Прорыв - Алексей Корепанов

Спиноза сначала издал какой-то неопределенный звук, а потом задал встречный вопрос:

— А ты знаешь, кто такая Анна Каренина?

— Нет, — мотнул головой Дарий. — Впервые слышу.

— Кажется, был какой-то фильм… — неуверенно начала Маркасса. — Анна и герцог какой-то. Только не Каренина вроде, а как-то по-другому.

— С вами все понятно, — сказал танк. — Ладно, проехали. Как говорится, «вот тут я дал, в натуре, маху»…

Он наконец повернул на северо-восток. Ловушка осталась в стороне. Маркасса смотрела на экран, то и дело оборачиваясь к сыну, тот улыбался ей, а Дарий тихонько достал комм и принялся искать эту самую Анну Каренину. Нашел, прочитал пересказ содержания и удовлетворенно откинулся в кресле.

Характер местности не менялся, туман совсем поредел, и все окружающее было почти четким. Но Дарий не расслаблялся — ловушка показала, что опасности тут могут быть и незаметными глазу. Правда, танк следил за обстановкой всеми своими ощущалками, но мало ли что… А вот Тангейзер уже клевал носом на откидном сиденье, и на губах его блуждала счастливая улыбка.

Да, Силва старался не расслабляться, однако Маркасса явно вознамерилась отвлечь его от наблюдения за окрестным пейзажем. Она умудрялась не только глядеть на экран и оборачиваться к сыну, но и повела рассказ о Тангейзере, начиная чуть ли не с момента зачатия. Первые слова Танчика… Первые шаги Танчика… Увлечения Танчика… Проказы Танчика…

Оказывается, Маркасса, переселившись в Гесперидию и родив там сына, старалась не терять из виду его отца. Нет, вовсе не для того, чтобы «обрадовать» героя ее курортного романа сообщением о рождении Тангейзера. Если бы Лори (так звали парня) питал к ней какие-то глубокие чувства, он давно вышел бы на связь — номер ее комма он знал. Но не выходил. Он был погружен в учебу и перспективы имел солидные: его отец имел твердое намерение приобщить сына к своему крупному бизнесу. И зачем молодому наследнику какая-то случайная девчонка? У него будет другая жена, более достойная его высокого положения. И такая жена действительно появилась, когда Танчику было уже пять лет. Красавица с далекой планеты, достойная представительница древнего знатного рода Тронколен. Обо всем этом Маркасса узнала из СМИ, которые, конечно же, не могли обойти стороной такую новость. Красавица покинула пышное родовое гнездо, чтобы связать свою судьбу с судьбой теперь уже не студента, а преуспевающего бизнесмена. Через два года у них родилась дочь — об этом тоже сообщали массмедиа, — и Маркасса наконец удалила номер Лори из своего комма…

И замуж так и не вышла.

Женщина внезапно замолчала. Дарий, искоса взглянув на нее, увидел, что она покусывает губы, и глаза ее полны слез.

— Тан отличный парень, — сказал Силва, чтобы сделать ей приятное. И при этом совсем не покривил душой. — Он мой друг. Был еще Поллукс, но теперь Поллукса нет. И имя вы ему придумали отменное. Такое… звучное… — Он оглянулся на подремывающего напарника.

— Я не придумала. — Маркасса осторожно промокнула платком уголки глаз. — Так звали одного земного темновекового поэта. Мне его история понравилась и стихи. Ну, и имя тоже. Тапгейзер — по-моему, замечательно. Я, вообще-то, об этом поэте случайно узнала… а несколько строчек до сих пор помню. Вот, послушайте:

Все напрягаю силы,Чтоб в мире, полном зла,Вода не поглотила,Земля не подвела.Но пусть я в платье драном,Пускай я нищ и наг,Закрыта даль туманом,А в сердце метит враг, —Я все равно не струшу,Я муки все приму,И верность не нарушуВсевышнему владыке, владыке моему.

— Да, здорово, — согласился Дарий.

— «Смотрите, что за ножки у этой милой крошки!» — вдруг изрек Спиноза. — Это тоже он, Тангейзер.

— А? — встрепенулся Диони. — Что такое?

— Все нормально, — успокоил его Силва. — Это мы о твоем тезке. А вот насчет ножек, по-моему, слабовато, Бенедикт.

— И у хороших поэтов встречаются неудачные строчки, — заметил Спиноза. — Взять того же Алькора:

Опять печаль теснит мне грудь,И на душе тоскливо…Молю, взываю: «Кто-нибудь,Скорей несите пиво!»

