Чувство древнее, как мир - Полина Шаховская

А тут и резко переменилась политическая ситуация. Достигнув вершины, карьера Таракановой начала рушиться. 10 июля 1774 года был подписан неудобопроизносимый, но очень важный Кючук-Кайнарджийский мир между Россией и Турцией. Россия победила в войне, получила Кинбурн и Керчь - первые свои порты на Черном море, право свободного прохода через Босфор и Дарданеллы. 15 июля под Казанью генерал Михельсон разбил войско Пугачева. "Император, восставший из мертвых" начал отступление. Европе, а в первую очередь замышлявшим против России полякам и французам стало ясно - власть Екатерины II прочна и никакими аферами с трона ее не сковырнуть.

А что же княжна Тараканова, графиня Пинебергская, Али-Эмети и т.д.? Все как обычно. Собралась и со всем "двором" бежала от кредиторов. Был и благовидный, притом зловещий предлог. Сырой климат Венеции резко подорвал ее, как выяснилось, только с виду крепкое здоровье. Там у нее несколько раз из горла шла кровь. В августе Тараканова уехала в древний курортный городок Рагузу на юге Адриатики, венецианское владение. Сейчас это хорватский курорт Дубровник.

Франция на всякий случай продолжала благоволить княжне. Французский консул в Рагузе предоставил в ее распоряжение прекрасную виллу, свою загородную резиденцию на холме, поросшем диким виноградом. Там телесное здоровье Елизаветы Таракановой пошло на поправку. А с ним вернулся "наследственный" оптимизм и родились новые планы. Правда, многим навещавшим княжну визитерам теперь начало казаться, что оптимизм - это единственное, что она унаследовала от русской императрицы. И еще было похоже, что с душевным здоровьем женщины не все в порядке.

Она предлагала сколотить огромную антиекатерининскую коалицию для захвата российского трона. Она хвасталась своими тайными связями с известными европейскими политиками, намеревалась привлечь к действиям Англию, Испанию, Швецию, Персию, даже Китай. В подтверждение правоты претензий у Таракановой в шкатулке, помимо завещания императрицы Елизаветы Петровны, обнаружилась духовная грамота Петра Великого, согласно которой он предполагал, что после него должна править дочь Елизавета, а дальше - ее потомство.

А однажды она сообщила собравшимся и уж вовсе сенсационную новость:

- Я получила послание от своего брата, князя Петра Тараканова, которого в России все называют Емельян Пугачев и принимали раньше за Петра Третьего. Так вот, господа, после поражения восстания с отрядом верных людей он ушел в Персию. В скором времени он собирается добраться до Бейрута, сесть там на корабль и прибыть сюда, в Рагузу.

Пугачева в это время как раз везли в железной клетке с Волги в Москву.

Очередная осень в жизни Таракановой не была похожа на окружавшие ее вечнозеленые субтропики. Она была похожа на петербургский октябрь холодный, ветреный, дожливый. Осторожный князь Радзивилл стал бывать у нее все реже и реже. А потом и вовсе пропал. Ближний круг редел. А потом случилась совсем неприятная история, взбудоражившая тихую Рагузу. У ворот загородной резиденции французского консула, где жила Тараканова, был найден тяжело раненный человек. Им оказался Александр Доманский, любовник княжны. А стрелял в него ее телохранитель, как выяснилось, имевший к телу Елизаветы столь же близкое отношение, как и Доманский. Вместе с княжной из Рагузы в Неаполь от скандала и от кредиторов (ну это как обычно) бежала совсем небольшая компания.

* * *

Екатерина II считала великодушие хорошим и необходимым качеством, но только не в вопросах борьбы за власть. Здесь она никому ничего не забывала и не прощала. Впрочем, может быть, она и забыла бы и простила бы всеми брошенную, запутавшуюся в любовниках и долгах, изолгавшуюся в своих фантастических прожектах, плутающую по Европе авантюристку без роду и племени, если бы та не допустила роковую ошибку. Или все-таки Екатерина воспринимала Елизавету Тараканову как серьезную соперницу?

А роковая ошибка заключалась в том, что еще в Рагузе Тараканова пишет письмо командиру русской эскадры, курсирующей в Средиземном море, Алексею Григорьевичу Орлову. Доходили слухи, что он впал в немилость у русской императрицы. В принципе, конечно, впал. Главным фаворитом русской императрицы на тот момент был Григорий Потемкин. Но Тараканова слишком понадеялась на свое женское чутье, полагая, что раз Орлов отставлен от будуара, значит, он отставлен вообще.

Тридцатисемилетний богатырь, блестящий гвардейский офицер вместе со своим братом Григорием был одним из главных организаторов переворота 1762 года, сделавшего Екатерину самостоятельной правительницей. Он же, по слухам, лично задушил ее ненавистного мужа в городке Ропша. Он же одновременно с братом состоял в любовниках императрицы. Яркая, выдающаяся личность.

