Письма о науке. 1930—1980 - Пётр Капица
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Осуществить этот второй пункт можно, например, тем, что подпись ученого скрепляла [бы] всякий протокол Особого Комитета и приказы разных начальников. Наподобие политических комиссаров, надо создать научных комиссаров. На данном этапе это может помочь. В свое время это заставило наших оперативных работников поступать политически грамотно, а теперь это заставит их поступать научно грамотно. Следует, чтобы все руководящие товарищи, подобные Берия, дали почувствовать своим подчиненным, что ученые в этом деле ведущая, а не подсобная сила.
Стоит только послушать рассуждения о науке некоторых товарищей на заседаниях Техсовета. Их приходится часто слушать из вежливости и сдерживать улыбку, так они бывают наивны. [Они] воображают, что, познав, что дважды два четыре, они уже постигли все глубины математики и могут делать авторитетные суждения. Это и есть первопричина того неуважения к науке, которое надо искоренить и которое мешает работать.
При создавшихся условиях работы я никакой пользы от своего присутствия в Особом Комитете и Техническом Совете не вижу. Товарищи Алиханов, Иоффе, Курчатов так же и даже более компетентны, чем я, и меня прекрасно заменят по всем вопросам, связанным с А. Б.
Поэтому мое дальнейшее пребывание в Особом Комитете и Техсовете, Вы сами видите, ни к чему и меня только сильно угнетает, а это мешает моей научной работе. Поскольку я участник этого дела, я, естественно, чувствую ответственность за него, но повернуть его на свой лад мне не под силу. Да это и невозможно, так как тов. Берия, как и большинство товарищей, с моими возражениями не согласен. Быть слепым исполнителем я не могу, так как я уже вырос из этого положения.
С тов. Берия у меня отношения все хуже и хуже, и он, несомненно, будет доволен моим уходом. Дружное согласие (без генеральского духа) для этой творческой работы необходимо и только возможно на равных началах. Его нет. Работать с такими настроениями все равно я не умею. Я ведь с самого начала просил, чтобы меня не привлекали к этому делу, так как заранее предполагал, во что оно у нас выродится.
Поэтому прошу Вас еще раз, и очень настоятельно, освободить меня от участия в Особом Комитете и Техническом Совете. Я рассчитываю на Ваше согласие, так как знаю, что насилие над желанием ученого не согласуется с Вашими установками.
Ваш П. Капица
P. S. У нас в институте пошла турбокислородная установка на газ. Ее уже несколько раз пускали, она уже дает 85% расчетного количества. До 1 января надеюсь закончить этот вопрос и более подробно доложить СНК. Тогда останется у нас вопрос увеличения масштабов, необходимых для снабжения [кислородом] домен и другой крупной промышленности. Но это уже не принципиальный, а скорее организационный вопрос. Таким образом, последний и главный этап кислородной проблемы удовлетворительно заканчивается.
Также наладились опытные перевозки жидкого кислорода в железнодорожных цистернах по 13 тонн из Москвы в Горький. Потери, как я и предсказывал, будут маленькие, примерно 6—8%. Это дает новое направление организации снабжения страны товарным кислородом.
Пятилетний план [работы] по переводу металлургической, целлюлозной и др. отраслей промышленности на кислород давно (месяца два) уже передан в Госплан, но еще не рассматривался.
Таким образом, все мои векселя стране и правительству по кислороду уплачиваются сполна, и я все больше и больше буду настаивать, чтобы меня освободили от Главкислорода и дали возможность всецело вернуться к моей научной работе.
P. P. S. Мне хотелось бы, чтобы тов. Берия познакомился с этим письмом, ведь это не донос, а полезная критика. Я бы сам ему все это сказал, да увидеться с ним очень хлопотно[140].
П. К.
99) И. В. СТАЛИНУ 2 января 1946, Москва
Товарищ Сталин,
Мне думается, что я поступаю правильно, обращая Ваше внимание на прилагаемую книгу Гумилевского «Русские инженеры».
История этой книги такова. Гумилевский написал ряд книг об иностранных инженерах: Лавале, Парсонсе, Дизеле и других. Книги были хорошие и оригинальные, я ему сказал, что надо бы писать и о наших талантах в технике, которых немало, но мы их мало знаем. Он это сделал, и получилась эта интересная и увлекательная книга. Интересно в этой книге то, что, кроме картины достижений отдельных людей, как бы сама собой получается еще общая картина развития нашей передовой техники за многие столетия.
