Крылья огня - Чарльз Тодд

Ратлидж совершенно забыл, что хотел полюбоваться закатом; он забыл о том, что в чашке остывает кофе. Его разум сосредоточился на словах, напечатанных мелким шрифтом на бумаге с водяными знаками. Спустя какое-то время он продолжил чтение.

Через несколько страниц, когда он почти убедил себя в том, что его толкование «Евы» субъективно и ничего не доказывает, он прочитал еще одну часть горестной симфонии.

Стихотворение называлось «Блудный сын». На первый взгляд речь в нем шла о младшем сыне, который покинул дом, забрав с собой свою долю наследства, а ухаживать за стариком отцом предоставил старшим братьям. Жизнь немилосердно обошлась с ним, и он вернулся домой, ожидая, что будет рабом в отцовском имении, но к нему отнеслись как к потерянному и найденному мальчику, каким он был.

Ричард!

Кто еще мог оказаться блудным сыном? Значит, Ричард еще жив?! Нет, невозможно! И все же он представляет угрозу для братьев, потому что его труп так и не нашли. Им придется всю жизнь гадать, что с ним случилось. И ждать, что однажды он вернется домой.

Ратлидж снова задумался.

Второе убийство.

Поиски велись долго и тщательно, но никаких следов мальчика найти так и не удалось. Его приметы разослали во все соседние города, допросили цыган и бродяг, перевернули все вверх дном на фермах, стоящих у края пустоши. Он сам, читая сообщения о поисках и окончательный вердикт, пришел к выводу, что мальчика убили, а труп спрятали. Если нет трупа, нельзя говорить и о смерти при подозрительных обстоятельствах. Но что, если все ошибались?

Что, если кто-то ловко инсценировал несчастный случай? Мальчик мог утонуть, упасть, играть в прятки и свалиться головой вниз в старую шахту… Или его могли сбить с ног и затоптать дикие пони. Вариантов не счесть. А потом…

Тело кто-то нашел – не большой поисковый отряд, а один человек. Человек, который почему-то знал или догадывался, кто инсценировал гибель ребенка. Человек, который понимал, что гибель Ричарда – сама по себе невозвратная потеря – представляет угрозу для его убийцы. Неизвестный забрал труп ночью, пока поисковый отряд рыскал по пустоши и болотам, и унес его туда, где его никогда не найдут. Своими действиями неизвестный спутал карты убийце. Поселил в нем сомнение, беспокойство. А позже тот же самый неизвестный закопал на пустоши одежду мальчика – в другом месте, не там, где лежало тело. Он поступил так на тот случай, если недоумевающий убийца вернется и попробует сам отыскать ребенка, которого непременно должны были найти поисковые отряды…

Хэмиш пылко противоречил ему, не оставляя от его версии камня на камне, но Ратлидж его не слушал. Похоронить Ричарда в церкви или на кладбище невозможно. Любой участок свежевскопанной земли или перенесенная плита вызвали бы подозрения. В Тревельян-Холле тоже нельзя. В парке постоянно работали садовники; они сразу заметили бы холмик над могилкой пятилетнего мальчика. Почти у всех местных жителей тоже есть сады; они с любовью возделывают их, часто перекапывают землю. Может быть, в роще? Нет, слишком близко и к Тревельян-Холлу, и к деревне. В море? Иногда море надежно хранит тайны, но, бывает, оно выносит их назад, на берег. Что ж, неизвестный не искал легких путей. Ясно одно: он похоронил мальчика где-то в безопасном месте… и для самого мальчика, и для того, кто его перенес…

Кому можно доверить такую темную и ужасную тайну?

Человеку, который не знает, что именно он прячет…

Ратлидж встал и подошел к шкафу. Достал свитер из темной шерсти. Ночью в таком свитере и черных брюках он превратится практически в невидимку. А в багажнике машины есть саперная лопатка. Быстро переодевшись, он вышел из номера и спустился вниз. Он никого не встретил, но слышал, что из кухни доносятся голоса. Выйдя через парадную дверь, он подошел к машине, нашел лопатку и отправился выполнять свою чудовищную задачу.

На войне он научился бесшумно передвигаться в темноте. Снайперы, колючая проволока, мины-ловушки – каждый шаг угрожал неминуемой гибелью. От того, куда и как ставить ногу, зависело, вернешься ты живым, невредимым и незаметным – или останешься лежать там, где застала тебя смерть. Поэтому он двигался очень осторожно. Из деревни вышел кружным путем, определяя направление по звездам. Помогало ему и чутье. Через полчаса он подошел к маленькому домику, словно утопавшему в узкой лощине. В одном из окон светила лампа, и он остановился в тени у склона холма, выжидая и прислушиваясь.

