Киев – Москва. Расхождение - Михаил Иосифович Веллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Третье: а с каких это пор епископ, духовное лицо, пусть со своим теремом, прислугой и охраной, получил право пытать и казнить подданных князя? Он гражданской властью не обладает. А полагать Владимирскую Русь зоной полного беззакония и самоуправства – по меньшей мере безграмотно и наивно. Уголовное право существовало и соблюдалось. Это вам не кино про седую древность.
Четвертое: а что это за безумные пытки и казни, на Руси вообще тогда неслыханные, типа варения в котлах?
Пятое: он принимал постриг, был иноком, был игуменом Суздальского монастыря – он всю жизнь зверствовал? Или только в епископах?
Шестое: а он зачем князя хулил? Жить надоело? И не таких резали без угрызений совести. А Святую Богородицу – зачем хулил?! Он что – Антихриста стал проповедовать?!
Седьмое: а как в его голову могла прийти мысль ограбить ее Храм? Совсем святотатцем стал? А за это уж точно казнить полагалось. И: он куда собирался украденное девать? Дома хранить? На царьградский рынок для продажи отправить?
Заключение единственное: все это в летописях – типа «злодеяний врагов народа и троцкистско-бухаринских извергов», которые сыпали битое стекло в масло пролетариату. Все это наглая ложь, исполняющая функцию пропаганды. Епископ Феодор, бывший значительной фигурой с политическим весом, сделался неугоден и его следовало убрать.
Убрал его Андрей Боголюбский.
Митрополиту Киевскому епископ с самостоятельными замашками был не нужен, и заступаться за него совершенно незачем. Напротив: митрополит заинтересован в нормальном, лояльном епископе. Митрополит мог быть настроен только против Феодора.
Ростово-суздальско-владимирскому духовенству властный епископ с сильным характером, жестко гнущий свою линию, тоже был не нужен. Опять же – лютая зависть: он ездил к Патриарху в Константинополь, он близок князю, он из знатного рода и богат, он хороший оратор… утопить мерзавца!
И главное – решение Андрея Боголюбского. Феодор – сделал свое дело. Он, насколько можно, вытеснил из княжества ставленников Византии – и епископская кафедра принадлежит своим, русским. А уж на выбор епископа из русских князь тоже некоторое влияние иметь будет.
Он, Феодор, пригнул шеи духовенству, которое его побаивалось. От духовенства требуется: против князя ничего не сметь, помимо князя ничего не решать. И эта задача была пока выполнена.
И он, Феодор, был громогласной и влиятельной политической фигурой – которая, содействуя целям князя, была очень полезна.
Но!!! Такой фигуре нельзя позволить набрать слишком большую силу. Нельзя дать ей стать самостоятельной. Недопустимо, если ее цели начнут расходиться с целями князя. А Феодору наверняка льстецы и подхалимы шепчут, как он велик, мудр, свят, как любят и слушают его, как он значителен.
То есть? Феодор как политическая фигура себя исчерпал. Мавр сделал свое дело – мавра пора уйти. Слишком он набрал вес и укрепился.
(Так через 200 лет патриарх Алексий встанет над князем.)
Епископ Феодор оказался служебной фигурой и расходным материалом Великого Князя Андрея Боголюбского. Князь строил сильное независимое государство. Для этого необходимо максимальное влияние, максимальная власть. До поры до времени Феодор работал на эту княжью цель. А затем стал лишним, более того – потенциально вредным и опасным.
А вече? Э, долго ли вечу мозги запудрить. Да и казнь властного лица – радость и развлечение.
Жаль, что историки (почти всегда) ничего не понимают в социальной психологии власти, в интриге и карьере, за пределами своих статей, должностей и званий. Простите лирическое отступление.
Праздники
А новые праздники, которые князь Андрей ввел фактически вместе с епископом Феодором, вошли в литургический обиход Русской Церкви:
Всемилостивого Спаса и Пресвятой Богородицы – 1 (14) августа
и
Покрова Святой Богородицы – 1 (14) октября.
Символизировать праздники должны были прославление именно в русском Православном каноне Пресвятой Богородицы, лик Ее представлен на Святой Владимирской Иконе, как заступницы нового удела Ее – Руси Залесской.
Введены были после победоносного похода на волжских булгар в 1164 году, который сочли покровительствуемым Богородицей.
Мятеж и родственники
Когда в 1161 году епископ Леон Ростовский надоел князю – он не один ему надоел. Были и еще люди значимые, прямо или косвенно опасные для Андрея с его стремлением к неограниченной власти. Много было желающих часть власти у него забрать и распределить меж собой. Тем паче если издавна так повелось.
Старое боярство, при котором вырос и возмужал Юрий Долгорукий, оказалось обмануто в своих светлых надеждах. Они-то надеялись, что после смерти Юрия, Великого Князя Киевского и Всея Руси, уж с сыночком-то его молодым они разберутся. Окоротят по праву мудрых и заслуженных. Здесь подскажут, там ограничат, сюда направят. И свою пользу с почетом иметь будут, потому что имеют право и обычай. Посмотрите хоть на киевских бояр, хоть на новгородских – получше наших города, и там бояре в большой силе.
А Андрей у Юрия остался не единственный сын. И тем более – отцову волю нарушил.
Дело в том, что Юрий Долгорукий взял крестное целование с Ростова и Суздаля, что будут они верны его младшим сыновьям, которым он завещает править в Ростово-Суздальском его княжестве. А старшим сыновьям думал Юрий определить Южную Россию.
До Южной России боярам ростовским и суздальским дела нет. А вот за родную землю должны быть в ответе. Конечно, Андрею после вокняжения и заключения ряда тоже крест целовать полагалось, но уж тут можно толковать так, а можно этак. Может, вторая клятва первую отменила – а может и наоборот, вторая поле первой силы не имеет.
А младшие-то Юрьевы сыновья – вот они, малолетние и законные! Ну, так чье княжество?
А ты что скажешь, епископ Леон? Не нарушает ли заповедей церковных и установлений земных князь-то наш?
А ты, вдовица, какую судьбу своим детушкам чаешь? Сидеть им во князьях – али прозябать, незнамо чего ожидаючи? Князь-то крут, его нрав всяко повернуться может.
Короче: когда Андрей вовсю развернулся со строительством Владимира как столичного града и обзавелся владыкой Феодором – бояре поняли, что города их прямо на глазах становятся зависимыми и подчиненными, и власть с деньгами теперь пойдет мимо них. А это перенести трудно.
Мысли эти неизбежные и логичные. И чувства совершенно понятные. А каковы успели стать реальные следствия этих чувств и мыслей, никто уже никогда не узнает. Потому что важнейшее из умений власти – это умение защитить себя.
Андрей Боголюбский правильно понимал политику. Поэтому высылкой Леона он не ограничился. Но изгнал из княжества всю родню – как возможных конкурентов:
