Утро Судного Дня - Александр Мазин

Пальчики мои, как и голова, за год отвыкли от интеллектуальной работы, поэтому на всю игру потребовалось немного больше времени, чем я рассчитывал. Но в целом я уложился. И даже осталось несколько минут, чтобы вытянуть ноги и с удовольствием представить, как закрутится моя обманка.

А выглядеть это будет так.

Господа «аладдиновцы» сейчас наверняка не только «держат» подходы к аэропорту, но и фиксируют в онлайновом режиме все информационные потоки по вылетам. Причем особенно старательно отслеживают те «крылья», которые летят в Россию. И господа Иванович, расплатившиеся наличными прямо в самолете, несомненно привлекут их внимание. То, что «Ивановичи» – фикция, они узнают очень скоро. Однако время есть, «крыло» в воздухе, деться «Ивановичам» некуда, поэтому агент, обнаруживший подозрительный «следок», не станет кричать «пожар» и делиться информацией тоже не станет. Зачем делить славу? Да и аэропорт – под плотным контролем. Вероятность того, что я смог сесть в «крыло», – мизерная. Кому хочется оказаться в дураках, подняв шум попусту? Так что мой коллега попробует раскрутить все сам. Он проследит, откуда прошло сообщение, – и легко установит данную точку. Запросит спутник и данные видеонаблюдения – и «Головастый» их ему предоставит. Хотя тоже не сразу, а через какое-то время, поскольку влезать он будет не в билетную базу «Эйр-франс», как я, а в ее систему безопасности. Причем, не оставляя следов. В том, что «Головастый» справится с задачей, я не сомневался. Итак, мой неизвестный коллега получит неоспоримые доказательства, что я – это я.

Ура! Но тут возможны два варианта. Либо он, на эйфории успеха, поспешит доложить начальству немедленно. Либо окажется достаточно умным, чтобы сопоставить время и выяснить, что одновременно заказывать билеты и сидеть в самолете я никак не мог. И тут ему на экран выскочит информация о том, что Ивановичи как раз сейчас взлетели на другом «крыле». И на это «крыло» я уж точно успеваю. Потому что есть доказательства, что я прилетел в аэропорт. То есть пока их, конечно, нет. Но – будут. Возможно, мой бдительный оппонент сразу закричит: «Пожар!» Возможно, сначала еще раз перепроверит все данные. Это уже не важно. Как только он оповестит начальство, все тут же будут поставлены «на уши», а опекающие аэропорт сотрудники получат страшный «втык»… Будем надеяться, что сбивать «крыло» не станут, а попытаются тихонько взять меня в Минске. Возможностей – достаточно.

А в Минске меня не окажется. Более того, через пятнадцать минут (вполне достаточное время, чтобы прилетевший добрался до своих и попросил прикрытия) все данные о рейсе будут стерты. Останутся, конечно, свидетели, с которыми можно работать: стюарды, пассажиры… Но экипаж – русский. Так за здорово живешь допрашивать их не позволят. А потом, кто поверит, что меня на борту не было? Скорее решат, что наши спецслужбы уже проинструктировали экипаж. Да и пассажиров тоже. Трудно, трудно искать в темной комнате черную кошку, если ее там нет.

– Переодевайся, любимая, нам пора бежать дальше. Все-таки до чего она красива, моя Дашенька! Особенно когда на ней ничего нет.

– Погоди, это закрывается так, – я помог ей справиться с липучкой на шортах. – А теперь пошли. Еще немножко полетаем.

В скоростном лифте мы поднялись на служебную стоянку. Там был охранник. Я поинтересовался у него, какая вертушка техслужбы свободна.

– Куда летим, Мари? – спросил он не у меня, а у Даши.

Имя он прочитал на бейдже. И наверняка запомнил.

– В аэропорт. На второй терминал, – ответил я.

Даша вопроса, естественно, не поняла. Но улыбнулась так мило, что охранник сразу стал истинно по-французски галантен. Проводил нас до вертушки, лично запрограммировал маршрут, спросил, когда мы заканчиваем работу. Я ответил: в шесть.

– Мадемуазель не откажется после работы со мной поужинать?

Даша еще раз мило улыбнулась, что было воспринято как согласие.

– Я буду ждать с нетерпением! – воскликнул ловелас.

«Жди, жди, дорогой, – подумал я. – Но не обижайся, если настоящая Мари окажется пожилой китаянкой, матерью целой своры французских китайчат».

В аэропорт мы прилетели через одиннадцать минут. Пропустили нас без запроса. Может, тут так принято, а может, любезный охранник предупредил.

– Пошли поедим, – сказал я.

– Мы же ели недавно! – запротестовала Даша.

