Хранитель ядов (СИ) - Катти Карпо

В этой темной ледяной клетке единственным источником тепла был ненавистный Хранитель ядов. И он насильно делился со мной теплом, выдавливая из моего тела холод, как гной из раны.

Чувствительность вернулась. Руки, ноги, шея, щеки, лоб, я могла чувствовать даже собственный затылок. Я все еще была жива.

Граф прижался лбом к моему лбу, безмолвно вглядываясь в мои глаза.

— Я… — Звуки своего голоса я не уловила, но отчего-то знала, что ужонточно услышит меня. — Я не одна из ваших… ваших гадов, которых вы пригреваете у сердца. Мне вовсе не нужно ваше тепло.

Вновь выводящая меня из себя полуулыбка. Ни слова не говоря, граф отодвинулся и устроился в моих ногах, согревая мои ступни у себя между коленями.

Тепло сразу покинуло меня. Злобно покряхтывая и издавая глухие скрипы, холод вгрызся в мою спину, намереваясь вернуть себе контроль над телом.

Я задохнулась, стараясь облегчить давление в груди кашлем, но воздух как будто стремительно леденел, не успевая вдоволь напитать организм.

Тепло. Я жаждала его. В нем было блаженство. И жизнь.

Но я не стану его выпрашивать. Возможно, когда-нибудь гордыня перестала бы руководить моими поступками, однако сегодня она станет причиной моей гибели.

Теплые прикосновения к ногам заставили меня очнуться. Тэмьен Бланчефлеер приподнял мою ногу и потерся щекой о внутреннюю часть бедра. Я попробовала издать хоть какой-то звук, но слышала лишь возбужденное шипение змей.

Легкое касание губами под самым коленом. Горячее дыхание сопроводило череду из долгих поцелуев. Он прикусывал кожу вместе с сетью, водил языком и снова покусывал.

«Перестаньте!» — выдыхала я, слабо дергаясь и стараясь приподняться. Защититься. Защитить слабость плоти.

Я все-таки сумела приподняться и обессилено надавила ладонью на щеку графа. Он взглянул на меня и потянул зубами сетку. Я охнула и попыталась царапнуть его. Граф мягко перехватил мою руку. Устроившись щекой на моем бедре, он притянул мою ладонь к губам. Жар у основания пальцев напугал меня.

Мне удалось отвоевать руку, но это меня не спасло. Граф, как загипнотизированный, последовал за ней, изогнувшись в спине и скользя обнаженной грудью по моим ногам, а затем и животу.

Отвернувшись, я прикусила губу, отчаянно надеясь, что хотя бы эта боль позволит мне проснуться. Тщетно.

Что же развеет эту иллюзию?

В следующее мгновение я дернулась, ощутив знакомое тепло, которое вдруг начало обволакивать мою грудь. Широкие ладони поглаживали нежную кожу, цепляя сплетенные нити и утягивая их за собой. Сеть терлась о соски, легонько царапая и будоража, как касания острых лапок насекомых. Издав гортанный полувздох — на этот раз стеклянная темница поймала звуки моего голоса, — я выгнулась, и граф тут же воспользовался этим. Он поддержал ладонями мою спину, придвигая мое тело как можно ближе к себе, и поймал один из сосков в плен своих губ. Эти ласки были неспешными и невыносимо нежными. Поцелуй у основания, едва уловимое касание языка — дрожащее и горячее, и снова поцелуй. И бесконечный жар дыхания, которое и правда могло растопить любой лед.

Вторая рука мужчины легла на другую грудь, пальцы прочертили линии по трепещущей поверхности, обвели замысловатыми фигурами набухший от касания сетки сосок и отдали привилегию сжать его указательному и среднему пальцам.

Вздрагивая от ощущений, пронзающих меня снова и снова, я с усилием подняла руки и вцепилась в волосы мужчины. Мягкие локоны, ласкающие мои ладони столь же нежно, как и их обладатель, обвили пальцы и, будто ведомые собственной волей, удержали наши соприкосновения намного дольше, чем мне хотелось.

Громкий стон слился с шипением змей, которые, не страшась, подползали совсем близко. Елозя и дергаясь, я давила их локтями, сжимала попавшие между пальцами чешуйчатые головы, чувствуя мимолетные касания раздвоенных языков, и ударяла ладонями по извивающимся телам, но они, не переставая шипеть, упорно лезли под мою спину, собираясь в огромное шевелящееся полотно.

Потеряв всякое ощущение пространства и времени, я не сразу ощутила настойчивый рывок. Спина перестала пребывать на живом змеином пьедестале и оказалась прижата к самой обжигающей из всех поверхностей. Тяжело дыша, я приоткрыла глаза. Тэмьен Бланчефлеер притянул меня к себе, усадив на колени, и обхватил руками. Жар его груди проникал в мое тело через спину, странновато делясь на оттеночные порции согласно расположениям нити сетки, все еще покрывающей мое тело.

Ступни, оставшиеся на полу, лизнул холод, и я машинально подтянула их так, чтобы они тоже оказались на коленях мужчины.

Легкий поцелуй у самой мочки правого уха. Я повернулась, до боли изогнув шею, и отстраненно проследила за тем, как лицо графа приближается ко мне, стремясь завладеть губами. В последний момент я устало отстранилась. Боковым зрением я уловила промелькнувшее на его лице выражение растерянности, сопровождающееся появлением тех малюсеньких складочек на переносице и углового изгиба кончиков бровей.

Какой восхитительный способ вызывать жалость. Сколько же женщин было им покорено…

Я вздрогнула от мягкого поцелуя в скулу. И едва не взвизгнула, когда настойчивая рука заскользила вдоль живота, на секунду задержавшись у пупка и огладив россыпь родинок.

Меня все-таки отравили. Сил на сопротивление не было.

Это сон. Сон. Мой сон. Но я даже не в силах развеять его.

Нити сетки не помешали пальцам пробраться дальше. Они и сами давно уже вторглись за границу дозволенного, трясь о нежное естество и напитываясь порочной влагой.

«Не… не хочу», — всхлипнула я прямо в щеку мужчины.

Мой затылок покоился на его плече. Граф придвинул ко мне щеку еще ближе, позволяя моим приоткрытым губам прижиматься к ней, а зубам — оставлять невидимые царапины.

«Оставьте…»

Наконец-то я услышала свой голос отчетливо. Граф на мгновение замер, а потом, придержав мой подбородок, впился в шею поцелуем. Порвавшиеся нити сети между моих ног обвисли мягким шелком, а чужие пальцы погрузились в меня с такой отчаянной резкостью, что я, задохнувшись, подскочила и врезавшись плечами в грудь графа, дико задергалась, как пойманная в сеть русалка. Он не отпускал. Ни на секунду не отрываясь от моей кожи, он целовал шею от затылка до выступающего бугорка позвоночника — все до чего мог