Глубокая разведка - Владимир Добряков

— Это в месяц или в неделю?

— Ну конечно, в месяц, — улыбается Светлана, она оценила мой юмор.

— Меня это устраивает.

— Хорошо. Сейчас я подготовлю договор. Ваш паспорт, пожалуйста.

— Видите ли, Светлана, я только что уволился из армии, и у меня нет никаких документов, кроме удостоверения. А его-то я как раз сдал в райотдел, чтобы мне оформили паспорт. А жить где-то надо. Но вы не волнуйтесь. Паспорт будет готов недели через две, а я буду жить в этой квартире не менее шести месяцев.

— Но вы понимаете, что без документов я не могу оформить на вас договор?

— Понимаю. Но я также знаю, что из каждого положения можно найти выход, если его поискать. Мне кажется, что мы с вами можем договориться.

— Попробуем. — Светлана пожимает плечами и поводит грудями, просвечивающими через блузку (то еще богатство!). — Давайте проедем по адресу, посмотрим на месте. Если вас все устроит, то там мы и договоримся, и договор оформим, и рассчитаемся. У вас деньги при себе?

Я киваю. Светлана распечатывает болванку договора и нажимает кнопку селектора:

— Толя, мне на два часа нужна машина. — Она достает из стенного шкафа короткий плащ из тонкой розовой кожи и приглашает меня: — Поехали.

У крыльца нас ждет белая «десятка». Светлана усаживается на заднее сиденье, приглашает меня и говорит водителю:

— Витя, Кочубея, шестнадцать.

— Виктор, — прошу я, — будьте добры, притормозите у какого-нибудь продовольственного магазина. Мне надо кое-что прикупить.

— Кстати, — говорит Светлана, — как вас зовут?

— Андрей, — отвечаю я, — Андрей Злобин.

Сам не пойму, почему я назвался фамилией своего друга. Наверное, потому, что под его фамилией я работал в России сорок первого года, а под своей в реальных Фазах не работал ни разу. Сказалась привычка.

В магазине я беру бутылку хорошего коньяка, лимон, шикарную коробку конфет, кусок ветчины и каравай хлеба. Все это тщательно упаковываю. Дом номер шестнадцать на улице Кочубея оказывается шестнадцатиэтажной башней. Наша квартира на двенадцатом этаже. Это не очень удобно, но на первое время сойдет.

Квартира довольно большая и действительно со всей обстановкой, вплоть до кухонной и столовой посуды. На кухне имеется вместительный холодильник и даже кухонный комбайн. В зале небольшой стол, сервант, диван, три кресла, журнальный столик и телевизор. В каждой спальне роскошная двуспальная кровать, размером с небольшой аэродром. Есть небольшие платяные шкафы, банкетки и тумбочки. Еще раз глянув на постельный аэродром, я улыбаюсь, вспоминая соответствующий анекдот. Светлана воспринимает мою улыбку по-своему.

— Наверное, пора приступить к переговорам, — предлагает она.

— Пора. Где мы будем решать наши вопросы, здесь или в зале?

— Лучше здесь.

— Тогда я сейчас кое-что приготовлю. Не люблю, когда серьезные беседы ведутся без всякого сопровождения.

— Хорошо, я тоже кое-что приготовлю.

Я иду на кухню, нахожу там поднос, режу лимон, ветчину и хлеб. Ставлю на поднос коньяк, открываю коробку с конфетами, достаю из серванта пару рюмок и направляюсь в спальню. Светлана сняла свой розовый плащик и бросила его в головах постели. Сама она сидит на ее краю, закинув ногу на ногу. При этом я имею возможность убедиться, что на ножках у Светланы не колготки, а чулки, и что трусики у нее красного цвета.

— Ого! — оценивает она содержимое подноса. — Я думаю, что разговор будет плодотворным.

— Я тоже на это надеюсь. Итак, на какой цене мы сойдемся? — спрашиваю я, разливая коньяк по рюмкам.

— Это будет зависеть от вас.

— И в какой мере это от меня зависит?

Светлана выпивает коньяк, закусывает лимончиком и конфеткой. Улыбаясь, она смотрит на меня и покачивает ножкой в блестящем сапожке. Я уже понял, что это — просто сексуально озабоченная самочка, воспитанная на эротико-порнографических изданиях и фильмах. И я прекрасно понимаю, чего она ждет от меня. Ничего не поделаешь, придется жить в этом «монастыре» в соответствии с его уставом.

Выпиваю свой коньяк, опускаюсь на колени и поглаживаю Светланины ножки. Сначала по светло-коричневым сапожкам, потом выше, по коленкам, обтянутым ажурными белыми чулочками.

— О! Я вижу, вы привыкли сразу браться за рога!

— Ошибаетесь, Света. Это быков берут за рога, а женщин берут совсем за другие места.

