров, чем белых.
Аналогия с «Воинами» тоже не очень хорошо работает. Не Майкл Бек и не вся эта экранная бойня спровоцировали погромы в нескольких кинотеатрах во время показа этого фильма. Дело в том, что это был фильм про уличную банду, и на первые показы в некоторых случаях пришли парни из уличных банд.
Все, что «Таксист» мог спровоцировать, – это несколько злых отзывов в паре газет… но настоящие погромы?
Учитывая, что в 1970-е на экранах кинотеатров или телевизоров было предостаточно насилия со стороны черных мужчин, страхи продюсеров и студийных боссов не просто кажутся преувеличенными – от них отдает извращенной логикой Трэвиса Бикла.
То есть давайте начистоту: Columbia Pictures совсем не смущали злодейские карибские братья из «Бездны», интриганы и убийцы, но вот именно «Таксист» пересек черту?
С какого бока ни посмотри, решение Скорсезе, продюсеров Майкла и Джулии Филлипс и студии Columbia Pictures изменить цвет кожи Щёголя было социальным компромиссом.
И, честно говоря, единственной причиной, по которой столь гигантский компромисс стал возможен, стала магнетическая актерская игра Харви Кайтела в роли Щёголя.
Нет, я серьезно: попробуйте вообразить «Таксиста» без Харви Кайтела.
Что это было бы?
Кайтел так крепко ассоциируется с фильмом, что фильм без него так же трудно себе представить, как фильм без Роберта Де Ниро.
Однако когда Филлипсы впервые предложили «Таксиста» студии Columbia Pictures (когда режиссером еще значился Роберт Маллиган), на роль Трэвиса Бикла планировался не Роберт Де Ниро, а Джефф Бриджес, только что получивший номинацию на «Оскар» за «Громилу и Скорохода» и расхваленный критиками за роль в фильме «Сердца Запада».
Говоря откровенно, Скорсезе, судя по всему, не считал цвет кожи Щёголя таким принципиальным вопросом, каким его считаю я.
Практически уверен, что – с точки зрения Скорсезе, – если была хоть малейшая опасность снятия фильма с проката из-за погромов, игра не стоила свеч. Кроме того, Марти хотел, чтобы в фильме была роль для Харви Кайтела, и очень расстроился, когда ее в нем не обнаружил. (Сначала он предлагал Харви роль коллеги Сибилл Шеперд, который подкатывает к ней, но актер от нее отказался.)
Если сделать сутенера белым, появится хорошая роль для Харви Кайтела. Класс! Проблема решена.
Но Кайтел сам невольно подчеркнул фальшивость этого решения, когда пожелал встретиться с коллегой своего героя из реальной жизни.
Да, Харви Кайтел захотел пообщаться с настоящим белым сутенером из Нью-Йорка. Не подозревая,
