Замуж не напасть - Лариса Кондрашова

– А ты не кинулась в крайность? – интересуется Евгения. – Бесформенной ты никогда не была. Надо ли было истязать себя?

– Истязание – это слишком громко сказано! – не соглашается Маша. – Но одно я знаю точно: фраза «Красота требует жертв» не пустая красивость. Хочешь хорошо выглядеть – потрудись. Исправить огрехи природы можно, если не все, то очень многие.

– У тебя в последнее время даже кожа порозовела, – говорит Евгения.

– Что там кожа, я жизнь для себя открыла! – выпаливает Маша и спохватывается – фраза отдает плакатным пафосом.

– Я тоже открыла, – тяжело вздыхает подруга. – Посмотрела, да, видно, опять закрыть придется!

– Не спеши переживать! – оживляется Маша. – Когда черт помрет, а он еще и не болел!

– У тебя на каждое слово – пословица.

– Много читаю… Хочешь, я тебя с Майклом познакомлю?

– Не хочу.

– Эх, ты! Меня соседка – молодая деваха – просила: познакомь хоть с каким завалящим иностранцем, хочу уехать отсюда…

– И уезжать не хочу, – упрямится Евгения.

– Что же ты хочешь, дитятко!

– Родиться счастливой.

– Ай, сколько скорби! Уж не влюблены ли и мы в проклятого Аристова?

– Не влюблены. Он просто все время мелькает передо мной и мешает спокойно жить! И целуется!

– Насильно?

– Конечно. Что же, по-твоему, я сама его стану целовать? Только от этих поцелуев – шерсть дыбом и мурашки по коже!

– Это симптоматично, – кивает Маша.

Раз за разом она наполняет крошечные рюмки, и Евгения, то ли в запале, то ли от того, что ликер мягкий и легкий, незаметно для себя потихоньку выпивает и пьянеет. Но опьянение это не тяжелое и беспамятное, в которое она упала под давлением пожарного инспектора Светланы, а незаметное, расковывающее, когда хочется говорить высокие слова и смотреть друг на друга влажными от чувств глазами.

– Мне нужно его забыть, – сообщает Евгения Маше, как если бы она говорила о необходимости отдать костюм в химчистку.

– Забудешь! – обещает та. – Что же, тебе без него и доли нет?

– Так он же не дает, – жалуется ее подруга, забыв, что уже говорила об этом, – звонит среди ночи из Швеции, будит…

– Не будет! – строго говорит Маша, внимание которой тоже слегка рассеивается. – Мы тебе такого жениха найдем, до которого Аристов со всеми своими прибамбасами не дотянется!

Глава 16

Утром в пятницу Евгения проходит по коридору к себе и привычно отмечает, что у президента приоткрыта дверь. Как раз сейчас можно высказать ему с глазу на глаз парочку дельных предложений, если он не занят разговором по телефону.

Она успевает войти в «предбанник», в котором обычно сидит секретарша Варвара, но слышит непривычно напористый и безапелляционный голос заместителя президента Петра Васильевича:

– Я уже не говорю о налоговиках. Вспомни, Славку поймали, сто пятьдесят тысяч штрафа впаяли, он больше и не поднялся!.. А если узнает Рубен? Он пришлет своих ребятишек, и ты отдашь не только мои десять тысяч, а вообще все, что у тебя есть!

– Ну зачем мы будем ссориться, Петруша? – странно просительным тоном говорит ему Валентин Дмитриевич. – Банк обещал сегодня дать мне наличку. Получишь ты свои десять тысяч…

Евгения несколько минут медлит; не выглядело бы подслушиванием то, что она околачивается в кабинетике Варвары, а бесшумно уйти у нее вряд ли получится.

– Валентин Дмитриевич, – решается крикнуть она в приоткрытую дверь. – Вы не заняты?

– А, Лопухина! – с явным облегчением откликается тот. – Заходите, что у вас там за вопрос? У меня Петр Васильевич, но он уже уходит. – И обращается к своему заместителю: – После обеда подойдите, Петр Васильевич, решим мы вашу проблему.

Судя по всему, никто из них не заметил ее присутствия во время их разговора. А он, разговор этот, референта сильно расстроил. И даже чувствительно поколебал ее уверенность в том, что президент «Евростройсервиса» – человек честный и порядочный. Более того, в свете услышанного окружавшая Евгению модная, дорогая обстановка показалась ей теперь декорацией детективной, а не производственной истории. Явный шантаж, сокрытие доходов… О чем еще противозаконном ей придется узнать в этой с виду благополучной, лояльной фирме?

Но напрасно во время разговора с Валентином Дмитриевичем она вглядывается в его лицо, надеясь отыскать на нем следы порока. Президент, как обычно, спокоен и доброжелателен. Предложить, ему свою помощь? Что-то посоветовать? Но что она понимает в бизнесе?

При всем при том, не зная никаких подробностей и причин, по которым заместитель шантажирует президента, в мыслях она безоговорочно становится на сторону Валентина. Не мог он совершить что-то плохое по злому умыслу! Не мог, и все тут!

С этим она и возвращается к себе, решив, что, несмотря на хорошую мину при плохой игре, президенту сейчас не до нее. Правда, вернувшись, она все же звонит ему и спрашивает:

– Не сходить ли мне сегодня в архитектурную мастерскую, посмотреть, в каком положении наши заказы?

– Разве вы забыли, Евгения Андреевна, – говорит он голосом вальяжным и чуточку расслабленным, – что мы с вами сегодня идем в загс? В качестве свидетелей, конечно.

– Свидетелей?

– Ну да! Вы – со стороны невесты, я – со стороны жениха.

Сегодня же пятница! Как она могла забыть? И уж вовсе странными ей кажутся отношения президента и начальника охраны: неужели они друзья? Иначе разве стал бы приглашать его Эдуард Тихонович на такое личное мероприятие? Все дело в том, что она до конца так и не поверила, будто Надя возьмет и выйдет замуж за главного охранника. Разве так бывает? В одночасье решить свою судьбу! Броситься в такую авантюру!

– Вы уверены, что они не передумали? – на всякий случай спрашивает она шефа.

Он смеется:

– По-моему, Эдик от нетерпения уже копытом бьет! Я от него таких чувств даже не ожидал! Он ходит, не чуя под собой ног, смешной и влюбленный! Я ничего не имею против вашей подруги, но у него были такие королевы!

Евгения оглядывает себя: одета прилично. По-другому она теперь и не одевается. Может, вещи и не слишком дорогие, но вполне модные, чтобы президент строительной фирмы мог не краснеть за своего референта.

В десять ей звонит Надя:

– Ты готова?

– Всегда готова!

– Валентин сказал, что вы приедете на его «мерседесе».

– Раз сказал, значит, так и будет.

– А вечером – в кафе. В узком дружеском кругу.

– Володя уже ушел? Надя хмыкает:

– Представляешь, живет у нас до сих пор. Всю ответственность свалил на меня. Мне, говорит, идти некуда. Целыми вечерами валяется на диване. Пьет пиво и смотрит телевизор.

– А Эдик знает?

– Нет. Я боюсь ему сказать. Будет такое побоище! Мама этого не переживет!