Козни качка (ЛП) - Ней Сара

Почему-то я в этом сомневаюсь.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Скарлетт

Сегодняшний день похож на сбывшуюся фантазию.

Роуди и его семья взяли меня поплавать с маской — впервые для меня. Мы вернулись после целого дня на чартерном судне, плескались в приливе на красивом общественном пляже возле корабельного причала.

Стоя по пояс в воде, я провожу ладонями по поверхности, только что ныряя с аквалангом от красочного рифа в пятидесяти футах от берега. Песок белый, вода кристально чистая, редкие рыбки шныряют вокруг, когда мы подходим ближе к берегу.

Я бездельничаю, не торопясь, вытаскиваю крошечные ракушки из их песчаных пластов. Поворачиваю их так и этак, внимательно изучая каждую.

Рядом Роуди ныряет в волны, запрокидывает голову в океан и откидывает назад волосы. Мои глаза впиваются в его грудь, когда он поднимается, соленая морская вода стекает с его твердого, загорелого тела.

Со стекающими каплями.

Мокрый.

Капли стекают по его спине, блестя вдоль позвоночника, впитываясь в его ярко-синие с ярко-розовой расцветкой плавки.

Его прекрасный рот был на мне прошлой ночью, между моих ног.

Я стараюсь не таращиться на него, но это чертовски трудно. Он улыбается мне, белые зубы и солнце отражаются от воды, сверкая, как бриллианты, на его плечах, груди и животе.

Боже милостивый!

Я роняю раковину из рук, и она уплывает, исчезает.

Звук волн — это соблазнительная ласка, и я чувствую себя возбужденной. Задумчивой.

— Роуди?

— Да? — Он шагает ко мне, волоча свою трубку по воде.

— Зачем ты пригласил меня сюда?

Он закатывает глаза.

— Потому что ты любишь воду.

— Не на пляж, дурачок, а в эту поездку, во Флориду, чтобы провести время с семьей.

Пожимание плечами.

— Билет на самолет был дешевым.

Мы уже ближе к берегу, мои синие очки покоятся на лбу, пальцы ног с каждым шагом погружаются в песчаное дно океана.

Моя рука взлетает, хватая его за мускулистый бицепс.

Мы оба смотрим вниз на мою руку, едва способную обхватить его толстую мышцу, прежде чем наши глаза встречаются.

— Стерлинг, прекрати.

В последнее время я стала называть его так, а не бейсбольным прозвищем. Это заставляет меня чувствовать себя ближе к нему, как будто у нас есть что-то особенное, и только я могу использовать его имя, чтобы обратиться к нему.

Он берет меня за другую руку, обнимая за узкую талию, и дрожит под палящим карибским солнцем.

— И это единственная причина? Дешевый авиабилет?

Он делает неуверенную паузу.

— Конечно, нет.

— Тогда почему?

— Я хотел сделать тебя счастливой. — Пока он это говорит, его руки поднимаются из воды вверх по моим рукам, ложатся мне на плечи.

— Но почему?

Его большие пальцы трут мою влажную кожу, обжигая ее до беспамятства.

— Господи, Скар, зачем ты задаешь все эти вопросы? Все в порядке?

Потому что я хочу услышать, как ты говоришь, что любишь меня — мне, а не только своей матери.

— Я не пытаюсь драматизировать. — Слишком поздно. — Мне просто любопытно. Волны заставили меня задуматься, вот и все. Я так счастлива сейчас, что даже не могу поверить, что я здесь. Я могла бы остаться здесь навсегда, прямо здесь, в этом месте.

С тобой.

— Ты вросла в меня, как сорняк, детка, конечно, я хочу таскать тебя повсюду.

— Сорняк, — невозмутимо отвечаю я.

— Симпатичная травка?

Симпатичная? Я прищуриваюсь.

— Дымящаяся горячая травка с красивыми сиськами, за которые я бы все отдал, чтобы увидеть голыми прямо сейчас?

Сиськи.

Боже, это слово.

— Стерлинг! — отчитываю его, хотя его слова так возбуждают меня, что я стону.

Никакое количество прохладных океанских волн не сможет заглушить электрическое шипение, пробегающее по моему позвоночнику.

Эти гигантские мужские руки задевают мой верх бикини, большие пальцы цепляются за бретельки, дергают.