Особенно граф Алехан был популярен в Москве. Статная фигура, красивые восточные глаза, веселый беспечный нрав, а главное, огромное богатство привлекали в его гостеприимный дом женщин и толпы просителей. О нем слагали легенды и анекдоты. Например, такой, в котором его говорящий попугай только в присутствии императрицы выкрикивал: "Матушке царице виват!" - а в остальное время матерно ругался. Орлов обожал разгульные русские пиры, на которых собирал гостей человек по триста. Во время пиров иногда устаивал кулачные бои, в которых сам нередко участвовал. При этом он имел огромную физическую силу - гнул подковы, завязывал узлом кочергу и мог повалить быка наземь, взявши за рога. Вся Москва хохотала над его шутками. Так, однажды, решив высмеять молодых щеголей, носивших лорнеты и очки только из дани моде, он выехал на пасхальное гуляние на чалом хромом мерине, морду которого украшали огромные очки из жести и надпись: "А ведь только трех лет". Кстати, выйдя в отставку после истории с Таракановой, граф Алехан занялся разведением лошадей и вывел знаменитых по сей день орловских рысаков.

Орлов не был профессиональным моряком и даже побаивался моря. Должность командующего русским флотом в Средиземном море была для него скорее политической. Как командиры, главную роль в разгроме турецкого флота в Чесменской бухте сыграли Григорий Спиридов и Самуил Грейг. Но наибольшая слава и почетная приставка Чесменский досталась именно Орлову. В письме к брату Григорию граф Алехан описал эту победу весьма лаконично: "Государь братец, здравствуй! За неприятелем мы пошли, к нему подошли, схватились, сразились, разбили, победили, потопили, сожгли и в пепел обратили. А я, ваш слуга, здоров. Алексей Орлов".

Он был действительно здоров, в расцвете сил и славы. Отставка от будуара не означала отставку от политики. Орлов оставался политиком и верным слугой своей императрицы. И вдруг получает письмо от незнакомки, о которой лишь слегка наслышан. Где Тараканова признается, что она - истинная российская государыня, что Пугачев - брат ее, а турецкий султан и французский король признают законными все ее притязания. Новоявленная самозванка обещает сделать Орлова первым министром, вторым после себя человеком в государстве, если, конечно, он поможет ей взойти на престол.

Второй ошибкой, а может быть, следствием начала помешательства Таракановой было то, что она решила подстраховаться. Расставшись с фантазиями о коалиции государств, она решила создать антиекатерининскую коалицию персон. Из участников переворота 1762 года, в настоящее время, по мнению Таракановой, попавших в монаршью немилость. Второе такое же письмо она направила в Россию ни много ни мало графу Никите Панину, руководителю Коллегии иностранных дел.

В Италии красота и обаяние Елизаветы Таракановой, ее захватывающая история, ее удивительное происхождение поначалу производят впечатление. В Неаполе ее с удовольствием принимает английский посол Уильям Гамильтон. Ходят слухи, что ее взял под свое покровительство один из кардиналов, ею заинтересовался сам Римский Папа и не сегодня-завтра она отправится в Рим...

Тем временем Орлов пересылает письмо Таракановой в Санкт-Петербург. 12 ноября 1774 года Екатерина пишет ему в ответ: "Я прочла письмо, что написала мошенница, оно как две капли воды похоже на бумагу, которую она направила графу Панину. Нам стало известно, что в июле месяце она вместе с князем Радзивиллом находилась в Рагузе. Сообщите, где она сейчас. Постарайтесь зазвать ее на корабль и засим тайно переправьте сюда; повелеваю вам послать туда один или несколько кораблей и потребовать выдачи этого ничтожества, нагло присвоившего имя, которое ей никоим образом не принадлежит; в случае же неповиновения (то есть если вам будет отказано в ее выдаче) разрешаю прибегнуть к угрозе, а ежели возникнет надобность, то и обстрелять город из пушек; однако же, если случится возможность схватить ее бесшумно, вам и карты в руки, я возражать не стану".

Местонахождение "авантюрьеры" выяснить оказалось нетрудно. Княжна в начале 1775 года перебралась из Рима в Пизу. Обаяние, амбиции, но стоит ей попросить в долг, как выясняется, что Тараканова уже должна чуть не половине Европы. При этом заложить российскую землю, как гарантию возвращения кредита, ей никак не удавалось. В Пизе с минимальным количеством слуг и поклонников беглянка остановилась в третьеразрядной гостинице. Денег не было, плохое питание и дождливая итальянская зима отнюдь не способствовали поправке здоровья.