Кофе готов, миледи - Александра Логинова

А дальше началась сплошная игра за право отдышаться. Из сада меня выдернули на кухню, распределять и строго дозировать вино для разных блюд. Дегустировать, что примечательно, не дали. Видимо, посчитали, что по одному лишь названию и слабенькому опыту я должна сказать, какое шардоне подойдет к рыбе, а какое каберне – к дичи. А главное, гады, смотрели на меня честными глазами и под шумок пытались нюхнуть поглубже винные пары.

Через час я искренне пожелала провалиться всему винному погребу в недра местного Тартара и там посоветоваться с главным по выпивке, он явно лучше меня разбирается. На мой эмоциональный всплеск правильно отреагировала лишь Берта, отправив меня отдохнуть и пообещав вечером прислать бутылочку жемчужного розового вина, припрятанного специально для моего одинокого релакса. Уважаю, свойская женщина.

Только вместо «отдохнуть» меня ждали дикие крики с конюшни. Клянусь, если бы там опять кого-то пороли, я бы устроила всем прогрев лучше, чем у инфоцыган в соцсетях. Но кричал всего лишь Анри, вкладывая в свой крик всё возмущение и разочарование естественным отбором. Одна из безмозглых овсянок залетела на конюшню и каким-то феерическим чудом умудрилась попасть кобыле в рот. Воспитанная кобылка не стала жевать неожиданную добычу, зато знатно обслюнявила, после чего выплюнула и мокрый комок перьев успешно притворялся мертвым на полу, где его и нашел грум. Птица была объявлена безвозвратно погибшей, конюх – разбитым от горя отцом, а я – бесчувственным извергом, издевающимся над телом несчастной жертвы лошадиной бестактности.

Вы когда-нибудь пытались обозвать всех вокруг идиотами так, чтобы это слышали только лошади? Я смогла, ведь кони стригли ушами вполне согласно. Ругаясь сквозь зубы на наглую птицу, пытающуюся меня клюнуть из своего обморока, я быстро осмотрела тельце на предмет повреждений и пришла к выводу, что единственное повреждение сидит на полу конюшни и вытирает огромные слезы. Батюшки, как он до сих пор с ума не сошел с такой-то эмпатией к животным? И как мы до сих пор не сошли с ним с ума?

– Забирай свою пигалицу, – сунув ожившую птицу в руки Анри, я попыталась открыть небольшую дверь в задней стене конюшни, ведущую вглубь двора. Если постараться, то окружным путем можно добраться до дома так, чтобы меня никто не заметил и не припахал к очередной…

– Госпожа! – улыбающаяся Мира стояла, прислонившись плечом к внешней стене конюшни, ласково поглядывая на мои попытки слиться с открывшейся дверью. – Мне очень жаль, моя леди, но вас ждет церемониймейстер.

– Зачем? – ужаснулась я.

– Все благородные леди в день своего совершеннолетия обязаны пройти церемонию посвящения в резерв королевских магов. Так Ясень сказал, – беспечно махнула рукой служанка и потащила меня в поместье.

В гостиной меня действительно ждал низенький и чуть картавый господин, представившийся придворным церемониймейстером. Мне быстренько описали ритуал признания меня огненным магом, который установит мой актуальный уровень самоконтроля и владения даром, объяснив, что с завтрашнего дня я буду в глубоком резерве боевой мощи страны. На этих словах я немного зависла.

Интересно, неужели здесь женщины тоже воюют? Но мсье уверил, что у войны, все же, не женское лицо, поэтому на поле боя меня потащат только когда все мужчины умрут. Успокоил, нечего сказать! Сам ритуал не выглядел сложным, от меня требовалось только присутствие и небольшие усилия по направлению энергии. Так, необходимо сегодня немного потренироваться, а то все мои умения в местном волшебстве давно погребены под грузом дел насущных.

Попрощавшись с гостем, я поднялась к себе в кабинет, где застала Ясеня, торопливо поглощавшего пирог мясом, читая мой учебник по саморегуляции. Промычав что-то приветственное, пацан перевернул страницу и смачно откусил еще теплую сдобу.

Черт, даже репрессированный слуга питается сегодня лучше, чем я! Мой живот выразил свое активное согласие громкой руладой, отвлекшей Ясеня от чтения. Он с сомнением оглядел мой встрепанный после конюшни вид и, вздохнув, отломил кусок пирога, протянув его мне вместе с оставшимся в кружке молоком. Ю-ху! Разжалобить этого задиристого и циничного подростка без слов – это надо постараться, а у меня так легко получилось.

Шорох, послышавшийся в коридоре, затих аккуратно за дверью. С едва уловимым звуком дверная ручка медленно поползла вниз, щелкнув язычком встроенного замка, и дверь слегка приоткрылась, впуская в комнату сквозняк. Внезапно подорвавшийся Ясень швырнул книгу на источник звука, вложив все свои подростковые силы в бросок. Тяжелый том, обдав меня потоком воздуха, пролетел в полуметре от моего обомлевшего лица, выполняя роль бомбардировщика, и глухо врезался дверь, захлопывая ее.

Я перевела обалдевший взгляд на пацана и взвилась на эту наглую неадекватную морду. Это что вообще такое? Кто ему позволил так обращаться с моими книгами и с моими посетителями?! А если бы это бумажное ядро мне в голову попало?!

Невозмутимый нахал вытер руки салфеткой и снова взялся за пирог, наблюдая за моими попытками выдавить из себя не только невнятное бульканье, но и всё, что я о нем думаю. Через две минуты яростной пантомимы и короткой дыхательной гимнастики, во мне скопилось достаточно слов, чтобы объяснить мелкому психу, что я думаю о его поведении и что его ждет, если он продолжит выкидывать подобные фокусы, но выжидательный и пронзительный взгляд меня затормозил.

Со вздохом отставив кружку, нарушитель спокойствия встал и потянул меня к окну, показывая пальцем вниз. Всё еще обуреваемая возмущением и желанием надрать уши засранцу, я посмотрела на улицу. Так, лакеи продолжают украшать сад и мыть забор, садовник собирает опавшие листья, Мира поднимается по ступенькам… Мира?