— Там люди смотрят. — Везде есть семьи, дети. Пары. Бабушки и дедушки.

Его родители.

Мои глаза блуждают по пляжу, находя их под группой пальм, лежащих на шезлонгах, его отец читает книгу о Второй мировой войне, его мама спит с полотенцем, накинутым на лицо.

Роуди следит за моим взглядом, пока кончики его больших пальцев касаются моих сосков.

— Если бы мы были одни, ты бы позволила мне снять с тебя верх?

Это не проблема.

— Да.

— Какое совпадение, — напевает он, и от его глубокого голоса у меня мурашки бегут по коже. — Позже мы останемся одни.

— Секс — единственное, о чем ты думаешь?

— А кто говорит о сексе? Я говорю о том, чтобы сосать твои сиськи.

Если бы мое лицо не было уже красным от подводного плавания, я бы покраснела, но яркое солнце избавляет меня от смущения.

Роуди наклоняется и лижет мне ухо.

— Но если ты захочешь заняться сексом позже, я не буду сталкивать тебя с кровати, обещаю.

— Как романтично.

Теперь его руки на моей талии притягивают меня к себе, вода плещется вокруг нашего живота. Мои груди прижимаются к его груди — к его великолепным, упругим грудным мышцам. Его соски напряглись, темные ареолы сморщились.

— Ты выглядишь так чертовски мило в этой трубке для плаванья.

Я фыркаю.

— В трубке никто не выглядит симпатичным.

— Да, особенно с твоей маленькой пурпурной задницей, торчащей из воды.

— Ты вообще смотрел на рыб? — обвиняюще спрашиваю я, скользя ладонями вверх по его животу.

— Каких рыб?

Я шлепаю его по бицепсу.

— Эти прибрежные рифы служат средой обитания для самых красивых существ на этой планете, Стерлинг. Я не могу поверить, что ты даже не обратил внимания! Там был Нассауский групер!

— Ты такая сексуальная, когда становишься злюкой.

Я смотрю на него разочарованно.

— Малыш, это не смешно.

Внезапно его глаза расширяются от нежности, руки тянутся под воду, чтобы подхватить меня, поднимая меня в свои сильные руки из воды, ноги свисают с его предплечья.

— Стой! Отпусти меня, — требую я сквозь смех.

— Как ты меня только что назвала? — Он целует мою ключицу, рядом с желтой лентой моего бикини. — Детка, ты серьезно только что назвала меня малыш?

— Прекрати дразнить меня, ты, большой качок, отпусти меня.

Я почти не сопротивляюсь.

— Черт возьми, у меня есть большой качок. — Губы, которые разбудили меня сегодня утром, скользят по моему рту. — Я так хочу засунуть свой язык тебе в рот.

— Я бы серьезно умерла. Твои родители прямо там.

— Только один разок?

— Нас все видят! — Я широко раскидываю руки, указывая на заполненный людьми пляж, пока он качает меня в воде. — Буквально каждый пассажир с корабля находится на этом пляже вместе с нами.

— Ты позволишь мне хотя бы взглянуть на твои соски? Я закрою тебя своей спиной, чтобы никто не видел.

Мои соски твердеют, превращаясь в твердые камешки.

Он замечает.

— Ну пожалуйста! — он умоляет, и господи, если это меня не заводит. — Только заглянуть.

Я закатываю глаза и одновременно прикусываю нижнюю губу, промокнув до нитки — и не от окружающего нас моря.

— Клянусь, я убью тебя.

— Это означает «да»?

— Да, но только побыстрее.

Стерлинг достаточно силен, чтобы держать меня одной рукой, а другой он убирает скользкую ткань моего желтого треугольника, украдкой бросая взгляд на мою обнаженную грудь, ноздри раздуваются, когда перед ним открывается весь мой темный сосок.

— Ты уверена, что не позволишь мне пососать их?

Я корчусь, задыхаясь.

— Мы же на публике!

— Но они такие чертовски красивые, и это, бл*дь, возбуждает меня, — он стонет, сгибая шею. — Боже, Скарлетт, я такой твердый. Все, чего я хочу, это вернуться на корабль и трахнуть тебя.

— Ты говоришь, как похотливый четырнадцатилетний подросток. Это просто смешно.

— Ты винишь меня? Малышка, я весь на адреналине и не успел сегодня потренироваться. Я как бомба, готовая взорваться.