Наренгу идет за тобой (СИ) - Медведская Евгения

Вторая жена успела родить Бьёкку. Граф был счастлив, но спустя несколько лет Лилия была арестована по подозрению в государственной измене. Графиня совала нос в дела разведки и передавала сведения посланнику из Крето. Говорили, что измена была не только государственной, но и супружеской. В любом случае, итог был печален. Закрытое слушание суда приговорило Лилию к длительному заключению, в котором она быстро скончалась от естественных причин, как говорилось в официальных источниках. Расторжение брака, начатое графом, не потребовалось.

Из Крето ответили, что отрицают все инсинуации по поводу связи графини и посланника Фурдоса. Так же они гневно отмели все подозрения в шпионаже. Но другого ответа ждать не стоило. Все следили за всеми, и никто в этом не признавался, даже будучи схваченным за руку. В качестве ответа, в Крето был схвачен представитель михельской дипломатии, а также два незаконно присутствующих на территории сотрудника магической охраны.

В Михелле оппозицией было инициировано расследование смерти графини. Прошли беспорядки и пикеты. Фурдос был обменян на задержанных в Крето михельских подданых и расследование было прекращено. Оппозиция вдруг замолчала, давая повод всерьез задуматься, в каких делах была замешана Лилия. Затем по графству пошли слухи, что правителю смерть жены не была выгодна, в отличие от страны, на которую она работала. Женщина могла еще многое рассказать. Разведка Крето не собиралась ждать, когда это произойдет. Их деятельность на территории Михеллы оказывалась под угрозой. Подозрения перешли в другое русло. В глазах граждан граф был оправдан и даже получил сочувствие. Его рейтинг серьезно поднялся.

Граф больше не женился. Слухов о возможных неофициальных связях не просачивалось в массы. Многие ждали, что он отошлет дочь подальше под предлогом учебы, но вышло иначе. Бьёкка всегда находилась рядом с ним. Пинатири частенько ревновал отца к сестре.

Однажды в сердцах он сказал Исиде, что хоть и наследник, но был рожден в браке по расчету, а Бьёкка — дитя любви. Он утверждал, что отец простил бы Лилию и вернул бы ей статус, сразу как остыл. Им помешала только смерть.

Вот и сейчас он намекнул сестре на ее магическую слабость, чтобы уязвить.

Бьёкка даже бровью не повела, молча положила на платье салфетку и сделала знак обмена. Вино, перемещаясь из черного шелка, кровавой кляксой растеклось по белой ткани. Девушка правильно исполнила магию, но ее лицо осталось спокойным — не было проявления торжества или хотя бы радости, что у нее получилось самой справиться с проблемой.

— Ты меня восхищаешь сестра, — заметил Пинатири. — Не ожидал, что мы сможем сэкономить пару монет на чистке.

Бьёкка бросила на него быстрый взгляд, но лишь вздохнула.

— Бьёкка еще сможет нас удивить, Пинатири, — вдруг сказал Наренгу, заставляя всех повернуться к себе. — У нее хороший потенциал, лишь не хватает уверенности в своих силах. На ее стороне высокий статус, цепкий ум и очарование. В магической охране она проявила себя великолепно. А ведь это только первые шаги. Вам с покойным отцом не стоило так долго считать ее малышкой и держать в тени вашей заботы, — он улыбнулся сестре правителя, и Исида вдруг ощутила бешенство.

Никогда раньше ей не приходилось ревновать. Чувство было неприятным и ранящим. Оно нарастало постепенно. Сначала в виде легкой досады, что он оказал знак внимания другой, потом добавились воспоминания о поездке, с которой все было так туманно. Исида выпила немного вина, чтобы разобраться, почему незначительное замечание вызывает у нее такую бурю эмоций. На мгновение ее поглотил страх, что Наренгу бросит ее в пользу дочери графа. Михелла была больше Лиз, здесь смогли сохранить суверенитет. Граф Михеллы был выше статусом ее отца-короля. А у Бьёкки имелось право наследования в случае смерти лишь одного Пинатири, в отличие от Исиды, перед которой топталась очередь из наследников номинального престола. Что если Исида в жизни Наренгу лишь для развлечения? Если она лишь та, которой он пользуется в своем мрачном жилище, когда ему нужно снять напряжение?