– Это – впрок, – сказал я. – Неизвестно, когда придется есть в следующий раз.

На самом деле я собирался выждать. Мое время наступит тогда, когда мой неизвестный партнер по большой игре закричит: «Пожар!»

Несомненно, и после прохода моей дэзы наблюдение за аэропортом не снимут. В «Аладдине» дураков не держат. Но какое-то время эффективность заслона будет очень низкой. Начальство начнет трясти агентов, пытаясь выяснить, мимо кого проскочила та самая «черная кошка», слух о том, что я ужевнутри, распространится – и агентура расслабится…

Но пока парни бдили. За время, что мы шли через зал в кафе, я засек троих. Одного – когда тот что-то сказал в коммуникатор, а коммуникатор был – стандартный аладдиновский. Я сам носил такой же когда-то. Двух других – потому что они время от времени обменивались взглядами с первым. И тут же демонстративно отворачивались. Квалификация у всех троих была – так себе. С одним, на котором коммуникатора не было, я даже поговорил: позволил себе такую вольность, потому что парень был явно из «привлеченных». «Ополченец», а не профи. Профи стерегут взлетное поле. И браслета-коммуникатора парню не дали потому, что никто из его начальства не предполагал, что этот хлюпик сможет поймать такую акулу, как я.

Ему наверняка показывали мою физиономию, но я попросил его посторониться, и он посторонился, не проявив ко мне ни малейшего интереса, потому что засмотрелся на Дашины загорелые ножки. И лицо ее он тоже не «срисовал», зато наверняка запомнил имя на бейдже и уже представлял, как он будет «пробивать» это имя, используя в личных целях служебный доступ. Но факт того, что мы с Дашей – в аэропорту, он несомненно зафиксирует. И в нужное время передаст информацию дальше по цепочке.

Конечно, существовала вероятность, что эти трое – ширма для настоящего специалиста. И тот нас уже опознал. Но я в это не верил. Когда за мной пристально наблюдают, я это всегда чувствую. Да и облава была организована наспех. Задействовали всех, кто оказался под рукой. Общую подготовку в «Аладдине» проходят даже уборщики помещений. Вот их небось и отправили на дальние подступы.

Мы спокойно пообедали. Затем я оставил Дашу дегустировать соки, а сам спокойно зашел на кухню, взял пылесос и отправился в помещение пилотов «Эйр-Франс». Видеонаблюдения на служебной территории «Эйр-Франс» не было. Что мне нравится в Запад-Европе, это правильные взаимоотношения корпораций. «Эйр-франс» арендует помещения у аэропорта, поэтому служба безопасности аэропорта не имеет права наблюдать за частной жизнью корпорации. А корпорация не имеет права устанавливать свои средства наблюдения, поскольку помещения принадлежат аэропорту.

Эту и еще много полезных мелочей я узнал, работая в русской разведке.

Я был не единственным уборщиком «Эйр-Франс». У одного своего «коллеги» я узнал, где находится прачечная. А другого, примерно моего нового возраста и близкой комплекции, драившего туалет, попросил отнести пылесос. Меня, мол, срочно требует начальство, а пылесос я брал на полчаса. А туалет я потом за него домою. Обрадованный паренек подхватил пылесос – и был таков. Итак, один техник с пылесосом вошел, один вышел. Баланс сохранен. А я – в прачечную. Один комбинезон аэродромного персонала я надел на себя, второй обмотал вокруг туловища. Сверху натянул свою «старую» форму. «Потолстел» килограммов на двадцать. Теперь осталось немного изменить походку (по сложенному носку – под каждую пятку), руки в карманы и вразвалочку на выход. В кафе заходить я не стал. Поманил Дашу издали. Шепнул:

– Не удивляйся, так надо, – притянул к себе, ухватил за крепкую попку, укусил за ушко и повлек к клозету. Двери его украшала надпись о том, что внутри ведется наблюдение. «Разумеется, в целях вашей безопасности, дамы и господа», – сообщала мне на трех языках – английском, французском и русском – заботливая администрация. Поэтому, оказавшись внутри (не показывая лица, разумеется), я первым делом залепил жвачкой зрачок видеокамеры. Если бы мы были в Англии или Германии, сюда бы мигом примчался «безопасник». Но Франция есть Франция. Здесь, во-первых, никто не бегает по пустякам, а во-вторых, вполне добродушно относятся к маленьким шалостям сексуально озабоченных подростков. Так что несколько минут у нас есть. Вполне достаточно, чтобы Даша успела надеть под униформу техника комбинезон аэродромного персонала.

Мы с Дашей сидели на каких-то коробках в двадцати шагах от выхода на поле и делали вид, что занимаемся петтингом.