История одной судьбы - Лев Овалов

Косяченко недовольно поглядел на Анну. Она с трудом сдержала улыбку.

- Это еще что за свадьба? - тихо спросил он, торопливо пробираясь к сцене.

Анна, сделав серьезное лицо, обернулась к Завалишину.

- Николай Николаевич!

Завалишин понял.

- Перестаньте, - негромко пробормотал он, проходя мимо оркестра. Соображать надо.

Но Косяченко успел-таки подняться на сцену под звуки труб.

- Будем начинать? - спросила Анна.

- Конечно, - сердито сказал Косяченко. - Тянуть нечего.

- Собрание кто будет вести - Федосья Абрамовна? - осведомилась Анна.

- Она, - подтвердил Завалишин.

Федосья Абрамовна Долгунец была в совхозе председателем рабочкома, до этого она работала бригадиром полеводческой бригады, а в давнем прошлом начала свою деятельность в совхозе кухаркой на полевом стане.

Она была грубовата, а иногда и до смешного упряма, но в совхозе ее уважали за одно отменное качество - Федосья Абрамовна никогда и ни в чем не искала для себя личной выгоды.

Широколицая, румяная, толстая, она постучала пустым стаканом по графину с водой и уверенно произнесла:

- Разрешите, дорогие товарищи, собрание наше, посвященное встрече с кандидатами в депутаты в областной и районный Советы, объявить открытым. Какие у кого будут соображения по поводу президиума?

И сразу посмотрела в сторону Тамары Родионовой. Тамара была секретарем комсомольской организации, и именно ей было поручено внести предложение о составе президиума. Тамара огласила список, проголосовали, все заняли свои места, и Федосья Абрамовна предоставила слово Жилкину, лучшему трактористу совхоза и доверенному лицу, для характеристики кандидата в депутаты областного Совета.

Анна не один раз слушала биографию Косяченко, то при выборах обкома, то при выборах в областной Совет, но как-то никогда не вдумывалась в жизненный путь этого человека. Косяченко полагалось избирать, и она избирала его, не затрудняя себя раздумьями - действительно ли достоин он избрания. Косяченко занимал большое общественное положение, был, так сказать, вторым человеком в области, пользовался доверием наверху, и за долгие годы Анна привыкла думать, что это доверие не нуждалось ни в критике, ни в проверке.

Сейчас Анна как бы заново вслушивалась в рассказ о жизни Георгия Денисовича Косяченко. Что-то изменилось в ней самой за последние месяцы, все меньше хотелось жить чужим умом, какой бы большой, хороший и честный ум это ни был.

А Костя Жилкин убежденно и обстоятельно знакомил собравшихся с биографией товарища Косяченко.

Родился в 1913 году, по происхождению крестьянин. Окончил в 1931 году сельскохозяйственный техникум, работал агрономом, вступил в партию. С 1933 года в Москве - для продолжения образования. В 1938 году по окончании Тимирязевской академии направлен в одно из западных областных управлений сельского хозяйства. Вскоре назначен заместителем заведующего управлением, затем инструктором сельхозотдела обкома, В 1940 году заведует областным управлением сельского хозяйства в Белоруссии. С 1941 года в армии, на политработе, демобилизован вследствие контузии. С 1943 года заместитель заведующего, а затем заведующий сельхозотделом обкома на Средней Волге. В 1947 году заведует сельхозотделом на Урале. В 1951 году - третий секретарь одного из обкомов Центральной России, затем заместитель председателя облисполкома. В 1954 году председатель облисполкома и с 1957 года - второй секретарь в Пронске...

Хорошая, спокойная анкета! Все прочно в этой анкете, как прочен и сам Косяченко. Он плотно сидит на своем стуле и благожелательно посматривает в зал. Время от времени он опускает веки, тень скуки проходит по его лицу, но он тут же открывает глаза и принимается вновь внимательно слушать Жилкина.

Да, анкета... Не хватало в ней только дел, которые украшают человеческую жизнь: вывел морозоустойчивую пшеницу, создал молочную породу скота, да хоть бы и не создал, а восстановил поголовье в большом хозяйстве, написал книгу, вырастил, выучил, воспитал десяток, да хотя бы и не десяток, а двух-трех хороших работников, которые своими делами славят своего учителя, обезвредил врага, преградил дорогу вражеским танкам... Хоть бы что-нибудь конкретное, осязаемое, что можно реально себе представить и за что можно уважать человека! А то ведь, если подумать, все из канцелярии да в канцелярию...

Анна не понимала, почему в ней возникло вдруг такое предубеждение против Косяченко. Она относилась к нему точно следователь, все берущий под подозрение. Ведь кому-то, очевидно, и в канцеляриях надо сидеть и руководить. Или, может быть, всех надо пропускать через живую воду творческого производительного труда?

