«Фаустники» в бою - Андрей Васильченко

Лозунг «Овладеть новейшим секретным оружием противника» был и психологическим решением. Именно после начала массовой кампании по использованию трофейных Фаустпатронов танкисты стали отказываться от фальшбортов. По этому поводу родилась присказка: «Машины с антифаустными экранами — ни тебе фигуры у „тридцатьчетверки“, ни красоты. Едет железный сарай какой-то… одна стыдоба».

В итоге во время стремительной атаки автоматчики, которых танкисты за быстроту действий прозвали «стрижами», научились доставать большое количество Фаустпатронов. Им даже попадались инструкции по их использованию. В мемуарах есть несколько живописных моментов добычи этих инструкций, которые немцы пытались съесть. Говорилось, что изучение инструкций было полезным. После этого в считаные дни красноармейцы овладели «этим новым сверхсекретным оружием». В связи с этой фразой сам собой возникает вопрос: а как же активная пропаганда армейских газет и специальные листовки? Можно предположить, что освоение Фаустпатронов шло не столь активно, как это хотелось бы командованию. Не исключено, что многим солдатам приходилось с ними знакомиться прямо в бою.

Однако это лишь умозрительное заключение, которое отнюдь не ставит под сомнение специальную подготовку красноармейцев. Во многом она была значительно лучше, чем у немецких солдат.

Впрочем, были и более оптимистические сведения: «Круглые сутки велась подготовка войск к предстоящим боям. Во всех полках были созданы штурмовые группы. Каждой придавалось одно-два отделения ранцевых огнеметов, два тяжелых танка ИС и два средних Т-34, два семидесятишестимиллиметровых орудия. В специально оборудованных районах отрабатывались элементы уличного боя, штурма отдельных зданий, взаимодействие различных родов войск в ходе наступления. Красноармейцев и сержантов учили владеть трофейным оружием, особенно фаустпатронами. А в каждой дивизии их было достаточно — в предыдущих боях захватили несколько тысяч штук. Вскоре фаусты могли применять почти все бойцы».

Во время Померанской операции в руки Красной Армии попало огромное количество Фаустпатронов. В итоге было принято решение использовать их как вспомогательное оружие для роты ПТР. Тут же были размножены инструкции по их применению и организованы занятия. Сначала осваивалась материальная часть, затем на оборудованном в лесу небольшом полигоне отрабатывались приемы пуска. К концу учебы, в первых числах апреля, провели стрельбы боевыми гранатами. Огонь вели с трех дистанций: пятидесяти, семидесяти пяти и ста метров. Но как следует из мемуаров, обучение проходили лишь несколько человек. Каждый из них имел на своем счету свыше двадцати пусков. Только после этого советские солдаты полностью освоились и привыкли к шуму пугавшей поначалу реактивной струи за плечами. В итоге, кроме пушек и противотанковых ружей, на вооружение были приняты и Фаустпатроны. В каждом взводе ПТР было создано две специальные группы бойцов, вооруженных трофейным оружием. Но это происходило в рамках отдельного дивизиона. Всего же во время Восточно-Померанской операции было захвачено 4500 Фаустпатронов. Примерно 1500 были отстреляны на полигонах, когда, готовясь к Берлинской операции, проводили занятия с мотопехотой, учили действовать ее в штурмовых группах.

Панцерфауст стал обязательным вооружением, применяемым немцами для обороны важных стратегических объектов

Почти на всех фронтах ситуация выглядела одинаковой. Это касалось не только частей Красной Армии, но польской Армии Людовой. «Как-то вечером мне позвонил генерал Зайковский:

— У меня сейчас командиры полков. Так вот, они просят разрешения обучить воинов обращению с немецкими панцерфаустами. Командир седьмого полка майор Русьян рассказал, как применяли их против гитлеровцев его жолнежи. Теперь у него каждый боец носит по два заряда…

— А где вы возьмете так много панцерфаустов?

— Захватили немецкий склад. Теперь этого добра хватит не только нашей дивизии…

— Тогда действуйте. Только хорошо обучите людей, чтобы избежать несчастных случаев.

