Нежный враг - Хизер Сноу

Глава 22

В тайный ход сквозь приоткрытую дверь проникал свет. Должно быть, Джеффри специально неплотно ее закрыл, чтобы ей было ясно: ее ждут. Только он. Он пока не знает, какой удар она приготовила, и ожидает совсем другой встречи.

Споткнувшись, Лилиан остановилась, крепче прижала деревянную шкатулку к груди и попыталась сделать глубокий вдох, но легкие отказались ей повиноваться. Ну и ладно: какое-то время она сможет прожить и с минимальным количеством кислорода – скоро все кончится.

Ей следует относиться к следующим мгновениям как к загноившейся ране: чем быстрее вскроешь, позволишь свежей крови вытечь и очистить ее, тем быстрее начнется заживление. И потом не останется никаких следов. Речь идет о Джеффри, а не о ней. Ей не суждено излечиться. Инфекция проникла слишком глубоко. А иммунитет ослаблен. У нее вообще нет иммунитета против этого потрясающего мужчины. Он проник внутрь, стал частью ее существа, которую придется отдирать с кровью. Так что шрамы останутся навсегда.

Когда она вошла в библиотеку, Джеффри оглянулся, хотя вряд ли потому, что услышал, – скорее почувствовал ее присутствие. Его лицо осветила такая радостная нежная улыбка, что Лилиан с трудом сдержала слезы, а ведь так хотелось расплакаться!

– Ты здесь, – шепотом произнес Джеффри, и его плечи явно расслабились, словно он опасался, что она не придет. – Я думал, этот день никогда не кончится.

Он остановился прямо перед ней и протянул руки, намереваясь обнять.

– Мне так много нужно сказать тебе, но сначала…

Он не должен ее касаться! Лилиан знала, что, если это произойдет, с ней все будет кончено. Будто защищаясь, она резко выставила вперед шкатулку, которую держала в руках, не позволяя ему приблизиться.

Джеффри отпрянул в недоумении. Его взгляд метнулся сначала на шкатулку, потом на ее лицо в немом вопросе.

Она встряхнула шкатулку, продолжая держать ее как щит, но Джеффри забрал вещь из ее рук и поставил на стол, после чего смог наконец обнять девушку.

Лилиан приготовилась к обжигающей страсти поцелуя, поэтому легкое прикосновение губ оказалось для нее полной неожиданностью и отдалось острой болью в груди. Его руки нежно скользнули по плечам, спине. Его прикосновения были такими теплыми, такими заботливыми… и невыразимо возбуждали. Как же она будет жить без него? И как сможет причинить ему сильную боль, во всем признавшись?

Объятия стали крепче, и, прервав поцелуй, Джеффри потерся щекой о ее висок, потом смешно ткнулся носом в макушку. Это выражение приязни словно бритвой резануло по сердцу. Лилиан поняла, что не может больше выносить эту пытку.

– Мне никогда не нравился запах яблок, – тихо сказал Джеффри, коснувшись ее шеи сначала губами, потом языком – Да и вкус, честно говоря, тоже. И тем не менее уже больше недели каждое утро я требовал на завтрак яблочные тарталетки с медом. Кухарка, должно быть, решила, что я рехнулся, но вряд ли у меня получится объяснить, почему мне их так хочется. Ты не знаешь?

Лилиан покачала головой, не в силах вымолвить ни слова, а тем временем губы Джеффри продолжили свое путешествие и прижались к чувствительному местечку за ухом.

Его теплое дыхание согревало.

– Потому что всю ночь я мечтаю о тебе и не могу понять – во сне или наяву. Просыпаюсь я с единственным желанием: снова почувствовать твой запах и вкус. Это желание доводит меня до безумия. Я больше ни о чем не могу думать, даже утренней прогулки дождаться не в силах.

Джеффри чуть отстранил Лилиан, чтобы видеть глаза, но продолжая обнимать за плечи. Взгляд его был серьезен и внимателен.

– Но замена почти не приносит удовлетворения. – Его шепот был очень тихим, но Лилиан отчетливо слышала каждое слово. – Боюсь, я только растолстею, если это будет продолжаться долго. Много сладостей вредно для здоровья. Кажется, спасти меня может только одно: каждое утро я должен просыпаться рядом с тобой.

Лилиан почувствовала дурноту. О чем он говорит? Решив наконец прекратить это безумие, она протянула руку к шкатулке.

– Джеффри, я принесла…

Поцелуй не позволил ей договорить, и она со вздохом закрыла глаза, сдавшись перед напором его страсти. Но поцелуй почему-то резко прервался.

– Не могу даже представить, что принесла мне ты, но я настаиваю, чтобы сначала ты открыла мой подарок.

Джеффри отпустил ее, отошел к камину и вернулся с небольшой узкой коробочкой в руках, простой и ничем не украшенной.

