Хомякус советикус-1.5 - Михалина Лесовская

во франках и долларовый. Незначительную сумму франков он конвертировал в доллары и теперь с этими счетами можно легко работать. Вторая папка содержала уже банковские документы на меня. На счёт в национальной валюте он положил деньги, вырученные за наборы и также малость конвертировал в доллары. Мы с ним сели рядком и я посвятила его в изменения курса франка по годам. Паул мне не поверил, но мои распоряжения записал. Этот и следующий год все мои средства могут лежать во франках, на следующий год надо отслеживать курс и как только он станет 4,225 или меньше сразу переводить всё в доллары, в следующие годы курс будет только расти и к 85 году будет средним по году 8,98; уже в 86году только 6,926. Я говорю о средних цифрах по году, в течение которого будут микровзлеты и падения. Деньгами от Клода Паул сам будет пополнять мой счёт. После конвертации на расчётном счёту будет оставлять тысяч двадцать франков, на карманные расходы.

— У меня есть ещё проблема: в швейцарском банке есть ячейка на имя Фалина. За ней присматривают. Как сделать так, чтобы её содержимое швейцарский банк передал в аналогичную ячейку в вашем банке. Естественно, операцию надо провести очень осторожно и без огласки. Ты продумай всю процедуру. Может, тебе доверенность выдать? И поищи знакомых, которые смогут провести такую же операцию, что ты уже провел, только в Итальянских банках. Вот теперь вроде всё. Не слишком много заданий даю?

— Мара, мы с Клодом стали зарабатывать очень неплохо с тобой, причем, без криминала.

Они задумчивые ушли к семьям, а мой путь был домой, вот только в какой дом сейчас мне шагать? Я шла прогуливаясь по пустынной полутемной улице и не могла решить, куда мне шагать. Выбрала всё таки свой дом, Ларик конечно славный, но его стало слишком много, надо и от него отдыхать.

21.02. среда.

Утром проснулась рано и почувствовала СВОБОДУ! С этим восхитительном чувством отправилась в бассейн и оттуда на завтрак к Шину. Вместе с Лариком перешли к моему кабинету и он опять уткнулся в свои записи до прихода Милы. Сегодня они решили на мне опробовать свои заключения по будущему хозяйствованию завода. Из их всех разъяснений для меня стало ясным, что наш завод станет очередной Потемкинской деревней, образцово показательной, работающей на полном хозрассчёте. Они видели мой скепсис, но их энтузиазм зашкаливал. Пусть играются, нет проблем, но без меня.

Меняют систему учёта, проводят реорганизацию всего коллектива, проведут замену устаревшего оборудования и т. д. и т. п. В самом городе также пройдет реорганизация, разрешат заниматься бизнесом населению, введут новую систему налогооблажения. Короче НЭП в отдельно взятом районе и свободная экономическая зона в придачу.

А что, сделаю швейный цех и стану предпринимателем, а то у меня времени свободного завались прям. Но мысль интересная, надо женам офицеров подкинуть.

Я веселилась собственными мыслями, а эти двое мне раскрывали масштабы, которые частично были привязаны ко мне. Ларик отводил мне роль транспортного средства, я это видела ясно, а вот Мила была не в курсе. Вовлечь меня в свои грандиозные планы Ларику не удалось и он стал обижаться. Ну, не верю я в революционные порывы и идеи, верю я только в “банку”, что у меня за плечом. И государству я не доверяю от слова совсем. Это во мне память предков кричит: не верь, не проси, молчи. Так и досидели до обеда. Я уже привыкла уходить с завода сразу после обеда, укороченный день у меня получается.

Привычно пообедали у Шина, и я собралась смыться от Ларика, пусть считает, что меня придавило его планами и я в ауте. Помогла арабам со спиртным и к концу перерыва я уже была у ангара.

Приятно было смотреть, как быстро возводятся стены. Теперь монтажники отслеживали работу своих помощников по установке панелей и сами приступали к креплению их к остову. Такими темпами они к концу недели выставят все панели. С бригадиром перекинулись парой фраз, и я смылась к себе домой. Вечером мне надо к Тонику заглянуть и проконсультироваться с ним по курсам валют. Я многого не понимала и меня гнал страх возможных потерь.

Состояние у меня было странное, то ли утомилась, то ли все мои занятия стали превращаться в рутину, от этого пропал интерес и стали безразличными все события вокруг.

Из за этого состояния делать вообще ничего не хотелось, даже двигаться. К Тонику пойду в гости после восьми, до встречи уйма времени и чем занять себя я просто не представляла.

Мысль о швейном производстве вертелась в голове, об этой части производства я не знала ничего, кроме того, что нужны швейные машинки, ткань и закройщик. Но в моих одноклассницах числилась Веруня, уже закончившая швейный Ленинградский институт и в общаге которой я собирала материал на преддипломной практике в Ленинграде. В моём гардеробе платье сшитое её руками, которое мне очень нравилось. Я встрепенулась и для похода к ней в гости собрала гостинец. Где она сейчас работает и живет, я не знала, но пару раз была у неё в гостях. От её бабушки или мамы смогу узнать её нынешнее местонахождение.

Перешла я прямо ко входу в её двор. Подъезд в её квартиру был внутри двора. Это был район старинных ещё дореволюционных домов вдоль реки Кутум. Прежде дом был двухэтажным, впоследствии надстроили третий этаж, на котором и была квартира бывшей одноклассницы.

На звонок дверь открыла сама Вера, меня она не признала и постаралась дверь закрыть. Видок у Веры был замученным и даже изнуренным. Потом пришло узнавание и она впустила меня в квартиру. Располагаться мне кивнула в кухне, а сама нырнула в комнату. Я поставила чайник и выложила гостинец. Когда она вернулась, то обычных вопросов от неё не последовало, а на мои отвечала односложно. В прошлом году её бабушка слегла, но она успела получить диплом и открепление от распределения. Сейчас они с матерью через день по очереди присматривают за больной, найти работу она смогла только на швейной фабрике в соседнем городке, где работает на полставки технологом. Бабушка с каждым днем угасает, весь дом в унынии.

Про свои проблемы Вера говорить не хотела, пришлось просить допустить меня к больной,