Такие, как Сейди, часто обладают шестым чувством. И даже если старуха не услышит незваного гостя, его услышит кот. Вскинет голову, пошевелит ушами, сузит глаза – все равно что подаст сигнал тревоги.

Прождав немного, Ратлидж осторожно двинулся в сад и принялся осматриваться. Он встал с подветренной стороны, сделавшись неслышным для хозяйки дома.

Он спросил, выращивает ли Сейди фиалки; старуха ответила, что фиалки трудно высушивать. Наверное, так оно и есть. Но он понял ее ответ как то, что в ее саду таких цветов нет. Что и стало его ошибкой.

Что скрывает старуха?

Точнее, что ей известно? Она ведь не всегда страдала расстройством рассудка… возможно, было время, когда она по собственной воле принимала участие в событиях. Но, как невозможно повернуть вспять время, почти невозможно приподнять завесу над ее старым и усталым мозгом.

Придется сделать промежуточные выводы. Мог ли неизвестный незаметно для Сейди похоронить Ричарда у нее в саду?

Если мальчика похоронили здесь, возможно, Сейди сказали, что небольшая грядка фиалок на границе ее владений посажена в память об утерянном брате. Тихое место, куда можно прийти и погоревать… Да, возможно, но маловероятно. С другой стороны, Сейди могла притвориться, будто поверила. Но, какие бы подозрения ни зародились в ее больной голове, она держала язык за зубами. Главное – выяснить, что ей было известно об убийствах в Тревельян-Холле. И знала ли она убийцу в лицо.

Каждый шаг давался Ратлиджу с трудом. Приходилось постоянно озираться по сторонам, смотреть себе под ноги. Он старался не оставлять после себя следов и не мять цветы. Где можно выкопать могилу? Не рядом с домиком, нет… и не там, где пышнее всего растут лекарственные травы и цветы. И не на дне лощины, где сильные дожди могли вымыть кости из земли. Кроме того, могила как-то замаскирована. Она должна быть в таком месте, которое само по себе не привлекает ненужного внимания. Никому не захочется что-нибудь там изменить.

Такое место он нашел на склоне холма, там, где небольшой естественный выход пород на поверхность образовал нечто вроде асимметричного сада камней. Участок небольшой, всего несколько шагов шириной. И все же места достаточно, чтобы похоронить маленького ребенка. Несколько необычных белых камней, принесенных из другого места, лежали, как маленькая речка, между цветами. Там росли фиалки и ползучие растения с узкими листьями, образовавшие своего рода ковер. Растения, которые будут каждый год прорастать сами, – не совсем дикие, но и не окультуренные. Они льнули к камням, удерживая корнями землю.

Ратлидж присел в темноте на корточки, разглядывая сад камней.

Как все просто! Такое место не привлечет взгляда случайного наблюдателя. Небольшое цветное пятно над выступом породы, который пригодился для единственной цели… Полузаброшенное место, дикий сад камней…

Заскрипела входная дверь, и Ратлидж припал к земле, надеясь, что в темноте его не видно.

На пороге показалась сгорбленная фигура Сейди. В руках она держала лампу. Ратлидж чувствовал, что старуха смотрит в его сторону, хотя и понимал, что она не может его видеть.

– Кто там? – крикнула Сейди и, помолчав, продолжала: – Ты пришел за мной?

Он сжал губы, злясь на себя за то, что потревожил и напугал старуху. Пугать ее ему совсем не хотелось.

«Но у нее есть шестое чувство», – напомнил Хэмиш.

– Я ложусь спать, – продолжила Сейди. – Если ты пришел с добром, возвращайся при свете.

Он едва не встал и не назвался, но старуха уже закрыла дверь. Через минуту-другую погасла и лампа.

От долгого сидения на корточках у него затекли ноги. И все же Ратлидж заставил себя просидеть в такой позе еще немного. Затем он снова принялся осматривать сад.

Если труп зарыли здесь, что от него осталось? Длинные кости, может быть, челюсть. Ратлидж опустился на колени и поморщился – брюки сразу промокли от росы. Он осторожно отвалил несколько белых камней и принялся рыть землю и убирать дерн. Здесь, на склоне холма, деревья не росли и крупных корней не было. Если там, внизу, могила, опытный глаз наверняка что-нибудь заметит. Нельзя оставлять следы своего пребывания здесь.

Ратлидж убеждал себя в том, что сейчас что-либо делать все равно бесполезно. В темноте он ничего не увидит и только наведет старуху на подозрения. Надо подождать, и тогда пусть эксперты…