Он решил, что это подарок. Хуже некуда. Лилиан тряхнула головой.

– Нет, я…

– Доставь мне удовольствие, – попросил Джеффри и протянул ей коробочку.

И что-то такое появилось в его глазах – Лилиан пока не могла определить, что именно, – что не позволило ей разочаровать его.

Коробочка оказалась совершенно невесомой: в ней явно лежало что-то хрупкое. Что это может быть? И, главное, зачем?

– Открой ее.

Ужасная идея, но Лилиан все-таки подчинилась и, не заглядывая внутрь, коснулась кончиками пальцев чего-то прохладного, явно стеклянного. Любопытство, как всегда, победило, и, опустив взгляд, она взяла двумя пальцами предмет и поднесла к глазам.

И ахнула, увидев колбу для дистилляции. Сосуд был сделан из толстого стекла, имел овальную форму и длинное узкое горлышко. Химическая посуда стоила недешево, и ее очень трудно было достать. Но не это главное: к горлышку колбы шелковой ленточкой был привязан ключ – еще один ключ, который Джеффри вручал ей с самыми лучшими и честными намерениями.

– Что это?

– Ключ от постройки, которую ты выбрала для своей лаборатории. Надеюсь, так и будет, когда ты станешь моей женой.

Колба выпала из пальцев Лилиан, но толстое стекло выдержало соприкосновение с обюссонским ковром.

Джеффри взял Лилиан за руки и рассмеялся.

– Честно говоря, я рассчитывал не на такую реакцию, но если ты таким образом говоришь «да», я не возражаю.

Лилиан хотела высвободить руки, но ей не хватило сил. Неужели Джеффри только что попросил ее выйти за него замуж?

Из ее губ непроизвольно вырвался истерический смешок. И в голове вертелась только одна мысль: наконец-то тетя Элиза будет ею довольна – впервые в жизни.

Нелепую мысль быстро вытеснила острая боль, пронзившая все ее существо. К глазам подступили слезы. Боже правый, спаси и помилуй! Джеффри хочет на ней жениться.

О, как бы она хотела забыть обо всем и сказать «да».

Лилиан высвободила руки, сделала несколько неуверенных шагов в сторону и без сил рухнула на диван.

Судя по раздавшемуся из темноты шороху, Джеффри последовал за ней, но она не могла повернуться к нему, не могла посмотреть в глаза.

– Лилиан? – Одной ногой она ощутила тепло и, покосившись, убедилась, что он опустился рядом с ней на колени. Его тепло вливалось в ее тело, но сил почему-то не прибавлялось. – Милая, взгляни на меня.

Она со вздохом подчинилась. Его внимательные глаза потемнели от тревоги, и Лилиан почувствовала себя еще хуже. Как он красив! Какое у него доброе сердце! Он абсолютно честный человек и думает сначала о других, а лишь потом о себе. Ей следовало знать: по тому, как с самого начала реагировала на него, как открылась ему, – и следовало понять, но этого не случилось. А теперь отрицать очевидный факт бессмысленно: она влюблена в Джеффри Уэнтуорта.

– Скажи мне, что случилось. – Он легонько погладил ее по щеке. – Я еще вчера понял: что-то не так. Мне не следовало отпускать тебя, но…

Голос Джеффри стих. Или он продолжал говорить, но Лилиан ничего не слышала?

Боже, что же делать? Она без ума от Джеффри Уэнтуорта.

Лилиан потрясла головой, но дар речи не желал возвращаться. Да, она любит. Только сейчас она это осознала, и чувство начало подниматься в ней, заполнять ее всю и переливаться через край – словно некая химическая реакция стала неуправляемой.

– Я люблю тебя. – Она проговорила это раньше, чем поняла смысл своих слов.

Джеффри не произнес больше ни звука, и рот его при этом остался открытым, словно неожиданно перестал получать сигналы от мозга.

Ей не следовало этого говорить, но теперь ничего не поделаешь. Она и не надеялась, что когда-нибудь скажет что-либо подобное мужчине, зато это были абсолютно честные и искренние слова. Когда все кончится, ей станет утешением, что в такой момент сказала чистую правду. Хотя Джеффри ей вряд ли поверил.

Он стоял перед ней, опустившись на одно колено, и вроде бы не дышал. То есть он, разумеется, дышал, но явно был потрясен.

Наступил ее момент истины. Она должна открыть ему сердце. Скорее всего Джеффри посчитает все ее слова ложью, но если она сумеет заставить его поверить, что ее любовь настоящая – надежды на это почти нет, но надежда умирает последней, – то, быть может, он простит все ее неправедные дела. Возможно, он поймет? Тогда у них есть будущее.

А если нет, у нее останется эта ночь в его объятиях.

Лилиан соскользнула с дивана, опустилась рядом с ним на колени и порывисто обняла его.