Под маской - Фрэнсис Скотт Фицджеральд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Точно, это Джо Варланд, но он помер.
— Я хочу про него кое-что узнать.
— Что узнать?
— Чем он, скажем, занимался?
— Откуда я знаю?
— Слушайте! Я не из полиции. Мне просто нужны некоторые сведения о нем. Он мертв, и это уже не может ему повредить. И еще обещаю держать язык за зубами.
— Ну… — он задумался, оглядывая меня, — очень он любил путешествовать. Ввязался в драку на вокзале в Питтсбурге, и какой-то хрен укокошил его.
Я кивнул. В моей голове стали собираться разрозненные части головоломки.
— А почему он все время ездил поездами?
— А откуда я знаю, приятель?
— Ну, если десятка будет вам кстати, то я бы хотел узнать все, что вы слышали по данному поводу.
— Ну, слыхал кое-что… — неохотно признался коротышка. — Поговаривали, что он работает в поездах.
— Работает в поездах?
— Была у него какая-то своя афера, про которую он никогда особо язык не распускал. Он работал с девчонками, которые одни катались на поездах. Никто ничего об этом особо не говорил — парень он был ловкий, — но иногда он появлялся тут с кучей бабла и давал всем понять, что это ему от бабенок перепало.
Я поблагодарил его, дал ему десять долларов и ушел в глубокой задумчивости, ни слова не сказав о последней поездке Джона Варланда.
Эту Пасху Элен проводила не на Западе, но даже если бы она и приехала, я вряд ли пошел бы к ней делиться информацией — по крайней мере, летом мы виделись с ней почти каждый день и подолгу болтали о чем угодно, но только не об этом. Но иногда она вдруг ни с того, ни с сего умолкает и хочет быть поближе ко мне — и я знаю, о чем она думает.
Конечно, этой осенью она выйдет в свет, а мне еще осталось два года в Нью-Хейвене; но все уже не выглядит столь невероятным, как казалось несколько месяцев назад. Она принадлежит мне — даже если я ее потеряю, она все равно будет моей. Как знать? Как бы там ни было, а я всегда буду рядом.
У столярной мастерской
Автомобиль остановился на углу Шестнадцатой и какой-то темной улицы. Дама вышла, а мужчина с маленькой девочкой остались в машине.
— Скажу ему, что двадцать долларов хватит за глаза, — сказала дама.
— Ладно. Ты план взяла?
— Ах да! — она взяла сумку с заднего сиденья. — Вот теперь взяла.
— Дьите ку иль не фа па авуар ле форт плакард, — сказал мужчина. — Нь ль бон-буа.
— Хорошо.
— Не говорите по-французски! — сказала девочка.
— Э иль фа авуар ун бон хей. Ль ун де Мерфи этуа ком са.
Он показал рукой пять футов от земли. Дама вошла в дверь с надписью «Столярная мастерская» и исчезла, поднявшись по низким ступеням.
Мужчина и девочка без всякого интереса глядели из окна машины. Вокруг был сплошь красный кирпич, глухие стены и тишина. Чуть подальше на улице слонялось несколько негритят, изредка проезжали автомобили. Стоял прекрасный ноябрьский день.
— Слушай, — сказал мужчина девочке, — а ведь я тебя люблю!
— И я тебя, — сказала девочка, вежливо улыбнувшись.
— Смотри! — продолжал мужчина. — Видишь вон тот дом, через дорогу?
Девочка посмотрела. Отец показал на окна квартиры позади лавки. Внутрь заглянуть было невозможно — окна были занавешены шторами, которые слегка колыхались от ветра. На одном из окон каждые несколько минут хлопала незакрепленная ставня. Ни мужчина, ни девочка никогда здесь раньше не бывали.
— За этими занавесками находится сказочная принцесса, — сказал мужчина. — Ее не видно, но она там; ее там прячет Людоед. Ты знаешь, кто такой Людоед?
— Да.
— Отлично. Принцесса очень красивая, у нее длинные золотистые волосы.
Они оба посмотрели на дом. В окне на мгновение мелькнуло желтое платье.
— Это она! — сказал мужчина. — Ее сторожат по приказу Людоеда. Он заточил Короля и Королеву в подземную темницу, на глубине десять тысяч миль. Она не сможет выйти, пока Принц не найдет три… — он умолк.
— Чего, папа? Три чего?
— Три… Смотри! Вот она!
— Три чего?
— Три… Три волшебных камня, которые освободят Короля и Королеву!
Он зевнул.
— И что тогда?
— Тогда он придет и постучит три раза в каждое окно, и она будет свободна.
Из окна верхнего этажа столярной мастерской показалась голова дамы.
— Он пока занят! — крикнула она. — Ах, как сегодня на улице хорошо!
— А что дальше, папа? — спросила девочка. — Зачем Людоед ее тут держит?
— Потому что его не позвали на крестины. Принц уже нашел один камень в шкатулке президента Кулиджа. Второй он ищет в Исландии. Как только он находит еще один камень, комната, в которой держат Принцессу, озаряется синим светом. Ох!
— Что такое, папа?
— Как только ты отвернулась, комната озарилась синим. Значит, он нашел второй камень!
— Ах! — воскликнула девочка. — Смотри! Там опять синий свет — значит, он нашел и третий камень!
Проснулся дух соперничества — мужчина осторожно огляделся и возбужденно сказал:
— Ты тоже заметила? Вон там, на улице — сам Людоед идет! Замаскированный, конечно! Прямо как старуха Момби из «Страны Оз», которая превращалась — помнишь?
— Ага.
Они стали смотреть. Невероятно маленький мальчик огромными шагами подошел к двери квартиры и постучал; никто не откликнулся — но, кажется, он и не ждал ответа и уж тем более не огорчился. Он вытащил из кармана мелок и стал рисовать у звонка.
— Он рисует волшебные знаки, — прошептал мужчина. — Хочет сделать так, чтобы Принцесса не смогла выйти из этой двери. Он, наверное, узнал, что Принц освободил Короля с Королевой и скоро примчится сюда за ней.
Мальчик еще немного постоял, затем подошел к окну и что-то крикнул. Через некоторое время окно открылось, показалась женщина, что-то ему ответила — но ответ потонул в шуме ветра.
— Она сказала, что Принцесса надежно заперта, — объяснил мужчина.
— Посмотри на Людоеда! — сказала девочка. — Он рисует волшебные знаки под окном. И на тротуаре! Зачем?
— Само собой, он не хочет, чтобы Принцесса вышла. Поэтому он приплясывает. Это тоже колдовство — волшебный танец.
Людоед ушел, широко расставляя ноги. Впереди показались двое мужчин, они перешли улицу и скрылись с глаз.
— Кто это, папа?
— Это двое солдат Короля. Наверное, на Маркет-стрит собирается армия, чтобы штурмовать дом. Ты знаешь, что такое «штурмовать»?
— Да. А эти люди тоже солдаты?
— Да, они тоже. А вон тот старик, прямо за ними — это сам Король. Он специально так горбится, чтобы люди Людоеда его не узнали.
— А
