Война мертвых - Евгений Прошкин

Тихон обогнал шеренгу из тридцати оставшихся машин и внаглую влепил им по плазменной оплеухе. Повреждения были незначительны, и он надеялся на ответ, но “киты” упорно двигались дальше – за рекой с ажурными мостами уже показался город, и запах дармовой крови пьянил конкуров, как когда-то его самого. Он прекрасно их понимал, но продолжал выклянчивать смерть, подставляясь и так и сяк и уже наверняка зная, что не дождется. По крайней мере, не в этот раз.

Рейд конкуров подходил к завершению. Всем было ясно, что в узких кварталах махины “китов” завязнут, и танки расправятся с ними без особого труда, но не менее очевидными представлялись и грядущие жертвы. Как ни крути, а несколько тысяч они уничтожат. Эвакуировать целый город – задача не для курортной колонии.

Противоположный берег был одет в высокую белую облицовку, и это особенно контрастировало с берегом ближним – пологим, травянистым, подчеркнуто неокультуренным. Город затих, лишь в одной из овальных башен поблескивало, рассыпая солнечные зайчики, приоткрытое окно.

Конкуры сгрудились у реки, понюхали мосты, очевидно, предназначенные для пешеходов, и вошли в воду.

– А мы плавать-то можем? – спросил какой-то стрелок из тарана.

Тихон и сам вдруг озадачился этим вопросом, но вовремя развернувшаяся энциклопедия заверила: можем.

– Авось не проржавеем, – разудало крикнул Влад, устремляясь следом.

Как только “киты” достигли середины, из затененных улочек на набережную выкатили два десятка “Т-14”. Уткнувшись в парапет, “волки” образовали идеально ровную шеренгу, и Тихону показалось, что все это имеет большее отношение к параду, нежели к боевым действиям.

На воде конкуры держались уверенно, однако скорость упала раза в три. “Волки”, вышедшие из города, немного помедлили и синхронно распустили огненные ручьи. Река забурлила, и над ней разнесся дробный треск, похожий на близкий удар молнии. Влад повернул назад и, выскочив на траву, словно ошпаренный, недоуменно застыл.

Кипящую поверхность заволокло молочным туманом, сквозь который просматривались только темные силуэты и частые жилки разрядов. Шесть танков во главе с Игорем подкидывали перца и от себя, но лишь для очистки совести. Вести прицельный огонь было невозможно. Тихон попробовал перейти в режим “инфра”, но это оказалось не лучше: малиновая лужа и алое пятно посередине. Прострочив его от края до края, Тихон вернулся к базовому зрению.

– Откуда стая? – коротко спросил он у полковника.

– А откуда они берутся, – нехотя проговорил тот. – С постов, естественно.

– Нормально добрались. Зря, значит, я волновался.

– Нормально, да. Вторая партия – нормально.

– А была еще и первая? Где же они? И как... то есть куда... Что, они – тоже?! Я ведь предупреждал, – сокрушенно произнес Тихон.

– И я, – отозвался Влад. – Если вышло, будут это делать, пока у нас операторы не кончатся.

– Ладно, заткнитесь, прорицатели. Что теперь, станциями не пользоваться? Колонии не защищать?

– Сколько их там было?

– Не знаю, – зло бросил Игорь. – Двадцать пять или тридцать. – Он прислушался к какому-то недоступному для Тихона голосу и сказал:

– Двадцать девять. Конкуры круглых чисел не любят. С-суки. “Т-14”! Двадцать девять штук!

Тихон не понял, что Игорь имеет в виду под “штуками”, однако уточнять не стал. Сзади подул сильный ветер, и прижавшиеся к воде клубы пара обнажили дрейфующего “кита”. Тихон яростно разрядил в него все три орудия, но оценить результаты ему не удалось: порыв прошел, и реку снова заволокло непроницаемой мутью.

Вниз по течению, скупо дымя, ползли горбатые островки грязно-серой пены. Тихон припомнил, как однажды в Лагере они варили суп – настоящий суп из настоящего мяса. Там тоже всплывали какие-то ноздреватые хлопья, и их вылавливали специальной ложкой. Все это выглядело не слишком эстетично, зато бульон получился превосходный.

– Ну все, хватит, – сказал полковник. – Тут и без нас управятся. Тройка таранов остается здесь. Поступаете в распоряжение десанта, ясно? Сто пятый и сто семнадцатый – за мной. Пора в гнездышко.

Тихон поднялся по склону и встал за Игорем, но заметил, что Влад до сих пор находится у кромки воды. Взяв крупный план, Тихон почувствовал озноб: от середины реки к берегу гребло несколько конкуров, а сто пятый, вместо того, чтобы просто и незатейливо их убить, медленно кипятил воду вокруг. Солдаты извивались и что-то по-своему орали, но шесть обожженных конечностей все еще держали их на плаву.