Вслед за Жилкиным выступали другие доверенные лица, рабочие и служащие совхоза, и говорили о других кандидатах, рабочих и служащих совхоза, выдвинутых в депутаты районного Совета. Но о тех кандидатах можно было говорить очень коротко, потому что все в совхозе отлично знали друг друга.

После каждого выступления избиратели аплодировали, а музыканты играли туш. Потом Федосья Абрамовна предложила задавать вопросы.

Вопросов было не так уж много. Скоро ли откроются ясли во втором отделении совхоза? Когда школа будет работать в одну смену? Отчего не строят прямую дорогу до Сурожа? Почему депутаты редко отчитываются перед избирателями? Как выполнен предыдущий наказ избирателей?

Выступить первым полагалось бы Косяченко...

Он наклонился к Анне.

- А что там было в наказе? Я что-то запамятовал...

Анна сомневалась, читал ли вообще Косяченко этот наказ.

- Я выступлю первой, - предложила она ему. - Отвечу по поводу всяких местных дел, а потом уж вы...

Но тут подняла руку старуха в коричневой шали, одна из тех старух, которых она заметила при входе в клуб.

- До каких же это пор Вохмянцеву все будет сходить с рук? - раздраженно спросила старуха скрипучим голосом. - До каких пор шифонеры и телевизеры будут пропадать в городе?

- Кто это - Вохмянцев? - тихонько осведомился Косяченко у Анны.

- Председатель райпотребсоюза, - так же тихо пояснила она. Телевизоров не хватает...

- Комбинатор ваш Вохмянцев, вот что! - не унималась старуха. - Хочу спросить вас, товарищ Косяченко... - продолжала бушевать старуха. Фамилия Косяченко называлась в течение собрания неоднократно, она не могла не слышать и, как показалось Анне, больше из озорства произносила не Косяченко, а Косяченко. - Вот хочу спросить, товарищ Косяченко, кто он вам - сват али брат али телевизер справил вам из-под прилавка?

Федосья Абрамовна сочла нужным вмешаться.

- Мы вас, Агафья Филипповна, в лавочную комиссию введем, - решительно сказала она. - В следующий раз сами все о телевизорах объясните.

В зале засмеялись.

Старуха только ладошкой махнула.

- Да ты что, мать моя, мне недосуг...

Смутилась и замолчала.

Федосья Абрамовна предоставила слово Гончаровой.

Анна уверенно подошла к трибуне. Она привыкла выступать, всегда находила что сказать, нашла и на этот раз, но сейчас - она чувствовала это ей надо было преодолеть в себе какую-то связанность, она сама не понимала, откуда вдруг возникло в ней это ощущение.

- Ну, товарищи, - начала она с шутки, - если Агафья Филипповна не хочет больше жить без телевизора, значит, не так уж все у нас плохо...

Анна не знала старухи, не успела навести о ней никаких справок, но в ней выработалось уменье ничего не упускать из поля зрения, она слышала, как назвала старуху Федосья Абрамовна, запомнила ее имя, и первая же фраза помогла возникнуть ощущению близости между Анной и слушателями.

Как бы походя Анна ответила на многие тревожившие людей вопросы - о дороге, о яслях, - давая попять, что нет смысла отвлекать гостя такими незначительными, в сущности, делами Ей важно было перебросить между избирателями и Косяченко мостик, по которому ему легко будет подойти к людям, и она сделала это, внимание людей перенеслось от частностей к общему, Анна вовремя остановилась, а догадливая Федосья Абрамовна тут же предоставила слово Косяченко.

Нет, такой уверенностью в себе ей никогда не владеть!

Вот он поднялся, вот пошел, вот стал на трибуне. Вроде бы потоптался на ней, уминая ее поудобнее Анна поднялась, налила в стакан воды, поставила перед Косяченко, она искренне хотела, чтобы он выступил возможно удачнее...

Косяченко ничем не ответил на ее любезность, сделал вид, что ничего не заметил, но Анна отлично понимала, что он и заметил, и оценил ее внимание.

Он заговорил о больших государственных задачах, поставленных перед советским народом, выразил надежду, что задачи эти будут решены. Сослался на решения партии и правительства и было очевидно, что он не только не один раз прочел их и перечел, но и хорошо продумал. Потом он перешел к положению дел в области и тоже обнаружил хорошее знакомство со всеми проблемами. Он правильно нацеливал внимание людей на все то, что надо делать в первую очередь. Он без паники, с достоинством перечислил упущения обкома в руководстве сельским хозяйством. Не забыл упомянуть даже о телевизорах. Он, конечно, ничего не мог сказать о Вохмянцеве и не знал, куда деваются телевизоры, получаемые Сурожским райпотребсоюзом, но помнил данные о выпуске телевизоров по всей стране и привел цифры, доказывающие, как год от году увеличивается завоз телевизоров в Пронскую область.