Притворяясь нормальной. История девушки, живущей с шизофренией - Эсме Вэйцзюнь Ван

Итак, после горстки мимолетных образов – девушка прижимает к груди какую-то книгу и камнем падает в океан – погружается долго, очень долго, волосы окутывают ее облаком – ударяется о дно и рикошетом устремляется к поверхности, жадно хватая воздух, по-прежнему сжимая книгу, оказываясь неизвестно где – оглядывается – появляется буек, и она пытается залезть на него – залезает, роняет книгу, подхватывает ее – долго сидит на буйке – наконец, буек натыкается на какой-то остров, и она выползает на этот остров, в сущности, большой курган с заостренной вершиной – когда она достигает этой вершины, книга вырывается у нее из рук, точно белая птица, и летит вверх – птица поднимается очень долго (в этот момент я не понимала, как это возможно, потому что мне казалось, что птица просто будет лететь вверх вечно) – наконец, она взрывается, превращаясь в белый свет, распространяющийся по всему небу, обволакивая вселенную.

Спустя пару часов занавес упал снова. С тех пор я больше ни разу не ощущала этой способности.

Если вам любопытно, не являются ли ваши необычные переживания признаками психической болезни или экстрасенсорных способностей, интернет с радостью предложит любое мнение на ваш вкус. Форумы, посвященные психическому здоровью вообще и шизофрении в частности, пестрят заголовками типа «Вы замечали у себя экстрасенсорные способности с тех пор, как стали шизофреником?», «Шизофрения или медиумизм?», «Я экстрасенс или безумный шизофреник?» и «Психоз и психические способности?». Одни считают, что психоз и «психические» (экстрасенсорные) способности – две взаимоисключающие вещи, в то время как другие полагают, что действительно страдают от психотического расстройства, но при этом вполне могут быть одарены сверхъестественными способностями. Обе точки зрения – потенциальные способы видеть положительные стороны в расстройстве, в котором мало кто способен найти хоть какие-то преимущества.

Что делает психоз состоянием, которое некоторые интерпретируют как способность, а не болезнь? С одной стороны, многие психиатрические диагнозы в качестве критерия применяют «дистресс» – так, можно явиться в кабинет врача с характерными симптомами депрессии, но если дистресса у тебя нет, то твое состояние не будет отвечать критериям большого депрессивного расстройства. Шизофрения – один из диагнозов, которые не требуют обязательного присутствия дистресса вдобавок к другим симптомам, что оставляет простор для интерпретации; без дистресса симптом может быть желанным атрибутом, а следовательно, способностью.

Представление о безумии как сверхспособности, которую настойчиво транслирует современная медийная культура, вредит реальным пациентам.

В «Легионе», телесериале 2017 года, снятом по комиксу компании Marvel, Дэвид Холлер – человек с шизофренией, хотя реклама искушающе намекает, что он «может быть не просто человеком». Основная идея заключается в том, что, хотя Дэвид госпитализирован в психиатрическую больницу Clockworks, его симптомы являются признаками не патологии, а сверхъестественных способностей. Данное одной строкой описание на одном из веб-сайтов канала FX выглядит так: «Дэвид гадает, не являются ли реальными голоса, которые он слышит». Поскольку это история, происходящая во «вселенной Marvel», мы можем, даже не смотря сериал, предположить, что ответ на этот вопрос будет положительным. Как и в «Играх разума», зритель вынужден ощущать реальность с таким же мучительным недоумением, что и Дэвид. Эмили Нуссбаум из New Yorker пишет о сюрреалистических визуальных средствах сериала, добавляя, что «эта драгоценная сюрреалистичность все превращает в театр; она также вынуждает нас впитывать то, что мы видим, не зная, можем ли мы доверять своему восприятию, – так же как не знает этого Дэвид». Далее в статье она указывает, что «Легион» – «одно из тех шоу, которые трактуют психическое заболевание… как метафору уникальности. Если такой подход вызывает у вас протест, сериал вряд ли придется вам по вкусу». В Twitter зрители гадают, действительно ли нарратив «безумия-как-сверхспособности» вредит делу защиты интересов пациентов с психическими расстройствами, побуждая обманутых людей отказываться от медицинской помощи ради веры в свой магический дар. Но такие убеждения прекрасно могут процветать и без помощи сериалов FX.

Когда я в 2005 году начала галлюцинировать – вначале слышать голос, а потом видеть то, чего не было, – моя мать предположила, что эти симптомы могут быть не патологиями, а сверхъестественными способностями. Согласно китайским суевериям, начальные галлюцинаторные переживания могут указывать на то, что человеку предназначено стать «чтецом душ» – это свойство сродни способностям предсказателя судеб или медиума. «Люди на этом карьеру делают, – говорила она мне, – так что не пугайся». Никто другой не пытался дать мне представление о моих симптомах, выходящее за рамки концепции психического заболевания.

В течение следующих 10 лет я иногда задумывалась о том, что рассматривать психоз как способность удобно: я могла улучшать свое психическое здоровье, думая о шизоаффективном расстройстве как об инструменте доступа к чему-то полезному, а не как о пугающей патологии. Как пишет Виктор Франкл в «Человеке в поисках смысла», мы хотим, чтобы наше страдание, если уж его нельзя избежать, имело какой-то смысл. Однако я не представляла, как это убеждение будет выглядеть на практике.

Мы с моей подругой Пейдж познакомились в 2014 году через общего знакомого. Она – общительная интровертка и обладательница очаровательного фыркающего смеха. Она часто заплетает свои длинные волосы в косички, как у Пеппи Длинныйчулок. Она без тени юмора называет себя «ведьмой – любительницей пиццы» и предлагает мистические услуги – от гадания по картам Таро до медиумизма и шаманских путешествий. Годами она приезжала ко мне по вторникам, и мы с ней вместе трудились. Пейдж не раз откладывала работу, которую мы намеревались сделать, начав рассказывать какую-нибудь историю; скажем, о том, что надо помочь убитой маленькой девочке, чей дух, к несчастью, оказался привязан к квартире Пейдж в районе Тендерлойн, упокоиться с миром. Я не возражала против таких историй, поскольку не верю, что Пейдж их выдумывала. Она поддерживает свои убеждения цитатой Пикассо: «Все, что ты можешь вообразить, реально».

Меня также познакомили с Дж., художницей с оккультными наклонностями и слабостью к Chanel. Я еще не встречалась с ней лично, но мы порой разговариваем по телефону; я выключаю звук, чтобы слушать ее тонкий, как дымка, голос в наушниках. Как-то раз она рассказала мне о том, как первый раз ездила в Италию. Она была ошарашена, сказала Дж., доносившимися до ее слуха звуками столетий итальянской жизни, включавшими и какофонию древних голосов, бегло говоривших по-итальянски.

«Все, что ты можешь вообразить, реально».

П. Пикассо.

Дружа с этими женщинами, я пыталась представить, насколько спокойно чувствовал бы себя психиатр, отважившись поставить диагноз на основе их вроде бы логичных сенсорных переживаний – в частности, сенсорных переживаний, казавшихся волшебными?