Жозеф Фуше - Стефан Цвейг

Одно только поддерживает этого духовно страстного человека до последнего момента его жизни: надежда еще когда-нибудь, еще хоть раз вернуться в сферу высокой политики. Усталый, истасканный, немного медлительный и уже даже потучневший, он, однако, не может расстаться с иллюзией, что его, столь заслуженного, еще раз призовут к политической деятельности, что судьба еще раз, как уже неоднократно бывало, вырвет его из мрака и снова бросит в божественную игру мировой политики. Он не прекращает тайной переписки со своими друзьями во Франции, старое веретено все еще прядет свои невидимые сети, но они остаются незамеченными под крышами Линца. Он выпускает под вымышленным именем "Замечания современника о герцоге Отрантском"-анонимный панегирик, живыми, даже лирическими красками описывающий его талант, его характер. Одновременно, в частных письмах, он, чтобы напугать своих врагов, неоднократно сообщает, что герцог Отрантский пишет мемуары, что они будут изданы у Брокгауза и посвящены Людовику XVIII; этим он хочет напомнить слишком отважным, что у бывшего министра полиции Фуше есть еще стрелы в колчане, и даже смертельно отравленные. Но странно никто больше не трепещет перед ним, ничто не избавляет ею от Линца, никто и не думает призвать его за советом или помощью. И когда во французском парламенте, по какому-то другому поводу, ставится вопрос о возвращении изгнанного, о нем вспоминают уже и без ненависти и без интереса. Трех лет, протекших с тех пор, как он покинул мировую арену, оказалось достаточным, чтобы забыть великого актера, который подвизался во всех ролях; молчание простирается над ним, как стеклянный катафалк. Для света не существует, более герцога Отрантского; только какой-то старый человек, усталый, желчный и чужой, в угрюмом одиночестве гуляет по скучным улицам Линца. То тут, то там подрядчик или коммерсант вежливо приподымет шляпу перед согбенным, больным стариком, никто его больше не знает и никто о нем не вспоминает. История, этот адвокат вечности, самым жестоким образом отомстила человеку, который всегда думал лишь о мгновении: она заживо похоронила его.

Герцог Отрантский окончательно забыт, и никто, кроме нескольких чиновников австрийской полиции, не замечает того, что в 1819 году Меттерних, наконец, разрешает герцогу Отрантскому переехать в Триест. Он делает это лишь потому, что знает из достоверных источников - эта маленькая милость оказывается умирающему. Этого беспокойного, жадного до работы человека бездеятельность утомила и подорвала больше, чем тридцать лет каторжной работы. Его легкие отказываются работать, ему вреден суровый климат, и Меттерних дарует ему для смерти более солнечное место - Триест. Там еще можно изредка видеть сломленного человека, который тяжелыми шагами направляется к мессе и, сложив молитвенно руки, преклоняет колени перед скамьями: тот самый Жозеф Фуше, кто четверть века тому назад своими собственными руками разбивал на алтарях распятия, теперь, склонив седую голову, преклоняет колени перед "постыдными знаками суеверия". Возможно, что его охватила тоска по тихим переходам трапезных старого монастыря, в котором он вырос. Что-то в нем совершенно изменилось, этот старый интриган и честолюбец желает лишь мира со всеми своими врагами. Сестры и братья его великого противника, Наполеона, также давно низложенные и забытые светом, приходят навещать Фуше. Они доверчиво болтают с ним о прошедших временах, и все эти посетители поражены, каким поистине кротким сделала этого человека усталость. Ничто в этой жалкой тени не напоминает больше того страшного и опасного человека, который в течение двух десятков лет дурачил мир и подставлял ножку величайшим людям своего времени. Он жаждет лишь мира, мира и спокойной смерти. И действительно, в свой последний час он примиряется с богом и людьми. Да, он примирился с богом, этот старый воинствующий атеист, гонитель христианства, разрушитель алтарей, в последние дни декабря он посылает за "отвратительным обманщиком" - за священником (так он называл его в майские дни своего якобинства), и с молитвенно сложенными руками принимает соборование. Он примирился и с людьми: за несколько дней перед смертью он приказывает своему сыну открыть его письменный стол и вынуть все бумаги. В камине разжигают большой огонь, в него бросают сотни и тысячи писем, а с ними, вероятно, и те страшные мемуары, перед которыми дрожали сотни людей. Была ли это слабость умирающего, или последнее, позднее проявление доброты, страх ли перед потусторонним миром, или грубое равнодушие-во всяком случае, проникшись новым и. почти набожным настроением, он, умирая, уничтожил все, что могло скомпрометировать других и чем он мог отомстить своим врагам, впервые, утомленный людьми и жизнью, стремясь вместо славы и власти к иному счастью - к забвению.

