Диктатор - Сергей Снегов

ГАМОВ. Если много, значит, есть главные и второстепенные. На второстепенных можно не останавливаться.

БИБЕР. И главных много. Одни, так сказать, носят характер причин, в смысле старой каузальности. Другие, наоборот, характер цели. В таком сложном явлении, как война, объединены причины и цели. Чтобы было проще и понятней, скажу, что в войне мы имеем симбиоз каузы и телеологии.

ГАМОВ. Да, просто и понятно. Но вы не ответили на вопрос. Перечислите факторы, породившие войну. Простите за ненаучную терминологию.

БИБЕР. Не от всех можно требовать научных дефиниций. Даже от знаменитых политиков. Среди факторов, породивших войну, я назову экономические, политические и личные. Что же до целей войны…

ГАМОВ. Поговорим сперва о причинах, потом перейдём к целям. Первая причина, вы сказали, экономическая. Расшифруйте экономические причины.

БИБЕР. С охотой. Кортезия и Латания — страны с различной экономической структурой. И каждая раздражается, что другая не похожа на неё.

ГАМОВ. Разве наличие одной экономической структуры автоматически губит другую?

БИБЕР. Что вы, Гамов! Столько лет существуют разные структуры — и ничего. Каждая развивается. Но вместе с тем требует: живи, как я. Естественное стремление человека навязать свой образ быта, свой способ мышления.

ГАМОВ. Естественное стремление обывателя, тупицы, а не человека вообще. Мы с вами, господин философ, установили очень важный факт. Существование одной системы не порождает гибели другой. Они могут спокойно сосуществовать, как сосуществуют в любом обществе, толстые и худые, высокие и низкие, юноши и старцы. В экономическом различии Кортезии и Латании я не вижу неизбежности их военного столкновения. Экономическая причина как военный фактор не работает. Слушаю дальше.

БИБЕР. Дальше политические факторы. Разная политика у кортезов и латанов.

ГАМОВ. В чём её различие?

БИБЕР (не то озадачен, не то возмущён). Вам это лучше знать, вы политик, а я философ.

ГАМОВ. Но я как политик не вижу существенной разницы в политике воюющих стран.

БИБЕР. Тогда почему вы воюете?

ГАМОВ. На это хочу вашего ответа. Почему мы воюем?

БИБЕР. Не знаю.

ГАМОВ. Вот вы и высказали сущность наших отношений. Вам самому неизвестно, почему мы воюем.

БИБЕР (спохватывается, что дал маху). Господин диктатор, вы умелый софист. Вы заставили меня на миг растеряться. Я устанавливаю факт: вы воюете. Это значит, что есть причины и цели войны.

ГАМОВ. Вы не ответили на мой вопрос, какая разница в политике воюющих стран?

БИБЕР. Думаю, что каждая страна преследует свои интересы. Как в жизни отдельных людей: один хочет одного, а другой — другого.

ГАМОВ. Да. Один хочет стать музыкантом, а другой идёт в конструкторы. Но музыкант не набрасывается с кулаками на конструктора за то, что тот не музыкант. Им нечего делить.

БИБЕР. А если оба влюбились в одну девушку? Сплошь да рядом предмет для соперничества и споров. И жестоких споров, диктатор.

ГАМОВ. Вы мыслите категориями старины, философ. Раньше влюблённый мог покорить сердце девушки, принеся ей в дар отрубленную руку соперника. Раньше так было, раньше! Сегодня соперники будут добиваться успеха ласками, нежностью, щедростью, добрыми словами. Кулачные расправы ныне неэффективны, современные девушки не обожают мордобойцев.

БИБЕР. Любовный пример, пожалуй, неубедителен. Но государства — не озорные парни. И то, что каждое стремится заполучить, не девушка.

ГАМОВ. А что каждое государство стремится заполучить?

БИБЕР. То самое, что разделило их.

ГАМОВ. Что именно разделило их? Господин философ, попрошу вас снизойти с небесных высот абстракций на земную конкретность. Мы установили, что есть нечто, чего жаждут оба враждующие государства. И ради обладания этим нечто ведут войну. Прошу точно сформулировать — в чём состоит это загадочное нечто, так трагически разделившее мир на два лагеря.

БИБЕР. Надо подумать, поискать…

ГАМОВ. Но если его надо поискать, значит, оно не видно, скрыто, таится!.. Вам его ещё нужно найти, и неизвестно, найдёте ли. А оно, вам, мыслителю, неизвестное, уже такое могущественное, что бросает народ на народ, губит миллионы жизней, проливает реки крови… И вы хотите, чтобы я этому вздору поверил? Не кажется ли вам, дорогой философ, что вы собственный интеллект оскорбляете такими примитивными соображениями, такими недоказанными доказательствами?