Опыт 7-го пехотного полка вскоре стал достоянием всей польской армии. Недостатка в трофейных панцерфаустах не ощущалось. Из вещевых мешков солдат стали выглядывать по две, а то и по три трубы…»

Судя по всему, обучение обращению с Фаустпатроном специальных групп мотопехоты было повсеместным явлением. Командир 289-го гвардейского Висленского ордена Кутузова стрелкового полка Герой Советского Союза генерал-полковник Ю. А. Науменко вспоминал: «Еще во время боев на Сандомирском плацдарме к нам в руки попало это трофейное оружие. Тогда начальник артвооружения Николай Михайлович Коденко и арттехник Ростислав Алексеевич Баженов пришли ко мне и предложили использовать это новое оружие — гранату реактивного действия — для борьбы с немецкими же танками и самоходными орудиями. „Ну что ж, — сказал я этим офицерам. — Дело стоящее. Научитесь сами и учите людей обращаться с фаустами. Только чтоб никаких ЧП…“» Некоторое время спустя в 289-м гвардейском стрелковом полку в каждой роте появились бойцы, хорошо освоившие трофейное оружие, прожигавшее броню. Под руководством упомянутых выше Коденко и Баженова гвардейцы из боевых подразделений научились применять его во время учебных стрельб, используя в качестве мишени подбитые фашистские танки. В итоге было принято решение снабжать Фаустпатронами в первую очередь все штурмовые группы, создаваемые для ведения уличных боев.

Собственно обучение стрельбе из Фаустпатрона было необходимо, так как неправильно произведенный выстрел мог не только не поразить цель, но нанести большой урон собственно подразделению. Необученному человеку не доверяли трофейное оружие.

«Под насыпью на снегу валялись фаустпатроны. Один из них лежал сверху у полотна шоссейной дороги. Загадочное и внешне примитивное средство — обернутая в жестяную оболочку взрывчатка, принявшая коническую форму снаряда, — могло соперничать с нашими пушками в противотанковой борьбе. Оно удивляло простотой. Я взял большую дулю снаряда, нацепил, куда положено, а ствол упер в плечо и прицелился в разбитый бронетранспортер. Оставалось нажать крючок.

— Я правильно делаю, Ахмет? — обратился я к знатоку.

Он взял у меня фаустпатрон и забросил далеко под насыпь.

— Разве так можно? Стреляют совсем не так.

Я не знал, как стреляют, а Ахмет не показал».

В отличие от немцев советские войска использовали Фаустпатроны не только и не столько для стрельбы по танкам. В первую очередь Фаустпатроны годились и для того, чтобы пробивать стены зданий. Подобное использование противотанкового оружия было опять же повсеместным.

Противотанковые ружья на протяжении многих лет войны оставались едва ли не единственным ручным противотанковым оружием Красной Армии

Можно привести множество примеров подобного использования Фаустпатронов. Во время одного из уличных боев красноармейцы, врываясь в здания, старались захватить прежде всего лестницы и коридоры, чтобы задушить противника, лишить его возможности маневрировать внутри помещений. Как отмечал один из участников подобных боев: «Часто вспыхивали ожесточенные схватки. Тут уже не поможет ни танк, ни пушка. Исход боя решали автомат, граната, бутылка с зажигательной смесью, отбитые у врага фаустпатроны». Во время одного из подобных боев взвод младшего лейтенанта Н. В. Астахова окружил большой четырехэтажный дом. Бойцы взвода несколько раз пытались ворваться в него, но безуспешно. А дом занимал ключевую позицию в немецкой обороне и мешал советскому наступлению. В это время командир отделения Илья Ермолаевич Величко обратил внимание на огромный, в два обхвата толщиной, тополь. Вершину дерева срубило снарядом, и почерневший ствол, склонившись к дому, уперся в одно из окон четвертого этажа. Командир отделения разработал собственный план. Было бы неплохо воспользоваться этим «трамплинчиком» и ударить по немцам сверху, с четвертого этажа. Для ведения огня по окнам отобрали лучших стрелков, кроме того, определили цели и для Фаустпатронов, которыми весьма неплохо наловчились пользоваться пэтээровцы лейтенанта Никиты Козлова.

Или еще отрывок из воспоминаний: «Пулемет с колокольни бил по дороге. Колонна стала рассыпаться, фигурки в темных на фоне снега шинелях разбегались, расползались в стороны, укрывались в канаве, хвост колонны пятился в лес. Но как бы по сигналу ударили пулеметы с флангов, оттуда, где ирригационная канава упиралась концами в лес. С северного фланга открыли огонь танковые пушки.

Пулемет на колокольне умолк на миг, сверху полетела граната. Выступ в средней части башни ограничивал обзор, немец метал гранаты вслепую. Прижавшись к плитам паперти, переждали взрыв.