– Сто пятый, прояви гуманизм, – усовестил его Игорь.

– Это не моя идея.

– Что ты несешь? – возмущенно воскликнул Тихон. – Я ничего такого не...

– Ты тут при чем? Как-то раз, еще в Лагере, нам привезли натуральную говядину...

– Два куска: один побольше, другой поменьше, – добавил Тихон.

– У нас не было соли. Пришлось заказать в печке десять одноразовых солонок. Их вскрывали о тот пенек, на котором любила сидеть Алена.

– Да, это ты придумал: часть соли просыпалась, и мы стряхивали с ее задницы... Долго стряхивали. Там уж и не было ничего.

– Ты Тихон. Тот самый, – без всякого воодушевления сказал сто пятый. – Я тебя сразу раскусил, сомневался только.

– Вот, значит... Ну, привет.

– Здравствуй, здравствуй, – процедил он.

– Конкуры же сейчас сдохнут! – спохватился Тихон. – Ты не боишься, что сработают эти... как их... самоликвидаторы, короче.

– Нет. Этого я не боюсь, – со странной решимостью проговорил Влад.

Спохватившись, Игорь стремительно развернул башню и накрыл кучку барахтавшихся солдат мощным залпом. Вода встала стеной, но так и не опустилась – брызги распались на взвесь, а та, шипя и стреляя, расстелилась по берегу тяжелым маревом. На месте взрыва закрутилась воронка, но тут же разгладилась и покрылась мелкими, какими-то невероятно умиротворенными волнами. Течение сносило следы смерти вниз, подальше от глаз, прочь из памяти. Часов через сто в колонии все восстановят, и можно будет отдыхать не хуже, чем раньше. А на месте уничтоженного поселка поставят эффектный и жутко дорогой монумент – лишняя достопримечательность курорту не повредит.

– Ты что это удумал? – грозно спросил Тихон. – Сам же меня отговаривал!

– Агитировать легче, – потерянно сказал Влад. – В особенности за жизнелюбие и все такое. А когда...

Он не закончил, но Тихон понял и сам: Влад проверил информацию о Маасе. Радоваться было нечему.

– У меня положение не лучше, – сказал Тихон.

– Мне насрать на чьи-то там положения, – раздельно произнес Влад. – У меня свое положение, а чужие меня не трогают.

– Славно потолковали, – подытожил Игорь. – Я всегда говорил: нет друзей. Не бывает – Люди делятся на врагов и неврагов, а все остальное – для оправдания человеческой слабости.

Полковник уехал вперед, и к тому моменту, когда Тихон с Владом достигли не тронутого конкурами навеса, он уже успел завести танк в гараж, отлипнуть и выйти на поверхность в белковом обличье – Тихон поймал себя на том, что воспринимает эту метаморфозу как подлинное чудо. Только что Игорь передвигался на траках со скоростью триста километров в час, а вместо головы имел обтекаемую башню со скошенными назад амбразурами, и вот он ходит на двух ногах. Тощий, долговязый, носатый. Живой. Уязвимый.

Совсем недавно Тихон о таких мелочах не стал бы и задумываться. Он много раз проделывал этот отнюдь не магический ритуал и не усматривал в нем ничего сверхъестественного, но теперь, утратив возможность вернуться, выковыриться из бессмертной жестянки, он понял, что наиболее ценны как раз самые простые вещи.

– И простые чувства. Такие, как зависть. Не завидуй мне, сто семнадцатый, – сказал полковник.

Он стоял в тени, поэтому прозрачный обруч на лбу был почти невидим. Надо же, дистанционный. Раньше таких не было.

– На ваших Постах не было, – поправил Игорь. – Но Пост – еще не вся армия.

В бункер он их провожал по отдельности. Тихон и

Влад вряд ли разместились бы на платформе вдвоем, но настоящая причина была, вероятно, не в этом. Им не нужно было знать, кто где находится.

– Связь я вам разведу по разным каналам, – предупредил полковник. – Еще перегрызетесь, а у вас столько всего впереди. Общего.

Тихон не возражал. Беседовать со сто пятым ему было не о чем. Совместные воспоминания? О том, как щупали Алену? Этим удобней заниматься в одиночестве. Последнее время у него действительно появилась непреодолимая тяга к инвентаризации прошлого. Это было не так увлекательно, как прежде, зато намного легче. Короткая память – свойство человеческое. Чип командного блока забывать не умеет.

На пьедестал Тихон решил не взбираться. Прямоугольное возвышение в центре лаборатории его чем-то смущало – с первой же минуты. Оно не только поднимало танк на метр от пола, но и подчеркивало его статус подопытной крысы.

– Они больше не придут, – пообещал Игорь. – Я про техников. Больше они тебя не побеспокоят.