— Ну почему? — возразил Дарий. — Плохо было человеку, пива хотелось. Я его понимаю. Бывает такое. Давай пока не будем о стихах, ты лучше за окрестностями наблюдай. — Он посмотрел на Маркассу: — Да, имя замечательное. А меня, по инициативе папы, в честь древнего царя назвали…

— Тоже красиво, — сказала женщина и спрятала платок в карман.

— И татушку ваш сын себе классную придумал, — продолжал сеанс душевной терапии Силва.

— Это не он придумал, он тогда был совсем маленьким, — улыбнулась Маркасса, и улыбка у нее почему-то получилась грустной. — Это была моя идея. В смысле, сделать ему такое тату. — Она оглянулась на Тангейзера и понизила голос почти до шепота: — А этот рисунок я… — женщина не договорила, потому что в этот миг танк ощутимо тряхнуло.

Так ощутимо, что командир чуть не выпал из кресла, мама Тангейзера, испуганно охнув, подскочила, как мячик, и опять оказалась на сиденье, а вот ее сын слетел-таки на пол и оказался распростертым на животе. Пока люди соображали, что к чему, бронеход вновь содрогнулся… потом еще раз… и воздух в салоне ощутимо нагрелся.

— Что случилось, Бенедикт?! — Силва впился взглядом в экран, но тот не показывал ничего необычного.

Танк еле-еле полз — и опять чуть ли не подпрыгнул. Воздух в кабине был уже не теплым, а почти горячим, и тут под потолком зашумели кондиционеры.

— Обстрел непонятно чем непонятно откуда, — наконец сообщил Спиноза. — Силовое поле выставлено, повреждений нет… Продолжаю обрабатывать информацию…

Все слушали его, затаив дыхание. Тангейзер уже успел подняться с пола и теперь стоял за креслом, в котором съежилась его мать, и шарил глазами по экрану.

— Энергетические удары непонятной природы… — добавил танк, и его в очередной раз крепко тряхнуло. — По-прежнему не могу их отследить… Защита справляется, но если так и будет продолжаться… — Последовал новый толчок.

— А если уйти полным ходом? — быстро предложил Дарий.

Кондиционеры уже не шумели, а выли, воздух начал обжигать легкие.

— Есть риск нарваться на ловушку, — сказал Спиноза. — Не успеваю отводить энергию…

— Вжарь вслепую по кругу, — внес новое предложение командир.

— По кругу не надо, направление понятно… Непонятна исходная точка… И не прослеживается никакой траектории…

Опять произошел толчок… И опять… Танк остановился. За незакрытой дверью башни, в проходе, начал клубиться пар — где-то испарялась вода. Кондиционеры визжали, и в любой момент этот визг мог оборваться.

— Стрелять-попадать, тогда на полном назад, там-то ловушек нет! — прохрипел Дарий.

Тангейзер едва стоял, положив руки на спинку кресла, а Маркасса безуспешно пыталась сползти на пол, надеясь, вероятно, что там прохладней.

— Есть другой вариант, — заявил Спиноза после очередного внушительного толчка. — Только что удалось кое-что определить. Потерпите чуть-чуть. Следующий удар не рассеиваю, а отправляю обратно, туда, откуда он пришел. Держитесь!

— Попробуем… — простонал Тангейзер и осел на пол.

— Давай! — вытолкнул из себя Дарий.

Танк еще раз содрогнулся от попадания, и почти тут же последовал новый толчок. Это уже Спиноза выполнил свое намерение. Не прошло и секунды, как на экране вспыхнул огонь. Ослепительный купол вырвался из земли километрах в двух от бронехода и, расширяясь, вознесся под «потолок» Пузыря. За ним потянулись, утончаясь, какие-то черные полосы. Не догнали, замерли в воздухе и, изгибаясь, начали падать на землю. Горела трава, во все стороны разлетались огненными стрелами вырванные с корнем деревья, а купол врезался в «потолок» Пузыря и пылающей лужей растекся по нему, заполнив пронзительным светом все пространство до горизонта. Горящие древесные стволы и ветки достигли танка и, отброшенные силовым полем, отправились в обратный полет. Динамики были выключены, и оставалось только догадываться, какими звуковыми эффектами сопровождается все это фантасмагорическое действо.

Огненная лужа постепенно бледнела, растворялась в воздухе. На ее фоне вдруг возник десяток, а то и больше Простыней, стремящихся туда, к ней, подобно падальщикам. Но, не долетев, они вдруг бросились врассыпную, словно обжегшись. Или чего-то испугавшись. Кондиционеры перестали истерить, снизили тон, и по салону покатились волны прохладного воздуха.

— Ф-фу-у-у… — изнеможенно выдохнул Силва и вытер рукавом лицо.

Маркасса тяжело дышала в кресле, а Тангейзер слабо шевелился на полу, пытаясь расстегнуть ворот комбинезона и подставляя лицо под воздушную струю.