БИБЕР (пытается оправдаться). Видите ли, я имел в виду приобретение союзников, раздел сфер влияния, распространение в других странах своей культуры…

ГАМОВ. И прочее, столь же несущественное для проблемы жить или погибнуть, а только она, как в древних войнах, может стать оправданием войны. Итак, мы приходим ко второму кардинальному выводу. Не существует ни одной политической концепции, ни одной политической акции одного государства, которые грозили бы гибелью государству другому. А раз так, то никакие политические разногласия не могут стать достаточным основанием для гибели миллионов людей, которые понятия не имеют об этих разногласиях и которые в любом случае не захотят отдать жизнь своих детей за то, чтобы эти разногласия исчезли. Слушаю дальше. Личные факторы.

БИБЕР. В данном случае я подразумеваю личные расхождения между руководителями государств. Их характеры. Влечения, жизненные цели… Не будете же вы отрицать, что личные свойства Амина Аментолы, либо вашего предшественника Артура Маруцзяна, тем более ваши собственные черты характера влияют на всю международную обстановку?

ГАМОВ. Не буду отрицать. Как не буду отрицать того, что личные особенности преступника определяют характер его злодеяний. Но ведь наш спор о другом. Речь о факторах, вызывающих войну.

БИБЕР. О, личные особенности властителя не могут не влиять на возникновение войны. Или вы это отрицаете?

ГАМОВ. И не подумаю. Но укажу сразу же, что вы неумолимо приближаетесь сами к моей концепции войны. А она состоит в том, что в современном мире, где так развито производство, где столько создаётся товаров и услуг и, стало быть, нет недостач, вызывающих чёрную нужду и голод, что в этом богатом современном мире нет объективных причин, порождающих неизбежность войны. Этим современная война и отличается от прежних, которые чаще всего возникали от желания приобрести что-то важное, чем-то обогатиться. Современная война не обогащает, а разоряет все воюющие стороны. Она не только не нужна, но вредна — со всех точек, под всеми углами зрения.

БИБЕР. Однако те политические и идеологические расхождения…

ГАМОВ. Какие? Побойтесь бога, философ, если уж логики, вашей богини, не боитесь. Впрочем, вы в бога не веруете. Обращаю ваше внимание на такой удивительный факт. Вы всё время говорите о разногласиях между воюющими странами в экономике, в политике, в идеологии, но говорите абстрактно — есть, мол, разногласия, очень, очень значительные разногласия. И всё. А конкретно назвать их, ясно описать — нет, тут вы пас! А почему? Интуитивно понимаете, что реальные разногласия ничтожно малы перед громадностью войны. Назови их, перечисли — и любой в ужасе воскликнет: «Из-за этого воевать? Да вы безумцы либо злотворцы!»

БИБЕР. По-вашему, у войны нет никаких причин?

ГАМОВ. Не искажайте мои слова. Причины есть. И они в злой воле правителей, которые готовы использовать малейший повод для разжигания пожара. Что вы скажете о человеке, который подожжёт дом только потому, что в руках у него спички? Преступник, правда? Или о том, кто с ножом нападёт на вас, чтобы убить и отобрать кошелёк? Злодей, иначе не назовёте. Так вот, политики, развязывающие войну, когда объективной неизбежности в ней нет, когда вполне можно уладить разногласия без неё, преступники и злодеи. Ибо совершили страшный поступок только потому, что была власть его совершить. Власть — тот же импульсатор, жгущий карман и руки. Взяв власть, хочется немедленно показать всем, что ты властитель. И самый действенный способ представить себя властителем — послать подчинённых воевать. Но поскольку для войны нет реальных причин, ты используешь для своего престижа поводы незначительные, сознательно раздуваешь пузырь в исполинский шар, муху в слона — и твоя воля воевать становится основной причиной. А те политики, что в стороне, превращаются в пособников, ибо могли использовать свою власть для предотвращения войны — а не использовали. Вот почему я объявляю всех политиков в воюющих державах военными преступниками. А всех политиков в невоюющих странах преступниками потенциальными. Это относится также и к журналистам и к писателям.

БИБЕР. Страшно вас слушать, диктатор! По-вашему, каждый, добивающийся власти, тем самым потенциальный преступник.

ГАМОВ. Может им стать — и должен это знать о себе. Должен знать, что в самом понятии власти — потенция преступления, как в бочке пороха — потенциал взрыва. Ответственность властителя должна постоянно напоминать об этом. Но если ответственность заглушается, наружу выступает злая воля — и становится горящей спичкой, брошенной в бочку с порохом.