— Это за какие же?

— Сейчас покажу.

Я подхватываю Светлану под колени и запрокидываю ее на спину, одновременно задирая юбочку. Пояса я не вижу, чулки держатся на широкой кружевной эластичной ленте. Расстегиваю блузку, обнажая груди с темно-розовыми сосками. Светлана сама расстегивает мне джинсы и рубашку и достает из-под своего плащика упаковку презервативов. Все свое носит с собой! Предусмотрительная особа.

Войдя в нее до конца, я на несколько секунд замираю, закрываю глаза и высвобождаю сексуальную программу из биоцивилизации, записанную когда-то в мое подсознание Леной. Если уж от меня требуется работа, то надо сделать ее на совесть, чтобы клиент остался доволен. Теперь я точно знаю, что и в какой момент жаждет получить Светлана.

Через несколько секунд она начинает корчиться и стонать. Стоны переходят в выкрики. Она высоко взмахивает ногами в блестящих сапожках, потом закидывает их как можно выше и обхватывает ими мои лопатки и плечи. Я ни на секунду не прекращаю своей интенсивной и разнообразной деятельности. Выкрики переходят в визги.

Светлана извивается, глаза у нее закатились, она хватает меня то за руки, то за лицо, то за плечи, то судорожно вцепляется в покрывало постели. А я не останавливаюсь. Только когда она кончает в пятый раз, я позволяю себе расслабиться и оставляю ее.

Светлана лежит, раскинувшись и уставившись неподвижным взором в потолок. Говорить она не может, только тяжело дышит. Я присаживаюсь на банкетку, наливаю в рюмки коньяк, закуриваю и наблюдаю за Светланой. Дыхание у нее становится ровнее, она постепенно возвращается. Наконец она приподнимается, садится и смотрит на меня ошалевшими глазами. Я показываю ей на коньяк, она кивает и тут же перепархивает с постели ко мне на колени.

— Класс! — говорит она, выпив коньяк залпом. — Это был высший класс! Я в жизни никогда так не трахалась. Думала, что уже умерла и попала в рай. Такое могло быть только в раю! — Интересные у нее представления о рае! — Где ты так научился?

— Ну, Светланка, какие глупые вопросы! Я все-таки лет на десять, а то и больше, старше тебя. Если жизнь не научила меня, как сделать состояние, то уж этому научить смогла.

— Вот потому-то я всегда и предпочитаю мужчин постарше, поопытней, а не сопляков, которые только и могут, что лихорадочно елозить туда-сюда. Да и кончают через полминуты, а то и раньше.

Она расстегивает пояс, освобождается от юбочки, прижимается ко мне грудями и кладет мою руку себе на лоно. Влажное и горячее. Капризным голоском она шепчет:

— А я еще хочу.

— Будет тебе и еще, сколько захочешь. Только давай еще по рюмочке выпьем для поднятия тонуса.

Мы выпиваем. Я беру Светлану сзади за груди и, наклонив ее вперед, чтобы она руками оперлась о постель, вхожу сзади. Через полминуты она уже не стонет, а кричит, отзываясь на каждый мой толчок. Затем крики сливаются и переходят в тихое радостное верещание. Светлана вползает на кровать и лезет по ней на четвереньках. А я следую за ней на коленях и не отпускаю ее до тех пор, пока она не кончает три раза подряд. Светлана падает ничком, а я отправляюсь за очередной порцией коньяка.

Когда я возвращаюсь, неся на тарелочке две полные рюмки, Светлана лежит в прежней позе. Я ставлю тарелочку на постель, подтягиваю на место ажурные чулочки, которые сползли до самых сапожек, и хлопаю Светлану по попке. Она переворачивается на спину. Глаза у нее снова шальные.

— Что это было?

— Нормальный секс, Светочка.

— Нормальный! Ты меня опять чуть на тот свет не отправил.

— Извини. Больше так не буду.

— Ну уж, нет! Шуток не понимает. Именно так и надо!

Она хватает рюмку, выпивает коньяк и снова тянется ко мне. Но я возвращаюсь на банкетку и основательно подкрепляюсь коньяком и бутербродами с ветчиной. Светлана сидит на краю постели. Она тоже пьет коньяк, закусывает конфетками и проявляет все признаки нетерпения. Еще минут сорок я мочалю ее всеми мыслимыми способами. В конце концов силы окончательно оставляют ее. Кончаются и презервативы. Слава Времени! Кажется, квартирный вопрос благополучно близится к стадии завершения. Светлана лежит на спине, используя вместо подушки мое бедро, и смотрит в потолок.

— Ты здесь один жить будешь? — с надеждой спрашивает она.

— Нет, — с внутренним злорадством отвечаю я. — Зачем мне такая большая квартира одному? Кроме меня, здесь будет жить моя жена, ее сестра с мужем и наш товарищ.