Харизма лидера - Радислав Гандапас

В эстетическом свете видел мир и Пушкин. И все же его судьба подсказывает, что – возможно – в нем было гораздо больше лидерского, харизматического потенциала, чем в других людях искусства. Может быть, именно Пушкин – редкий, но яркий случай нереализованной харизмы. Человека, который мог бы стать великим лидером, но – то ли в силу собственной слабости, то ли в силу обстоятельств – остался только великим поэтом.

Попробуем разобраться в судьбе и образе Пушкина как потенциального харизматика, разглядеть в его истории признаки харизматического мифа.

Личность. Пушкин был, по всем свидетельствам, яркой и противоречивой личностью. «Мальчик умен и охотник до книжек, а учится плохо, редко когда урок свой сдаст порядком; то его не расшевелишь, не прогонишь играть с детьми, то вдруг так развернется и расходится, что ничем его не уймешь: из одной крайности в другую бросается, нет у него середины», – писала о нем бабушка Мария Ганнибал. «В нем была смесь излишней смелости с застенчивостью, и то и другое невпопад, что тем самым ему вредило», – так отзывался о Пушкине-лицеисте его друг Иван Пущин.

Взрослый Пушкин этим характеристикам не изменял. Бунтарь и вольнодумец на службе у царя. Человек, способный долго и усердно работать, буквально полировать свой текст, – и при этом гуляка, любитель вечеринок, неспособный устоять перед женщиной. Пушкин был человеком свободно мыслящим и все же глубоко несамостоятельным. Он, как и многие творческие люди, искал не лидерства, а приязни и уважения. «С одной стороны, он в любую минуту был готов взбунтоваться против авторитета, снисходительность или покровительство старших были ему невыносимы. С другой – он тянулся к ним, жаждал их внимания, признание с их стороны было ему необходимо. Он хотел дружбы с ними», – писал в биографии Пушкина Юрий Лотман.

Миссия. Сверхзадачи в том понимании, в каком мы рассматриваем миссию харизматического лидера, у Пушкина не было. Хотя, безусловно, он думал о своем великом предназначении («на обломках самовластья напишут наши имена!»), видел перед собой большую творческую цель – преобразить русский язык, научиться самому и научить общество рассказывать истории по-новому. Сам Пушкин в «Памятнике» показал, что видит свою цель не только в эстетическом измерении: «…Что чувства добрые я лирой пробуждал, что в мой жестокий век восславил я Свободу и милость к падшим призывал» (здесь имелись в виду, очевидно, его попытки вступиться за своих друзей-декабристов, сосланных на каторгу).

И все же в этом видении цели нет той прагматичности и нацеленности на достижения, что видны в миссии многих харизматических лидеров. Здесь Пушкин выглядит одинокой фигурой на фоне своего жестокого века, а не лидером, который ведет за собой толпу. Он видел себя не столько борцом, сколько миротворцем и летописцем. И в конечном счете это цели сугубо эгоистические. Ведь стремление творца к самовыражению – это стремление индивидуалистическое, не социальное. Он творит не потому, что думает о людях, не потому, что верит, будто его стихи изменят мир. Он просто не может не писать. И именно поэтому пишет гениальные строки. Это труд, но труд на благо самого себя.

Биография. Происхождение Пушкина, безусловно, имеет харизматический оттенок. Потомок арапа, раба из Африки – в этом легко увидеть харизму чужака. «Он пришел с юга, чтобы править нами, северянами», – возможно, так говорили бы о Пушкине, если бы он вдруг стал крупным государственным деятелем или лидером революции. Были в его жизни и лишения, и денежные проблемы, и гонения; хотя южная «ссылка» порой была больше похожа на каникулы, а два года, вынужденно проведенные в Михайловском, – на творческий отпуск. А вот смерть Пушкину преодолеть не довелось (бесконечные вызовы на дуэль в юности, ничем не кончившиеся, не в счет). Более того, погиб он именно так, как харизматическим лидерам противопоказано. Погиб героической и глупой смертью, ради принципа, ради представления о чести, навязанного общественной моралью (хотя были, конечно, и другие мотивы). И этим продемонстрировал не столько силу, сколько слабость.

Внешность. Внешний облик Пушкина (связанный, разумеется, с его происхождением) был примечательным. Смуглое, некрасивое лицо, кудри, толстые губы – он сильно отличался и от типичного русского дворянина того времени, и от людей более простого происхождения. И, невзирая на «некрасивость», многие считали его весьма привлекательным. «Что у него было великолепно – это темно-серые с синеватым отливом глаза – большие, ясные. Нельзя передать выражение этих глаз: какое-то жгучее, и при том ласкающее, приятное. Я никогда не видела лица более выразительного: умное, доброе, энергичное», – признавалась одна дворянка.

Имидж. Образ Пушкина (пусть и дошедший до нас в искаженном свете) яркий и, пожалуй, отчасти нахальный. В нем не было места аскезе: поэт зарабатывал неплохо, но постоянно влезал в долги. При этом, в его образе было место харизме ущербности, связанной с его происхождением, – все-таки негров считали низшей расой. Присутствовали явные сверхспособности, прежде всего поэтический талант, – дар Пушкина многие считали необычайным. Он не только ловко владел словом, но и был удивительно плодотворен.

Суперменом он, не исключено, казался и в других отношениях. «Как поэт, он считал своим долгом быть влюбленным во всех хорошеньких женщин и молодых девушек, с которыми он встречался», – замечала Мария Волконская. Ходили легенды о сотнях и тысячах покоренных Пушкиным женщин, о его чуть ли не сверхъестественном влиянии на них. И пусть это миф: когда речь идет о харизме, миф отодвигает действительность в сторону. Однако стоит сказать, что все эти «суперменские» качества у Пушкина работали скорее в индивидуальных отношениях, один на один, чем в отношениях с массой людей. Толпа его скорее недолюбливала, испытывала к нему зависть.

Коммуникация. Пушкин был, разумеется, мастером сторителлинга. Рассказывание историй стало его главным инструментом контакта с действительностью. На людей это производило впечатление. Пушкин очаровывал умением общаться, его живым умом и речами восхищались и друзья, и гости на светских приемах, где он был завсегдатаем. Однако при всем своем умении формулировать мысли и поражать собеседника красотой речи Пушкин не стал выдающимся оратором. Возможно, не стремился влиять на людей с помощью публичных выступлений, а возможно, просто не видел в этом никакого смысла.

Ритуалы. Изобретение ритуалов – не слишком привлекательное занятие для поэта, и Пушкин в этом смысле мало отличался от других людей искусства. Поэзия – это иррегулярность. Творческий мозг сопротивляется попыткам загнать переживания в рамку ритуала и повторять их по строго заданному алгоритму. По этому пункту харизматического мифа Пушкин баллов явно не набирает.