Девушка впервые подумала: «Миром всегда правят драконы. Они никогда не совершают того, что лишит их возможности взять власть. Рано или поздно, но Наренгу захочет быть выше». Мысль была будто бы чужой, но за ней побежал ворох других. Исида подумала, что даже не знает, сколько Наренгу лет, не говоря уже о том, какие у него планы на будущее.

Еще один глоток вина привел ее в чувство. Она стала вспоминать, главы книги, которую продолжала тщательно изучать, надеясь, что это поможет ей узнать секреты ее мужчины. В таких мыслях она и осталась до конца печального застолья.

Девушка встала и попыталась вспомнить всех, кто присутствовал за столом. Она больше не считала, что чувство ревности и недоверия принадлежало ей. Повод был слишком мал. Исида закрыла глаза и постаралась припомнить каждую деталь. Ее память была несовершенна в таких вещах, зато она знала, у кого можно было спросить.

Об этой любви

Ведьма спустилась вниз в поисках Наренгу, но нашла лишь Викси, сидящего за столом.

— Наренгу уехал, — сказал он. — Будет только к вечеру. Велел заботиться о тебе и не давать ничего делать. Только отдых.

— Жаль, что именно сейчас, — сказала Исида.

— Ты не спала ночью?

— Да, — ответила девушка, наливая себе большую чашку чая. — Зато у меня почти все готово. Можно ехать сразу как он скажет.

Викси кивнул. Он немного злился на Исиду за все ее выходки, но без Наренгу не решался проявить недовольство. Если она все еще злая, то спасать его будет некому.

— Как давно вы с ним знакомы? — спросил юноша просто чтобы не висело напряженное молчание.

Исида задумалась. Она была совсем девчонкой.

— Прилично, — ответила она. — Мне было 16 лет.

— И вы с ним столько вместе? — вытаращил глаза Викси.

— Ты спросил, сколько мы знакомы, а не сколько мы встречаемся, — сказала Исида. — Он много мучительных лет не смотрел в мою сторону, как бы я этого не добивалась.

— А потом?

— А потом, на смену несчастной любви пришла счастливая. И мы не один год наслаждались этим.

Викси посмотрел, как просветлело ее лицо при воспоминаниях, и спросил:

— Что же тогда произошло между вами? Я думал, что пойму, но не понимаю. Получается, что Наренгу не делал тех вещей, о которых ты говорила?

Исида кивнула.

— Но при этом ты не можешь исправить то, что сделала?

Она снова кивнула.

— Но он на тебя злится или нет?

— Не злится, хотя должен. Я не думала, что наша встреча будет такой… Такой счастливой.

— Все выглядит немного иначе со стороны, — неуверенно сказал Викси. — Ты почти все время плохо себя чувствуешь, и я сейчас не о следах укусов. Произошло что-то серьезное, настолько, что Наренгу лечил тебя, а потом приехала магическая охрана.

— Это из-за магии огня, — рассеяно сказала Исида, вдруг четко вспоминая один момент. Фраза Викси о плохом самочувствии всколыхнула ее воспоминания.

Через несколько дней после траурного ужина, ей тоже было плохо из-за Наренгу. Слабость и сонливость пришли на смену полученному удовольствию. Маг выпил слишком много ее боли, а она не подумала его остановить. Так иногда происходило. Исида просто пережидала пару дней и восстанавливалась. В этот раз она сильно обиделась на Наренгу. Но произошло это не дома, когда она разглядывала синяки на своем теле и прятала их под чарами. Не в тот момент, когда нежная ткань платья скользила по ее коже, причиняя дискомфорт истерзанному телу. В те минуты она наслаждалась своими воспоминаниями, перебирая их как бусины на нитке. Напротив, ее накрывали сладкие волны удовольствия.

Она разозлилась, когда переступила порог здания магической охраны. Ее вызвали, чтобы она оценила один опасный амулет, созданный на основе магии иллюзий. Пинатири сам вышел встретить девушку внизу. С ним была сестра и ее жених. Исида подумала о свадьбе и сияющем виде Бьёкки. Затем вдруг ее кольнуло обидой — ведь они с Наренгу даже не говорили о том, когда поженятся, хоть и сдали кровь на совместимость. Тогда она почувствовала злость, что Наренгу как хочет пользуется ее телом. Мысль, что она лишь игрушка в его руках, мелькнула в ее голове. Причем такая игрушка, которую нравится мучить и ломать. В тот день настроение резко упало, будто бы солнце ушло в плотные облака.