Мы, по-видимому, мало представляем себе, какой большой кладезь творческого таланта всегда был в пашей инженерной мысли. В особенности сильны были наши строители. Из книги ясно:
Большое число крупнейших инженерных начинаний зарождалось у нас.
Мы сами почти никогда не умели их развивать (кроме как в области строительства).
Часто причина неиспользования новаторства в том, что обычно мы недооценивали свое и переоценивали иностранное.
Обычно мешали нашей технической пионерной работе развиваться и влиять на мировую технику организационные недостатки. Многие из этих недостатков существуют и по сей день, и один из главных — это недооценка своих и переоценка заграничных сил.
Ведь излишняя скромность — это еще больший недостаток, чем излишняя самоуверенность.
Для того чтобы закрепить победу и поднять наше культурное влияние за рубежом, необходимо осознать наши творческие силы и возможности.
Ясно чувствуется, что сейчас нам надо усиленным образом подымать нашу собственную оригинальную технику. Мы должны делать по-своему и атомную бомбу, и реактивный двигатель, и интенсификацию кислородом, и многое другое.
Успешно мы можем это делать только [тогда], когда будем верить [в] талант нашего инженера и ученого и уважать [его] и когда мы, наконец, поймем, что творческий потенциал нашего народа не меньше, а даже больше других, и на него можно смело положиться. Что это так, по-видимому, доказывается и тем, что за все эти столетия нас никто не сумел проглотить.
Этому важному делу помогает эта книга, и вот почему я имею смелость обратить Ваше внимание на нее.
Над книгой автор работал серьезно. В ней, конечно, есть и недостатки, и ее кое в чем надо еще доработать; например, опущены такие чрезвычайно крупные инженеры-электрики, как Попов (радио), Яблочков (вольтова дуга), Лодыгин (лампочка накаливания), Доливо-Добровольский (переменный ток) и другие, я вставлен зря, так как я скорее ученый.
Такие и подобные книги нам очень нужны, хорошо бы, если это было бы сказано отделом печати ЦК
Ваш П. Капица
P. S. Прилагаю манускрипт, присланный мне автором на просмотр.[141]
100) И. Т. ТЕВОСЯНУ 11 января 1946, Москва
Народному комиссару черной металлургии И. Т. Тевосяну
Многоуважаемый товарищ Тевосян!
Я был очень огорчен, когда вчера вечером, придя на заседание Технического Совета Главкислорода, узнал, что Вы не будете. Вчера разбирался вопрос об огнеупорах, и Вы знаете, что огнеупоры будут одним из решающих моментов успеха применения кислорода в черной металлургии, которое необходимо связано с более напряженным температурным режимом. К тому же все заводы и исследовательская база по огнеупорам находятся в ведении Вашего наркомата.
Из докладов и дискуссии на открытой части заседания вчера выяснилось:
По ассортименту и качеству изготовляемых у нас в Союзе огнеупоров мы очень отстали от заграницы. Целый ряд освоенных за границей огнеупоров, которые годились бы для кислородных домен, у нас не делается.
Мы плохо знаем и используем наше минеральное сырье для производства огнеупоров. По-видимому, одни из лучших огнеупоров сейчас изготовляются на циркониевой основе. Но они не освоены нашей промышленностью. Академик Белянкин в своем выступлении указал, что лучшие в мире залежи циркониевых руд находятся у нас на Кольском полуострове и мы их не используем.
Исследовательская база у нас очень запущена. Например, в лабораториях отсутствуют даже печи для опытного обжига при температуре свыше 1.500°, тогда как за границей уже в промышленном масштабе имеются печи с температурой обжига 1.750°, что как раз необходимо для изготовления огнеупоров высокого класса.
Выступавший технический руководитель Вашего главного управления по огнеупорам произвел жалкое впечатление (доклад его вызывал улыбки в аудитории).
Как Вам известно, для того, чтобы поднять наши огнеупоры, Главкислород при СНК СССР уже с год тому назад объявил конкурс на огнеупоры. Но этого, конечно, мало. Необходим целый ряд решительных мероприятий как для привлечения к этому делу крупных научных работников, так и для поднятия исследовательской и промышленной базы этого производства.
Это важный вопрос, так как без его решения мы не поднимем кислородную проблему в черной металлургии.
Понятно, что Ваше отсутствие, можно сказать, сорвало продвижение этого вопроса. Если бы Вы меня предупредили, что не можете прийти на это заседание, я бы, конечно, постарался его отложить.