26 декабря 1820 года эта своеобразная, отмеченная необычайною судьбою жизнь, начавшаяся в гавани северного моря, заканчивается в городе Триесте на южном море. И 28 декабря тело беспокойного перебежчика и изгнанника предают земле. Известие о смерти знаменитого герцога Отрантского сперва не возбуждает большого любопытства. Только легкий, слабый дымок воспоминаний поднимается на мгновение над его угасшим именем и почти бесследно исчезает в успокоившемся небе времени.

Но четыре года спустя еще раз вспыхивает беспокойство. Распространяется слух, что должны появиться мемуары, написанные тем, кого так страшились. У кое-кого из властителей и у тех, кто спешил слишком дерзко обрушиться на низложенного, пробегает по спине озноб. Неужели еще раз заговорят эти опасные уста, теперь уже из могилы? Неужели выплывут на свет из мрака полицейских архивов припрятанные там документы, слишком доверительные письма и компрометирующие доказательства? Но Фуше остается верен себе и после смерти. Мемуары, выпущенные ловким книготорговцем в Париже в 1824 году, так же ненадежны, как и он сам. Даже из могилы не выдает всей правды этот упрямый молчальник, и в холодную землю ревниво уносит он свои тайны, чтобы самому остаться тайной, полумраком и полусветом, образом, не разгаданным до конца. Но именно поэтому снова влечет его тайна к инквизиторскому искусству, в котором он сам мастерски подвизался: по мимолетно промелькнувшему следу воссоздать весь его извилистый жизненный путь и в переменах его судьбы распознать внутреннюю сущность того типа людей, к которому принадлежал этот своеобразнейший политический деятель.

1 Гения, единственного в своем роде (франц.).

2 Самым умным человеком, которого я знаю (франц.).

3 "Темное дело" (франц.).

4 "Друзья Конституции" (франц.)

5 Французская газета, официальный правительственный орган.

6 "Вестник Гессена" (нем.).

7 Порочные и развращающие металлы (франц.).

8 Уравнения состояний (франц.).

9 Национальная бритва (франц.).

10 Освобожденном городе (Лионе) (франц.).

11 Палача Лиона (франц.).

12 Бога-спасителя, умершего за вас (франц.).

13 Его высокопревосходительства господина министра и сенатора (франц.).

14 Правосудие (франц.).

15 Разрушения (франц.).

16 Имуществ (франц.).

17 Народное общество (франц.).

18 Верховным жрецом (лат.).

19 Написанном на лице (франц.).

20 Золотой молодежью (франц.).

21 Способных на все (франц.).

22 Злонамеренного богача (франц.).

23 Спекулянтов (франц.).

24 Аппетит приходит во время еды (франц.).

25 Пусть имеют (лат.).

26 Простак (франц.).

27 Мелкой детали (франц.).

28 Из-за Бонапарта уже выглядывал Наполеон (франц.)

29 Биографии шуанов (франц.).

30 Неопровержимого доказательства (франц.).

31 Государь (франц.).

32 Guerre (франц.) - война, courriere (франц.) бежать; то есть мания войны и походов.

33 Франция - это я (франц.)

34 Ему недоставало только этого порока (франц.). Игра слов: vice-вице, и vice - порок.

35 Бог, появляющийся из машины (лат.).

36 Не в моем характере быть непостоянным (франц.).

37 Вдали от дел (лат.).

38 Я нигде не ссылаюсь в этой работе на вышедшие в 1824 году мемуары герцога Отрантского, потому что они написаны чужой рукой, хотя в них и попадается подлинный материал. В какой мере во всем двуличный Фуше сам участвовал в их составлении, остается вопросом, до сих пор еще не разрешенным наукой. Пока еще остается в силе остроумное замечание Генриха Гейне, который, говоря об "известной фальшивости" Фуше, прибавляет: "Его фальшивость заходила так далеко, что он уже после своей смерти издал фальшивые мемуары". (Прим. авт.)

39 Черт возьми! (франц )

40 Лилии-герб Бурбонов; королевское знамя было белого цвета.

41 "Да здравствует император!" и "Долой короля!" (франц.)

42 Адвокат дьявола (лат.).

43 Впоследствии (лат.).

44 Умирающий, обреченный на смерть (лат.).

45 Организатор победы (франц.).

46 Собственной рукой (лат.).

47 Возрожденные франки (франц.).

48 Королевские молодцы (франц.).

49 Очарователен (франц.).